– Китти…
– Продолжай мечтать, если думаешь, будто тебе удастся и сейчас сбежать из-за какого-то абсурдного желания защитить меня. Да, это нечто серьезное, новое и пугающее для нас обоих, но я пыталась не обращать внимания и не смогла. Так давай попробуем иначе, Кен.
– Я не…
– Не говори мне, что ты слабак, потому что мужчина, на которого я смотрю, выдержал чертовски суровые удары и выстоял. Все эти рассуждения, что ты пасуешь перед трудностями, – полная чушь, Кен. И не пытайся убедить меня, будто ты не чувствуешь того, что происходит между нами. – Китти выразительно посмотрела на внушительную выпуклость в районе застежки на джинсах Кена.
Застонав сквозь смех, он прижался лбом к ее лбу.
– Я собирался сказать, что не могу защитить нас от посторонних глаз.
– Здесь никого нет. Мы одни, и я большая девочка. Я готова. Вопрос в том, готов ли ты.
Кен смотрел на Китти, и его сердце снова отчаянно заколотилось, как в тот миг, когда она едва не сорвалась с обрыва.
– Ты действительно самая замечательная женщина из всех, кого я встречал.
– И не только. – Она сбросила куртку, оставшись в одной лишь шелковой нижней рубашке, сползшей на одно плечо. – Хочешь угадать?
– Китти, здесь чертовски холодно.
– Так согрей меня. – Он рванул вниз молнию на куртке и, прижав к себе Китти, прикрыл ее полами, но обнаружил, что она дрожит не от холода, а от желания.
Отчего огонь в его теле запылал еще жарче. Как будто его нужно было подхлестывать. Кен и без того едва владел собой. Перед глазами у него все расплывалось. Мысли путались. Разумеется, он не мог мыслить ясно, иначе не откинулся бы спиной на скалу, усадив Китти верхом к себе на колени, и не позволил бы ей зацеловать его до полнейшего беспамятства.
Ее ладони скользили по его телу во всех возможных направлениях.
– О, на тебе одна футболка. – Китти немедленно задрала ее вверх под курткой. А потом прильнула губами к его груди, там, где билось сердце.
– Мне стало жарко, пока мы шли на снегоступах. Но не так жарко, как сейчас… боже, – выдохнул Кен, когда Китти лизнула сосок. – Китти, послушай, нам следует…
– Да, нам следует. – Потянувшись вверх, она завладела его губами, показывая, что им «действительно следует», и Кен с хриплым стоном скользнул ладонями ей под рубашку, коснувшись теплой кожи. Господи, это было божественно… – Следует делать все, чего нам захочется, – прошептала Китти, пока ее руки вытворяли, что им вздумается. Кен попытался поймать их, но Китти действовала быстро, ловко и весьма решительно. – Ты можешь потом пожаловаться, как все это было ужасно, – предложила она, покрывая поцелуями его подбородок, щеку и ухо. – Боже, этот свежий воздух вселяет в меня энергию.
– На самом деле это ты вселяешь в меня энергию. – Кен обхватил ладонями ее бедра и сжал их, притягивая Китти ближе. У нее вырвался тихий стон.
– Ну, Кен Уайлдер, – промурлыкала она. – Кажется, ты взвинчен не меньше меня. Эту услугу ты предлагаешь всем своим клиенткам?
Кен прикрыл глаза от удовольствия, когда ее губы сжали мочку его уха.
– Только самым привлекательным, – выдохнул он. Китти куснула мочку, потом снова поцеловала, смягчая боль, и Кен понял, что сдается.
Впрочем, перед ней он никогда не мог устоять. Кен сам не знал, как это вышло, но всего за две секунды ему удалось залезть под шелковую рубашку Китти, расстегнуть лифчик, отвести его в сторону и сжать ладонями теплые полные груди.
Она шумно схватила ртом воздух, и Кен поднял голову.
– Холодно?
– Нет. Да. – Она рассмеялась и, хрипло дыша, выгнула бедра ему навстречу. – Просто не останавливайся.
Кена не пришлось уговаривать, и пальцы Китти пробежали по его груди вниз, к животу, затеребили пояс на джинсах. Джинсы сидели на нем достаточно свободно, так что при желании она могла бы просунуть пальцы за пояс. На мгновение потеряв голову, Кен потянул вверх край ее рубашки, подставив ночному ветерку обнаженные груди Китти. В следующий миг он опомнился, но успел бросить на них жадный взгляд, прежде чем прикрыть ладонью одну и прильнуть губами к другой.
Кен обвел языком сосок, и у Китти вырвался сдавленный стон – безмолвная мольба не останавливаться. Запрокинув голову, она теснее прижалась к нему. Ее шапочка соскользнула с волос, ее быстрые пальцы стянули шапку с Кена.
Ни окружавшая их ночь, ни звезды на небе, ни горы вокруг ничего не имели против. Тишину нарушали лишь легкий шелест ветра и их прерывистое дыхание. Когда Кен потянулся губами к другой груди, Китти хрипло выдохнула и прижалась к нему бедрами. Лицо ее пылало. Обхватив ладонями ее попку (безумно соблазнительную попку), Кен попытался просунуть пальцы за пояс ее лосин, но не смог – они оказались слишком тесными, какой-то идиот выбрал маленький размер. Пришлось расстегнуть пуговицу спереди, потом молнию, и наконец, о да… его пальцы проникли внутрь.
На ней были шелковые трусики.
Влажные.
Чертовски влажные.
