Девушка пристально смотрела им вслед. Госпожа владетельница? Эта женщина — та самая владетельница Эгленис? Трудно было поверить в такое. Эйлар представляла ее иначе. У этой дамы не должно быть подобного вида, слегка неуверенного, как будто она до сих пор не может привыкнуть к своему положению и не знает, что с ним делать. Судя по всему, что такое «повелевать» нынешняя госпожа владетельница не знала. И спросила у учителя, не слишком ли он занят, таким тоном, какой мог бы быть у просителя. И это — владетельница? В голове не укладывается.
— Прекрасная мисс совершила небольшой промах, — сказали рядом с некоторой долей ехидства.
Эйлар обернулась.
Поблизости стояла небольшая группа молодых людей. Точнее, их было четверо. Они смотрели на нее с интересом и улыбались. Все без исключения.
— Какой промах? — спросила Эйлар, хотя знала, какой.
— Не узнать госпожу владетельницу — это промах, и весьма досадный, — сообщил ей один из молодых людей, черноволосый, слегка кудрявый, хотя возможно, тут постарался парикмахер.
— Глупости, — тут же возразил другой, изящный блондин, — она и не заметила.
— Видимо, вы тут впервые, — произнес третий, смуглый, черноглазый и весьма колоритный.
— Впервые, — не стала спорить девушка, — а как вы догадались?
Это прозвучало немного язвительно, отчего молодые люди рассмеялись.
— Я никогда не видел вас здесь, — ответил смуглый красавец.
Эйлар мысленно тут же дала ему прозвище «пират».
— Здесь много народу, — отозвалась она, — видимо, у вас наметанный глаз.
— О да, — подтвердил черноволосый, — у Эйдана глаз именно такой. Он сразу западает на хорошеньких девушек. Мисс… простите, вас нам не представили.
— Но мы исправим это упущение, — влез четвертый, шатен, ни то, ни се, но симпатичный.
Они назвались церемонно и по очереди. Эйлар изобразила реверанс.
— Мисс Кеасс.
— Очень приятно познакомиться, мисс Кеасс. Вы заняли весьма выигрышную позицию. Здесь, у бассейна вы восхитительно смотритесь, — сделал ей комплимент «пират» по имени Эйдан Шаази.
— Я рада, что доставила вам это удовольствие, сэр.
Исподтишка Эйлар разглядывала их и оценивала. Как будто, вон тот, черненький определенно ничего. Да и блондин тоже довольно симпатичен. Вот, только смотрели они на нее взглядами оценивающими, что было неудивительно, но и слегка насмешливыми.
— Кстати, — вставил блондин, Ллойд Триер, слегка оттирая в сторону «пирата», — вам не сказали, что ныне следует носить красное?
— Красное? — она бросила взгляд на свое платье.
В инструкции ничего не было сказано относительно цвета. Напротив, говорилось, что молодая незамужняя девушка должна предпочитать цвета неброские, но элегантные. Красное трудно было посчитать неброским.
— Бутоньерка, — пояснил мужчина, — ныне неделя красного цвета.
— О.
— Сиреневое было на прошлой неделе.
— А их следует менять каждую неделю?
— Верно. Причем, в строго установленном порядке.
— Благодарю вас, — присела Эйлар, — за пояснение. Я приму это к сведению.
Она только сейчас заметила бутоньерку на лацкане его камзола. В самом деле, с красными цветами. Наверное, он прав. Нужно еще раз прочитать ту дурацкую инструкцию. Наверняка там есть про это. Странно, что в голове не отложилось. У девушки была цепкая память. Еще бы, ведь приходилось заучивать столько заклинаний, рецептов, руководств и способов излечения. К тому же, она была обязана наизусть знать устав магического ордена. Как-никак, ученица мага. Уж ей-то необходимо было знать, что из устава можно обойти, а что нельзя нарушать ни в коем случае. За это карали строжайшим образом не только учеников, но и самих учителей.
— Вы танцуете, мисс Кеасс? — спросил шатен, который до сих пор не произнес ни слова.
Поскольку Эйлар уже почти освоила па нового танца, она ответила утвердительно. Но прибавила:
— Я не вижу здесь танцующих.
— И не увидите. Здесь не танцуют. Да и время неподходящее. Самое веселье начинается с шести часов вечера. В восьмой пурпурной зале. Надеюсь, вы придете.
— Возможно. Если сумею выкроить время, — ответила девушка, — работа, знаете ли.
Молодые люди снова внимательно осмотрели ее и закивали.
Поскольку беседа подошла к своему логическому завершению, они посчитали нужным откланяться. Да и невежливо было разговаривать с одной девушкой слишком долго. Остальные могли обидеться.
Постояв еще немного, Эйлар вышла в коридор. Пожалуй, на сегодня достаточно. К тому же, сэр Хьюго видел ее здесь, а это значит, что длинная, нудная нотация обеспечена. Да, она ведь еще владетельницу не узнала. Вот досада. И почему ей никто не объяснил, как выглядит эта самая владетельница Эгленис? Больше всего она показалась Эйлар похожей на недавнюю выпускницу какой-нибудь школы, зеленую ученицу, только-только вышедшую из стен учебного заведения. С таким растерянным и слегка заискивающим видом быть владетельницей? И этот ее вопрос: «Вы не слишком заняты, сэр Хьюго? Ничего, если я вас побеспокою?» Более того, девушка почти не сомневалась, что если ее учитель в ответ рявкнет: «Занят!», владетельница Эгленис засмущается и торопливо закивает: «Конечно — конечно. Простите». Ну и ну.
Теперь ей становилась более понятна реакция Джоселин на сообщение брата. Подобную владетельницу трудно было уважать и тем более, бояться. Над ней посмеивались те, кто повеликодушнее, а менее великодушные открыто презирали и насмехались. «Ей только горшки выносить», — фыркнула тогда Джоселин. В этом она, пожалуй, ошиблась. Нельзя позволить нынешней владетельнице заниматься таким делом. Разольет.
Проходя по коридору, Эйлар размышляла о прошедших событиях, поэтому шла медленно и не смотрела по сторонам. Однако, она все же услышала какие-то звуки, которые заставили ее замедлить шаг, а потом и вовсе остановиться. Она подняла голову и осмотрелась.
В нескольких шагах от нее у окна стояла девушка среднего роста, чуть пухленькая, русоволосая и тихо всхлипывала, прижимая платочек к глазам. Точнее говоря, к уголкам глаз, поскольку даже в расстроенном состоянии опасалась размазать тушь. Видимо, девушка что-то услышала, так как обернулась и тут же приняла высокомерный и независимый вид.
Эйлар отвела глаза и собралась пройти мимо, делая вид, что ничего не заметила, либо ей совершенно все равно, сколько народу рыдает в коридорах. Но помешала сама девушка.
— Простите, — едва слышно произнесла она, — мне очень неловко оттого, что я нарушаю ваше уединение, мисс.
Эйлар посмотрела на нее.
— Ничего страшного, — отозвалась она.
— Мне жаль, что вы это увидели. Вообще-то, я редко плачу.
— В этом нет ничего особенного. И потом, это ваше личное дело.
— Да, но… Как неприятно, что я делала это при свидетелях.
— Плакать при свидетелях — это еще не самое страшное, — Эйлар сдержала улыбку.
Девушка решительно оттерла последние слезинки со щек и убрала платочек, от которого на собеседницу пахнуло тонким ароматом. И притом, очень знакомым. Самым модным ароматом в этом сезоне.
— Я совершила непростительный промах, — продолжала девушка, — и теперь… теперь моя репутация наверняка погублена безвозвратно, — ее лицо исказилось, но она взяла себя в руки.
Наверное, это было в самом деле нечто серьезное, раз она решила выложить свои проблемы первой встречной. Эйлар сочувственно покивала.
— Я тоже, — сказала она, чтобы хоть как-то ее утешить.
— Что?
— Я тоже сегодня совершила промах. Правда, не знаю, безвозвратно ли погублена моя репутация.
Девушка посмотрела на нее с некоторым подозрением. Должно быть, подумала, что Эйлар над ней подшучивает.
— Я вам сочувствую, — сказала она наконец, — но вы наверняка сделали что-то менее неприятное, чем я, — немного помолчав и решившись, девушка произнесла, — я забыла, что с сегодняшнего дня начинается неделя красного цвета. Ужас! — она на мгновение прижала ладони к щекам.
Эйлар едва не расхохоталась. Однако, насколько отличаются мнения разных людей. Для нее бутоньерка с красными цветами, о которой она не знала, была всего лишь досадным недоразумением. Нечто вроде ошибки с владетельницей. А для этой девушки — трагедия.
— Не огорчайтесь, — проговорила она вслух, — я тоже об этом забыла. Видите? — и указала на свою бутоньерку, — не думала, что это тот самый непростительный промах, который безвозвратно губит репутации.
Девушка уставилась на бутоньерку. Потом лицо ее прояснилось. Она даже улыбнулась.
— Вы так считаете?
— Да. Тем более, что я впервые оказалась в столь грандиозном обществе.
— Я тоже сегодня впервые. Я всю ночь не спала, все проверяла, не ошиблась ли, правильное ли платье выбрала, цветы, ленты. А оказалось…, — вздохнув, она махнула рукой, — наверное, вы правы. Это же первый раз. О, — вдруг спохватилась девушка, — что это со мной? Я совсем забыла представиться. Ферлинда Монтелли.
— Эйлар Кеасс, — отозвалась ученица мага.
И подумала, стоит ли делать реверанс. Но потом решила, что не стоит. Тем более, что ее новая знакомая не спешила так поступать.
На лбу Ферлинды появилась едва заметная морщинка. Она о чем-то напряженно думала. А потом сказала:
— Я вот думаю, при знакомстве с однополым существом равного положения нужно приседать или нет? Что-то я не помню.
Теперь Эйлар рассмеялась. Просто не могла удержаться. Ферлинда захлопала ресницами.
— Прошу прощения, — выдавила из себя девушка, — случайно вырвалось. Вы говорите, как по писаному. «Однополое существо равного положения». Именно так написано в том талмуде, что мне вручили. Но я тоже не могу припомнить, что там говорится о реверансах. Должно быть, это остается на усмотрение индивидуума.
Та неуверенно улыбнулась.
— Это значит, что можно приседать, а можно и не делать этого?
— Я так думаю. А что, здесь за нарушение этикета рубят головы?
— Нет, но…, — начала Ферлинда, а потом вдруг спросила:
— Вы шутите, да?