— Эта толпа собралась здесь, чтобы повеселиться. Но те, кто впереди, произносят речи. Если вы попросите их потесниться и пропустить вас, они вам не позволят пройти, сделают вид, что не слышат. Когда покончат с речами, станут распродавать листовки и газеты.
— А кто ораторы?
— Там только один настоящий говорун, человек по имени Карлайл. Он владеет типографией и произносит речи, чтобы люди раскупали его листовки и газету, которую он выпускает.
Собеседник окинул Мериона взглядом и с усмешкой добавил:
— Думаю, сэр, вам не понравятся его речи. Он хочет, чтобы всем предоставили право голосовать. — Собеседник кивнул Мериону на прощание и двинулся дальше.
Оказавшись уже недалеко от синьоры Тинотти, Мерион попытался привлечь ее внимание жестами, но кто-то заслонил его от нее. Еще немного приблизившись, герцог заметил, что синьора Тинотти была ужасно напугана, но старалась держаться достойно и не показывать своего страха. Люди же, оказавшиеся поблизости, поглядывали на нее с подозрением. И действительно, какая здравомыслящая женщина станет взбираться на пьедестал памятника? Кое-кто пытался с ней заговорить, но она только качала головой и не отвечала, хотя Мерион не сомневался, что она умела изъясняться по-английски.
«Ну зачем, зачем она туда влезла?» — думал герцог, стараясь подобраться к памятнику как можно ближе. Наконец, оказавшись у самого его подножия, он крикнул:
— Синьора Тинотти!
Тина, казалось, не замечала его, и он снова закричал, на сей раз — по-итальянски:
— Per favore, la vostra attenzione,signora![10]
Тут Тина наконец-то посмотрела на него, и Мерион указал в сторону своего экипажа. Тина проследила за его взглядом, и он понял, что она заметила Елену.
И тут вдруг синьора Тинотти, энергично жестикулируя, разразилась длинной итальянской тирадой, однако герцог ни слова не понял — уж очень быстро она говорила. Но одна из женщин, покосившись на нее, спросила:
— Француженка?
Мерион не ответил, но тут синьора Тинотти начала плакать и затараторила еще быстрее. И какой-то мужчина поинтересовался:
— Она одержимая? Или слабоумная?
Герцог смерил его ледяным взглядом и проворчал:
— Ни то ни другое. Просто она испугана, и, следовательно, в этой толпе она единственный здравомыслящий человек.
Снова повернувшись к синьоре Тинотти, Мерион понял, что уговаривать ее бесполезно. Шагнув к служанке, он подхватил ее на руки. Она взвизгнула и уткнулась лицом ему в грудь, будто пыталась таким образом укрыться от толпы.
Обратно Мерион пробирался гораздо быстрее — судя по всему, толпа поредела. Елена дожидалась его, стоя у экипажа.
— Тина, что с тобой?! — воскликнула она.
— Мы пройдем здесь пешком, синьора Верано, — вмешался герцог. — Через минуту вы сможете поухаживать за синьорой Тинотти. Так будет быстрее, чем если мы начнем пробиваться сквозь толпу в экипаже. Кабриолет может вызвать их раздражение.
Уилсон настоял на том, чтобы остаться при кабриолете. В этом был смысл, и Мериону оставалось лишь надеяться, что и мальчик, и экипаж будут целы, когда он вернется.
С Тиной на руках герцог быстро зашагал к самому краю площади, и Елена старалась не отставать от него.
— Тина ранена? — спросила она.
— Нет-нет, с ней все в порядке. Но она вся дрожит. — Остановившись, Мерион сказал итальянке: — Синьора, позвольте синьоре Верано убедиться, что вы не пострадали.
Тина подняла на Елену заплаканные глаза и снова заговорила по-итальянски:
— Ах, signora, mi displace tonto[11]…
— Тина, говори, пожалуйста, по-английски.
— Это все из-за Мии. Я не знаю, где она. Когда Миа увидела, что собирается толпа, она крикнула, что возьмет с собой кого-нибудь из слуг и посмотрит, что происходит. И они не вернулись. Мы с Тинотти выбежали их искать, но не нашли. Потом я потеряла и Тинотти. Я испугалась, что меня затопчут, и взобралась на эту уродливую статую, чтобы дождаться, когда люди разойдутся.
Елена взглянула на герцога.
— Ваша светлость, я не могу уйти, пока не узнаю, что Миа в безопасности. Я должна ее найти.
— Нет-нет! — Мерион решительно покачал головой. — Сейчас мы пойдем к вам домой и узнаем, не вернулась ли мисс Кастеллано. Я уверен, что Тинотти нашел ее. Но в любую минуту он может отправиться на поиски жены.
В словах Мерион был смысл, но, по-видимому, женщины не смогли его уловить и принялись о чем-то спорить по-итальянски. К счастью, герцог шел очень быстро, и вскоре они уже увидели парадную дверь дома. А через несколько секунд им навстречу бросился Тинотти.
— Миа дома! Она в безопасности! — кричал секретарь. Герцог передал свою ношу синьору Тинотти, потом повернулся к Елене.
— Я провожу вас до дома. — Он протянул ей руку.
Елена отступила на шаг и тихо сказала:
— Опираясь на вашу руку, милорд, я в большей опасности, чем одна среди толпы. Прощайте, ваша светлость. Я благодарна вам за спасение Тины. И испытываю огромное облегчение, расставаясь с вами.
Вид у Елены был довольно решительный, однако она не сделала попытки высвободить руку, когда герцог завладел ею. Усталость пришла на смену гневу, и она не в силах была сопротивляться, ей даже спорить не хотелось. Но это была не физическая усталость — Елена была измучена событиями этого ужасного дня, а безответственное поведение ее воспитанницы оказалось последней каплей.
Едва лишь они вошли в дом, Елена поспешила к девушке.
— Миа, ты же знаешь, что я запретила тебе сегодня покидать дом. О чем ты думала?!
Девушка нахмурилась и пробурчала:
— Я не обязана выполнять твои приказания. Я сама знаю, что делаю. Пойми, Елена, я уже взрослая женщина, поэтому не буду тебе подчиняться, и ты ничего не можешь с этим поделать.
Тихо вздохнув, Елена сказала:
— Иди в свою комнату, Миа.
— И не подумаю, — с вызовом заявила девушка. — Я буду ждать тебя в Голубой гостиной.
Елена повернулась к герцогу.
— Благодарю за помощь, ваша светлость. — Она снова вздохнула. — Но если вы думаете, сэр, что ваша помощь что-то изменила в наших отношениях, то вы очень ошибаетесь.
Мерион заглянул ей в глаза и понял, что даже усталость не могла погасить ее гнев.
— Милорд, ведь я не нищая, — продолжала Елена. — Я вдова, у меня есть положение в обществе, а также воспитанница, жизнь которой я должна устроить. И имейте виду, я не передумаю, то есть ни за что не соглашусь принять ваше предложение. Если вы будете мне угрожать, если попытаетесь внести меня в «черный список» среди светских людей, то знайте: я в любой момент могу вернуться в Италию.
— Синьора, у меня и в мыслях не было ничего подобного. Ну почему вы столь плохого мнения обо мне?
— Потому что вы обладаете властью. Потому что вы герцог. А герцоги обычно поступают именно так.
— Поверьте, Елена, я никогда не стану клеветать на вас. Более того, могу поклясться, что никто никогда не услышит от меня плохого слова о вас.
Она коротко кивнула:
— Благодарю вас, милорд.
— Благодарности не требуется. — Он шагнул к двери и открыл ее.
— И еще кое-что, ваша светлость…
Елена вышла вместе с герцогом и остановилась у входа в дом.
— Милорд, я уверена, что ваш брат был прав, когда выражал недовольство правительством и парламентом. Полагаю, палата лордов должна найти способ изменить ситуацию к лучшему. Люди хотят мира и покоя. — С этими словами Елена вошла в дом и закрыла за собой дверь. Мерион со вздохом пожал плечами. Он прекрасно понимал, что Елена сейчас гневалась на всех и на все из-за их ссоры. И все же она была права, когда говорила о том, что необходимы перемены к лучшему, что люди устали ждать перемен. Мерион почувствовал это особенно остро во время своего недолгого пребывания в толпе. И теперь он твердо решил, что ни за что не отступит и продолжит свою войну с парламентом.
Глава 28
Герцог прошел по Бедфорд-плейс и повернул на Рассел-сквер, к своему экипажу. Навстречу ему шел человек с сумкой за плечами и с пачкой газетных листков в руке.
— «Рипабликэн», сэр?
Мерион кивнул и вручил ему несколько монет.
— У вас есть какие-нибудь листовки из типографии Карлайла?
— Да, есть. Но только мятые, сэр. — Разносчик газет порылся в своей сумке и выудил с самого дна оставшиеся там листовки.
Мерион взял их и протянул разносчику еще одну монету. Тот расплылся в улыбке:
— Благодарю, милорд.
Приблизившись к своему кабриолету, Мерион увидел Уилсона, сидевшего на месте кучера и с горделивым видом поучавшего группу зевак, окруживших экипаж.
— Мой хозяин купил его прошлой зимой во Франции, — говорил мальчишка. — Правда, этот кабриолет не первый в Англии, но зато самый лучший. Такого больше нигде нет.
Заметив герцога, Уилсон радостно улыбнулся и спрыгнул на землю.
— Все в порядке, ваша светлость.
— Вот и хорошо, — кивнул Мерион, занимая место на козлах.
Уилсон тут же занял свое место на запятках, и Мерион, натянув вожжи, направил лошадь в сторону Мейфэра по почти опустевшим улицам. Он старался не думать о Елене, но из этого ничего не получалось — герцог то и дело вспоминал об этой женщине. Вероятно, она и в самом деле считала, что могла бы обрести счастье в повторном браке. Более того, ей почему-то казалось, что он, герцог Мерион, вполне подходящий для нее муж.
Разумеется, она ошибалась. Он ведь даже не играл ни на одном из музыкальных инструментов… А Елена наверняка не читала Хэзлитта[12], самого любимого из современных ему писателей.
Впрочем, теперь это уже не имело значения. Потому что все у них закончилось, едва успев начаться. И все, довольно! Не следует об этом думать! Ведь он же не юнец, умирающий от любви, а опытный светский человек. Надо лишь не забыть о том, что при встрече с Еленой он должен обращаться с ней почтительно, как и подобает джентльмену.