Анус – тоже порт, ну если угодно портал, через который из тела высвобождается все, что телу не нужно, и это дает нам возможность проживать здоровую жизнь. Я предположил, что рот – пусть не всем и не всегда он был дан – это все же именно биологический порт, инструмент, который нам среди прочих дан в силу абсолютной природной необходимости. По всей видимости, рот первичнее ануса. Современные исследования, на которые я ссылаюсь в книге, показывают, что первоначальная кишка многоклеточных организмов состояла из простого мешка с одним отверстием – рта. Косвенное доказательство этому состоит в том, что у многих нынешних беспозвоночных (червей, например) пища попадает в организм через рот, частично расщепляется энзимами, выделяемыми в кишечнике, и образующиеся частицы поглощаются другими клетками в кишечнике. Неусвоенный материал выбрасывается так же через рот. Повторю: рот – это фундаментальный биологический порт, инструмент. А вот анус, как ни странно, порт культурный. Важно помнить, что анус – это бонус, своего рода luxury, этакий подарок, поскольку далеко не у всех существ, живущих на земле или в воде, есть анус. Как я отметил, у многих видов животных, как у тех же червей, анус и рот слиты воедино, топологически напоминая бутылку Кляйна[2]. Есть существа, у которых анус функционирует как одолженный инструмент, он у них появляется, когда необходимо, а потом исчезает. Существа, и мы в том числе, обладающие анусом, находятся в привилегированном положении в биологической иерархии. Далее, вы знаете, что одним из культурогенных принципов является чистота – быть чистым, содержать в чистоте свое потомство, жилище и в первую очередь себя значит уже производить культурный продукт. Заметьте, что в фольклоре тератологические, хтонические персонажи, например, Баба Яга, как правило все нечистоплотные. Выражение «нечистая сила» тоже отнюдь не случайное, оно указывает на связь этой силы с докультурными, природными пластами мироздания, а ее «грязная» семантика подчеркивает противоположность и враждебность этих существ человеку. Анус, скажем так, наиболее потенциально грязное место в человеческом теле, это портал, через который возможен провал в тератологический мир первичной природы. К слову, глубинная семантика выражения «иди в жопу» именно о том, чтобы посылаемый отправился в дочеловеческий, «грязный» мир, где еще не возникла культура. Поэтому вполне естественен и – если встать на эту точку зрения – объясним этот полубессознательный страх человека в случае каких-то социальных, пандемических пертурбаций остаться с грязным анусом. Последний вас сразу же, подобно машине времени, катапультирует на миллионы лет назад – в мир хаоса и грязи. Проще говоря, нечистый анус вас расчеловечит.
Поэтому-то забота об анусе – это первичная культурная забота. Это одна из фундаментальных культурно-биологических, но я больше настаиваю на слове «культурных», забот, связанных с телом.
Елена Фанайлова: Я бы проще сказала: человек на территории России мгновенно откатывается в период Совка, когда подтирались газетной бумагой. Говоря проще, это маркер цивилизации. Интересно, что людей не пугало, что водопровод не будет работать.
Аркадий Недель: Водопровод от них не зависит. Может быть, кто-то начал копить воду в трехлитровых или пятилитровых банках. Однако оставаться с грязной попой – это не только не культурно, но и, повторю, бесчеловечно.
Елена Фанайлова: Это мощное заявление. Мне кажется, важная штука, про которую вы пишете, – это регрессия, которая происходит в карантине, когда человек сталкивается с собой, как с ребенком. И это неприятная встреча, как выясняется. Сметается большинство налетов социальности, социальные сценарии ломаются. Человек оказывается сам с собою, а это для многих оказалось тяжелейшим испытанием.
Аркадий Недель: Абсолютно, это шок. Мы люди современные, не говоря уже о городских людях, которые постоянно находятся в режиме коммуникации, когда мы едем в метро, стоим в очереди, ловим такси, когда делаем бесконечное количество каких-то движений. Даже если мы не разговариваем с кем-то в этот момент, мы все равно находимся в режиме коммуникации. Мы в этом, условно, коллективном общественном теле. Мы должны чувствовать себя его частью. Когда мы говорим, что нам хочется одиночества, – это, во-первых, редко, во-вторых, это скорее попытка перезарядить батарейку и ринуться дальше в общественную жизнь, по крайней мере, у 95 процентов населения. Когда вас закрыли на карантин, тем более, первые месяцы, это была весна, многие поддерживали социальные связи, благодаря телефонам, смартфонам, фейсбукам, скайпам. Но это все не может заменить, как выясняется, реального телесного общения, трения, столкновения. Кто-то тебе наступит на ногу в метро, ты скажешь: «Какой же ты му…», и он тебе что-то такое скажет. И это прекрасно!
Елена Фанайлова: Выясняется, что эмоциональный спектр человека связан с нашей телесностью и с физической коммуникацией?
Аркадий Недель: Да. И мы, взрослые люди, уже отучены фундаментально от этой встречи со своим спокойным положением, со своим Я, с собой, потому что нам нечего себе сказать. Большинству нечего сказать своему Я, если у кого-то оно еще осталось, вот этому Я, первичному, не социальному, не общественному, встретиться с ним с глазу на глаз, что-то такое ему сказать или от него что-то услышать – никто не готов. Это, как правило, неприятное переживание, многие из этого переживания выносят вывод о том, что жизнь проходит бессмысленно, бездарно, не так, как он хотел, как планировал, как мечтал. А это, мы знаем по Фрейду, ведет к фрустрации.
Елена Фанайлова: И что делать?
Аркадий Недель: Социализироваться. Продолжать любить жизнь и, несмотря ни на что, общаться. Сегодня в России, по крайней мере, в Москве, да и в больших городах, режим масочный, но мы можем встречаться. Часть занятий в высших учебных заведениях перевели на оффлайн, то есть надо уже появляться в университете, и все счастливы, все хотят увидеть друг друга в реальности, не только на экране компьютера. Социализироваться, поддерживать принципы социальных связей и, по возможности, любви. Очень важно любить себя и любить людей вокруг, чтобы и они тебя любили, и любили телесно, любили в реале, не через смс.
Елена Фанайлова: Касались тебя, обнимали тебя?
Аркадий Недель: Тактильно, да. Очень важно чувствовать друг друга, потому что, как ни странно, это дает возможность и сопротивляться этим новым политическим трендам, которые непонятно, куда приведут. Не исключено, что будут запущены какие-то механизмы, приняты определенные законы и правила, по которым людей в обозримом будущем заставят жить на перманентном дистанте друг от друга.
Елена Фанайлова: Это так называемые паспорта вакцинирования, то, что способность людей к передвижению может быть ограничена, закрытость границ, и так далее?
Аркадий Недель: Все должно быть добровольно. Не надо заставлять никого делать вакцинацию, если человек не хочет. