Лорен убеждала себя, что Дане есть, что терять. Она собиралась замуж и, естественно, за богача. Разумеется, Дана постаралась скрыть от Мэтью свое неприглядное прошлое. Она, конечно, не хотела, чтобы этот лощеный миллионер узнал, из какой грязи она вышла. Но ведь Дане известны кое-какие секреты Лорен, и они ни в коем случае не должны были всплыть.
Как ей не повезло!
Ей показалось, что она снова вернулась в то страшное время. Тогда она была вне себя от ярости. Ее забрали из дома и отправили в проклятый интернат на другом конце города. Родители с ней не справлялись и, видимо, решили преподать ей урок. Как она их за это ненавидела! Отцу она осточертела, но мать… Мама думала, что Лорен просто несчастлива. Бедная многострадальная мама. Она никогда по-настоящему не понимала, кто такая Лорен.
В приюте было паршиво. У нее даже не было собственной комнаты: приходилось делить ее еще с двумя девочками. Одной из них была высокая, худая, озлобленная Дани. Лорен так не узнала, что за история с ней приключилась: они никогда не говорили о доме и не обсуждали, как попали в этот гадюшник. Единственную на шестерых ванную как будто никогда не чистили, а еда была почти несъедобной. Но Лорен все равно ела. Ела и ненавидела себя за то, что набивает желудок, заедая стресс.
Они частенько поднимались на крышу интерната. Сейчас ей и самой с трудом в это верилось, но они просто залезали на телебашню на заднем дворе и перебирались оттуда на крышу. Дом стоял в конце улицы, и, чтобы остаться незамеченными, достаточно было держаться на задней части крыши. Они тусовались там часами, покуривая сигареты, украденные Дани у миссис Пурселл – женщины, которая должна была за ними присматривать. Как-то раз один из приютских детей, Лукас – ему было тринадцать, но выглядел он младше, – забрался на крышу вслед за ними и попросил у Дани покурить.
Дани послала его куда подальше.
Мальчик продолжал канючить, пока Дани не сказала ему, что его родители были торчками и никогда его не заберут: она подслушала, как соцработник говорил миссис Пурселл, что они передознулись, так что он теперь сирота. Она и правда бывала бессердечной сукой.
– Ты врешь! – по щекам Лукаса побежали злые слезы. – Я на тебя пожалуюсь!
– Удачи, – сказала Дани, стряхивая пепел. – Боже, какой же ты малявка, – добавила она.
Потерпев поражение с Дани и пытаясь выместить боль на ком-то еще, Лукас повернулся к Лорен и с несвойственным его возрасту презрением произнес:
– Ты жирная уродина!
Внезапно для себя самой Лорен вскочила и без единой мысли в голове столкнула его с крыши.
Дани потрясенно повернулась к ней.
– Господи! Ты сама-то поняла, что сейчас сделала?
Они посмотрели вниз: мальчишка неподвижно лежал на камнях. Вокруг его разбитой головы растекалась кровь. Они удрали в торговый центр и не возвращались до самого ужина.
Все посчитали, что он упал сам или нарочно спрыгнул с крыши. Лукас был несдержанным, проблемным ребенком из семьи наркоманов. Вполне вероятно, что у него был фетальный алкогольный синдром. Никто даже не поинтересовался, где пропадали девчонки. Но Дани знала, что натворила Лорен, и в следующие несколько дней третировала ее, угрожая, что все расскажет.
Не больше чем через неделю после того, как Лорен столкнула мальчика с крыши, Дани уехала – просто запихнула свои вещи в мусорный мешок и со словами: «Пока, неудачница!» – хлопнула за собой дверью. Лорен не знала, вернулась ли она к родителям или попала в другой интернат.
Лорен мечтала вернуться домой. Она не ожидала, что пробудет в приюте так долго. Но неделя сменялась неделей, а родители все не появлялись. В конце концов она почти потеряла надежду, что за ней приедут, к тому же ей никто ничего не говорил. Она бесилась все больше.
Когда Лорен наконец забрали, за ней приехала одна мама. Отец от них ушел, и Лорен больше никогда его не видела. Мама забрала ее домой, и все стало, как раньше: Лорен делала, что ей заблагорассудится. Пару лет спустя мама снова вышла замуж. Отчим удочерил Лорен, и она взяла его фамилию.
А потом в гостиницу «Митчеллс» приехала Дани.
Той ночью Лорен не стала принимать снотворное. Дождавшись, пока Иэн уснет, а отель погрузится в тишину, нарушаемую лишь воем ветра, она выскользнула из номера, бесшумно спустилась на второй этаж и тихонько постучала в дверь Даны. В коридоре было пусто. Все уже спали, а за окнами бушевала вьюга. Ей не пришлось стучать дважды.
Дана открыла дверь и с невозмутимым видом посмотрела на нее. Лорен сказала, что им нужно поговорить. Дана оглянулась на мирно спящего жениха, вытащила из кармана халата ключ от номера и без единого слова вышла в коридор. Спустившись на лестничную площадку вслед за Лорен, она решительно остановилась.
– Подожди. Можем поговорить здесь, – тихо сказала она.
Поняв, что Дана не сдвинется с места, Лорен посмотрела ей в глаза и сказала:
– Нам нужно кое-что прояснить.
Дана округлила глаза – точно так же она смотрела на Лорен в столовой, когда отпустила свою шуточку о падении с крыши. Их связывало общее темное прошлое. Лорен волновал единственный вопрос: что будет дальше?
– Что именно ты хочешь прояснить? – с холодным, бесстрастным лицом спросила Дана и тут же самодовольно ухмыльнулась: – Ах, подожди! Знаю. Ты хотела убедиться, что я никому не скажу, что ты убийца.
– Заткнись, Дани, – вполголоса отрезала Лорен. – Не думай, что и сейчас сможешь мной помыкать. Все изменилось.
Дана хмыкнула.
– Сомневаюсь, что все так уж сильно изменилось. Учитывая то, что я о тебе знаю, думаю, что преимущество все еще на моей стороне.
– Ты же не хочешь, чтобы Мэтью узнал и о твоем прошлом?
– Ну, не знаю. Может, у меня и печальное прошлое, зато не криминальное, – сказала Дана.
Лорен резко дернула ее за край халата, обнажив над левой грудью Даны маленькую татуировку в виде гадюки.
Лорен чуть не расхохоталась.
– Ты от нее так не избавилась? Знаешь, вообще-то татуировки можно свести.
Дана посмотрела на нее и тихо прошипела:
– Ты всегда была маленькой психопаткой. И что теперь, меня тоже столкнешь?
И Лорен резким, сильным толчком спустила ее с лестницы. Дана неуклюже скатилась по ступеням, покрытым толстым, заглушающим звук ковром. Она коротко вскрикнула, и Лорен, запаниковав, застыла на месте. Но теперь пути назад не было.
Дана неподвижно лежала у подножия лестницы. Постояльцы могли выбежать из номеров в любую минуту. Лорен легко сбежала по ступеням и приложила ладонь к мягкому изгибу ее горла. Пульс еще бился. Она схватила Дану за блестящие волосы, приподняла ее голову над полом и со всей силой бешенства размозжила ее о ребро ступеньки. Сердце Лорен гулко стучало. Люди могли сбежаться на шум в любой момент – крик наверняка кто-то услышал. Надо придумать, что сказать. Она подняла взгляд на лестницу, но никто так и не появился. Она снова проверила пульс: Дана была мертва. Лорен была уверена, что никто ее не видел, но боялась столкнуться с кем-то из разбуженных шумом постояльцев. Оглядевшись по сторонам, она тихо пробежала по заднему коридору, поднялась по черной лестнице на третий этаж и вернулась в номер. Иэн крепко спал.
Она ее убила. Убила Дани – единственную, кто знал, что она сделала много лет назад. Ее смерть не вызвала у Лорен никаких эмоций, кроме облегчения. Особенно приятно было сознавать, что она прикончила ее до того, как та выскочила за богача и добилась всего, о чем мечтала.
Все подумают, что Дана упала с лестницы.
Лорен забралась обратно в постель и всю ночь пролежала без сна, думая о том, что совершила. Совесть ее не мучила.
Но ночь была длинной, и она начала беспокоиться. Все произошло так быстро. Вдруг Дана уже что-то сказала Мэтью? Вдруг они догадаются, что это не несчастный случай? Вдруг Дана все-таки не умерла?
Так и не поспав, Лорен поднялась спозаранку и тихонько, чтобы никого не разбудить, спустилась вниз. Сердце колотилось, заполнив всю грудную клетку. Выйдя на лестничную площадку, она посмотрела вниз: Дана точно была мертва.
Лорен сбежала по ступеням и склонилась над ней. Убедившись, что Дана мертвее всех мертвых, она чуть было не расхохоталась облегчения.
Затем она истошно закричала. Когда все сбежались на крик, она у всех на глазах проверила у Даны пульс на случай, если полиция найдет на теле ее отпечатки. Она надеялась, что все выглядит как несчастный случай. Ну а если бы кто-то в этом усомнился, подозрение пало бы прежде всего на Мэтью. Лорен полагала, что ей ничего не грозит.
Даже когда Дэвид, адвокат, предположил, что Дану убили, Лорен рассчитывала, что выйдет сухой из воды и в убийстве заподозрят Хатчинсона. Как бы там ни было, против Лорен не было никаких улик. Она не сомневалась, что связи между ней и Дани никто не обнаружит.
Но после обеда она нашла в своей книге записку. После завтрака Лорен оставила свою книгу в лобби, а пообедав, забрала с собой наверх. Вместе с закладкой между страницами был вложен маленький листок бумаги. Очевидно, пытаясь скрыть почерк, кто-то большими заглавными буквами написал: «Я знаю, что вы сделали с Даной».
Сердце у Лорен подпрыгнуло, как от удара током. Кто-то ее видел! Подписи не было, но она видела со своей книгой Кэндис. Когда она вошла в лобби, женщина тут же положила ее на столик. Конечно, записку написала она. Неужели она собралась шантажировать Лорен? Должно быть, ночью кто-то все-таки прятался за креслом или в одной из ниш. Похоже, Кэндис что-то видела или слышала. Какого дурака она сваляла – огляделась по сторонам и решила, что дело в шляпе! Кэндис за ней наблюдала, в этом не могло быть сомнений. И теперь собиралась на этом подзаработать. Сука. Не на ту напала.
Лорен знала, что делать. Она не останавливалась перед убийством, если совершить его было необходимо. Глупо колебаться, когда дело надо сделать. Она с детства знала, что не такая как все.
А еще она знала, как важно заметать следы. Ей всегда удавалось выйти сухой из воды. Она была способна на поступки, перед которыми обычные люди пасовали, а потому могла наслаждаться большей