Следуя примеру Кена, она не теряла времени даром и успела расстегнуть его джинсы, но прежде чем ее руки двинулись дальше, пальцы Кена сделали ласкающее движение, и Китти замерла, тяжело дыша. С ее губ сорвался шепот: Кен различил свое имя.
Это было удивительно приятно. Ему захотелось услышать это снова, его пальцы медленно описали петлю, нежно лаская ее плоть.
Китти казалась неподвижной, как статуя. Кен заглянул ей в лицо.
– Китти? Все хорошо?
Она ухватилась за него, будто боясь потерять равновесие.
– О боже, да. – Приняв это за добрый знак, Кен продолжал свое захватывающее исследование. Тело Китти пришло в движение. Бедра нетерпеливо качнулись вперед. – Кен… – В ее голосе слышался легкий испуг. – Я… о господи! – Кен видел, что она близка к пику удовольствия, ее пальцы вцепились в пояс его джинсов, бедра выгнулись, губы жадно хватали воздух. – Помни, у меня целую вечность никого не было. – Ей пришлось остановиться и немного отдышаться. – И я здорово завелась, так что… – Кен наслаждался каждым ее движением, звуком голоса, ароматом кожи, жаркой влажностью плоти. Он обвел языком сосок, чувствуя, как она трепещет в его объятиях. – Серьезно, – прошептала Китти, – я сейчас…
– Да. – Кен ощутил прилив желания, обжигающая волна дрожи прокатилась по телу, вызывая чувство пьянящей радости, которое еще несколько недель назад показалось бы ему незнакомым, теперь же он начинал понемногу привыкать к нему, ведь он испытывал его всегда рядом с Китти. – Давай, не сдерживай себя. Я хочу почувствовать, как ты достигнешь пика.
Но она сделала нечто иное, изменив правила игры. Ее рука скользнула за пояс его джинсов, пальцы обхватили его естество и задвигались, подхватив ритм, заданный им самим.
И Кен вдруг осознал, что больше не улыбается, не чувствует себя творцом вселенной, в чьей власти удержать Китти на краю бездны.
Потому что внезапно он сам оказался на краю.
– Китти. – Он хотел остановить ее, но не мог, не в силах оторваться от нежных складок ее плоти. Его бедра беспомощно выгнулись. Губы прошептали ее имя. – О боже, не останавливайся, – невнятно пробормотал он, задыхаясь от отчаяния. Наверное, Кен острее переживал бы свое унижение, будь он один в этом безумии. Но он был не один.
Отнюдь не один. Китти стонала от наслаждения, тело ее сотрясала дрожь. И глядя на нее, пронзенную блаженством, Кен ощутил, как по спине прокатываются волны жара. Не сводя глаз с Китти, он не сознавал, что ее руки продолжали двигаться, гладя, играя, дразня…
– Милая, подожди…
Но она не слушала. Кен попытался сдержаться, но не успел: оглушающая волна экстаза обрушилась на него, захлестнув их обоих.
Он отшатнулся, в ужасе бормоча извинения. Но Китти просто качнулась вместе с ним, закрывая ему рот поцелуем, упиваясь сотрясавшей его дрожью. Когда он смог наконец вернуться на планету Земля и вновь разомкнуть веки, Китти разглядывала его сияющими глазами.
– Китти, я…
– Молчи. – Она поцеловала его в краешек губ, улыбнулась, но не отстранилась. – Пожалуйста, не говори ничего. Не порти это мгновение.
Ничего не говорить? Не портить мгновение? Но разве он уже не испортил все, не сдержавшись и выставив себя на посмешище, точно оголтелый пятнадцатилетний подросток, одержимый сексом.
– Китти…
Она достала из кармана и протянула ему салфетку, одну из тех, что лежали на стойке бара в пансионате. Потом расправила одежду и обронила фразу, от которой у Кена закружилась голова.
– Я никогда еще не занималась любовью под звездами, как сегодня. – Она ослепительно улыбнулась. – А мне всегда этого хотелось. – Китти заправила рубашку в лосины. – Я всю неделю брила ноги, не теряя надежды. – Сунув руку в карман, она достала еще одну салфетку. – Тебе нужно…
– Нет. Китти, прости. У меня год не было женщины, и… – Он совершенно выдохся. – Вот и все. Мне следовало сдержаться…
Китти поцеловала его, заставив замолчать.
– Это было великолепно, – прошептала она, касаясь губами его губ, и, отстранившись, застегнула куртку.
– Но мы не закончили.
Она окинула его дерзким взглядом.
– Извини, что спорю с тобой, но о тебе этого, определенно, не скажешь. Да и обо мне тоже. – У нее вырвался вздох, женский вздох блаженства, и по телу Кена снова прокатилась волна желания. – Я тоже давно забыла, как это бывает. У меня такое чувство, что я сияю. Это правда?
Кен посмотрел на нее и качнул головой.
– На самом деле я…
– На самом деле, – передразнила его Китти и шутливо ткнулась носом ему в грудь. – Я не дурочка, Кен. И не невинная школьница. Знаю, тебе кажется странным, что я улыбаюсь, как идиотка, и впадаю в телячий восторг на пустом месте. Но ты должен понять: в своей прежней жизни я никогда не позволяла себе радоваться и восторгаться.
У Кена дрогнуло сердце.
– Я знаю.
– Для меня это значит, что сбывается желание, которое я загадала, следя за падающей звездой. Ты можешь это понять?
Кен посмотрел ей в глаза и вдруг осознал: он по-прежнему ждет, что Китти превратится в кого-то другого, начнет цепляться за него, чего-то просить или требовать. Перестанет б