«Нет уж, спасибо», – подумала Кэндис. Она останется внутри, как и все остальные.
Дэвид постучал в дверь Мэтью. Не дождавшись ответа, снова постучал, уже громче, и наконец, нервно пошарив в кармане в поисках ключа, который выдал ему Джеймс, сам отпер дверь, боясь, что Хатчинсон натворил что-то непоправимое. Ему уже доводилось сталкиваться с подобной реакцией. Он рывком распахнул дверь. Мэтью неподвижно сидел в кресле перед камином. Захлестнувшая Дэвида волна облегчения уступила место тревоге. Хотя чуть раньше Джеймс разжег огонь, в комнате снова похолодало. Дэвид шагнул внутрь: ничего удивительного – Мэтью почти позволил огню угаснуть.
Дэвид подошел к Мэтью и внимательно посмотрел на него. Глаза и лицо мужчины опухли. Он словно впал в кататонический ступор.
– Мэтью, – позвал Дэвид.
Мужчина не отвечал. Сложно было сказать, мучит ли его горе или же чувство вины. Возможно, и то, и другое.
Дэвид бесшумно подошел к камину, отодвинул экран и подбросил в огонь еще одно полено, поворошив его кочергой, чтобы оно получше разгорелось. Хорошо, когда есть чем заняться, пока думаешь, что сказать. Было бы здорово вечно ворошить огонь и глядеть в пламя. Предстоящий разговор был ему совсем не по душе. Но Дэвид беспокоился за этого молодого человека и чувствовал себя в ответе за его благополучие. Он хотел бы попробовать ему помочь. Однако сделать можно не так уж много – нельзя вернуться в прошлое и все исправить. Он может лишь предотвратить дальнейший ущерб.
Наконец Дэвид отложил кочергу, поставил экран на место и сел в кресло рядом с Мэтью. Он замешкался, решая, с чего начать.
– Рано или поздно полицейские сюда доберутся, – помедлив, тихо сказал он. – Не сегодня, так завтра. Они проведут расследование. Будут искать причину смерти, – Дэвид помолчал. Он знал, что нужно говорить медленно: в состоянии шока люди не слишком хорошо воспринимают новую информацию. – Я полагаю, следствие придет к выводу, что смерть не была вызвана случайным падением. – Он подождал. Мэтью не пошевелился, не выказал никаких признаков удивления. И это вызывало беспокойство. – На мой взгляд, травма головы, вероятно, послужившая причиной смерти, не похожа на повреждение, полученное в результате нечаянного падения. Все выглядит так, словно голову девушки намеренно размозжили о ребро ступеньки, – он невольно впадал в привычный цинизм. – Когда пытаешься обставить убийство как несчастный случай, а именно падение с лестницы, гораздо лучше ударить жертву головой о стойку перил.
Ему наконец удалось привлечь внимание Мэтью.
– Что вы сказали? – спросил тот, подняв голову и впервые взглянув на него.
Дэвид посмотрел ему в глаза.
– Я сказал, что это не похоже на несчастный случай. По-видимому, вашу невесту убили.
– Что?
– Я считаю, что Дану убили.
Мэтью смотрел на него, словно наконец начиная осознавать, что ему говорят.
– О Боже. Нет.
– Боюсь, что это так.
– Вы думаете, что это я ее убил, – проговорил Мэтью после долгого молчания.
– Я не знаю и знать не хочу. Но в качестве адвоката по уголовному праву я здесь, чтобы предложить вам бесплатный совет, прежде чем вы найдете собственного защитника.
– Я ее не убивал!
– Окей.
– Я спал, клянусь! Я даже не знал, что она вышла из комнаты! Зачем она это сделала? Раньше она никогда не выходила из нашего номера. Ванная здесь есть. И она не лунатик.
В том-то и дело. С чего бы Дане покидать номер? Разве что она поссорилась с женихом. Возможно, тот в бешенстве последовал за ней. И на роковое мгновение потерял самообладание. Дэвиду не хотелось спрашивать, не хотелось вмешиваться, но он все-таки это сделал.
– Прошлой ночью вы поругались?
– Что? Нет! Конечно, нет. Я ее люблю! Я бы ни за что не причинил ей боль, – Мэтью сорвался на крик, но, опомнившись, снова заговорил тише. – Не могла она уйти просто так! Должна быть какая-то причина. Может, она услышала шум в коридоре. Не знаю. Знаю только, что я все проспал.
– Вы ни о чем не спорили? Например, о деньгах? Возможно, о брачном договоре?
Мэтью пренебрежительно покачал головой.
– Нет. Ни я, ни она ни в каком брачном договоре не нуждались. Мы любили друг друга – это правда. Вы всерьез считаете, что кто-то ее убил? – в отчаянии спросил он.
– На мой взгляд, выглядит все именно так.
Мэтью снова уставился в огонь. По его щекам потекли слезы.
– Боже. – На миг он закрыл лицо ладонями, чтобы прийти в себя, а затем опустил руки и повернулся к Дэвиду. – Если кто-то намеренно ее убил, я хочу знать, кто сотворил такое. И почему. – Он посмотрел на Дэвида. – Я ее не убивал, клянусь, – с неприкрытым страданием добавил он.
Дэвид проницательно наблюдал за Мэтью. Он был почти убежден, что тот невиновен.
– Окей. Как бы там ни было, вот вам мой совет. Ни с кем ничего не обсуждайте. Не говорите ни слова. Пожалуй, вам лучше всего оставаться в номере до приезда полицейских. Если они зачитают вам права и возьмут вас под арест – и даже если нет, – ничего не говорите. Подыщите хорошего адвоката.
Мэтью еще больше побледнел.
– А как насчет вас?
– Не думаю. Но, если хотите, я могу кого-то порекомендовать.
Дэвид поднялся, чтобы уйти. Он понимал, что Мэтью никому не может позвонить, ему не с кем поговорить. Он оказался в изоляции.
– С вами все будет в порядке?
– Я не знаю.
– Если понадоблюсь, я к вашим услугам, – от души сказал Дэвид. – Чуть позже я еще загляну вас проведать.
Хатчинсон, кивнув, отвернулся к огню.
Дэвид покинул комнату.
Услышав щелчок замка, Мэтью оглянулся. Он снова остался в одиночестве.
Он резко встал и принялся мерить шагами комнату. Его переполняло горе, но слова Дэвида Пейли напугали его и встревожили. Дана мертва! И адвокат считает, что это он ее убил. А раз так считает он, то и полицейские подумают то же самое.
Мэтью шагал по номеру, подавляя рыдания. Зря он сказал адвокату, что они с Даной не ругались. Ведь они действительно поспорили, причем на ровном месте. Все из-за предстоящей свадьбы. Оба они переживали немалый стресс.
Дана опять завелась по поводу его матери – жаловалась, что его мать никогда ее не одобряла и всегда считала, будто она для него недостаточно хороша. На Дану иногда находило – в последнее время все чаще. Она становилась чересчур ранимой, неуверенной в себе. Глядя на нее, никто и мысли бы не допустил, что ей не хватает самоуверенности, но он-то видел, как она чувствительна. Мэтью это не тревожило. Он привык, что людей – его друзей и девушек – пугает его богатая, влиятельная семья.
Разумеется, он пытался ее успокоить. Заверял Дану, что она все принимает слишком близко к сердцу, что будущая свекровь от нее без ума. Но ему надоело раз за разом твердить ей одно и то же. Тем более что он лукавил. Мать действительно считала, что он мог подыскать партию получше, и не раз в открытую высказывала ему свое недовольство. Она убеждала его не спешить со свадьбой, надеясь, что Дана ему надоест, что он просто ослеплен ее красотой, но со временем увлечение сойдет на нет. Мэтью ясно дал понять своей упрямой богачке-матери, что любит Дану и намерен на ней жениться. Но он устал постоянно лавировать между двух огней: ему никак не удавалось полностью удовлетворить – или утихомирить – ни одну из двух женщин. И прошлой ночью он позволил себе дать волю раздражению.
Внезапно он с опаской подумал, не слышал ли кто, как они спорили.
11
Суббота, 08:00
Подавленные гости один за другим, держась подальше от лестницы, переходили в лобби. Кто-из них выходил из столовой с кофейными чашками в руках.
Генри проклинал собственное невезение. Если бы за ночь снегопад не сменился ледяной бурей, за дверью их ждала бы настоящая зимняя сказка. Можно было бы весь день кататься на лыжах и сбросить это мерзкое напряжение. Теперь он стоял у окна в лобби, мрачно озирая покрытый переливчатой ледяной коркой пейзаж, и чувствовал себя обманутым. Мало того, что гостиница не из дешевых, так еще и обстоятельства будто специально складываются таким образом, чтобы он как можно ужаснее провел время. Генри допустил ошибку, взглянув на наблюдающую за ним жену.
Не находя себе места, он подался вперед и почти прижался носом к холодному оконному стеклу. На передней лужайке темными пятнами на искристой белизне лежали обломки крупной ветки, отломившейся от огромного старого дерева. Тут Генри услышал голос жены прямо у себя за спиной:
– Ты же не думаешь выйти на улицу в такую погоду?
До сих пор ему это и в голову не приходило, но после ее слов он решил, что именно так и поступит.
– А почему бы и нет?
– Не смеши меня, – сказала она таким тоном, словно отчитывала ребенка.
Генри подошел к стоячей вешалке у двери, где большинство накануне оставили верхнюю одежду. На половике возле нее стояла их обувь. Он набросил свою зимнюю куртку, нагнувшись, стянул кроссовки и надел зимние ботинки, в которых приехал.
– Уверены, что это хорошая идея? – спросил Иэн.
По крайней мере, в его голосе не было истерии и потребности все контролировать, которые Генри так часто замечал за своей женой.
– Я недалеко, – сказал он Иэну, надевая шапку. – Просто хочу подышать свежим воздухом.
– Главное, не приближайтесь к линиям электропередач, – посоветовал тот.
Все присутствующие глазели на Генри, как на шахтерскую канарейку, которая отправляется проверять, пригодны ли условия.
Он развернулся и открыл входную дверь. В лицо тут же ударил холод. Чувствуя спиной взгляды остальных, Генри шагнул на крыльцо и закрыл за собой дверь. Только теперь он заметил, как бушует и шумит ветер. В гостинице до них доносился непрерывный приглушенный вой, время от времени сменявшийся далекими всхлипами, но снаружи он был живым существом, беснующимся чудовищем. Генри взглянул на подступающий к лужайке лес – ветер зло трепал верхушки деревьев. Его завывания напоминали похоронный плач. А хуже всего был скрипучий, пилящий звук, с которым ветер бил по обледеневшим ветвям стоящего перед ним дерева. На секунду закрыв глаза, он прислушался: должно быть, так когда-то скрипели деревянные парусники в штормовом море. Он снова открыл глаза и посмотрел на дерево, гадая, не обломятся ли и другие ветви.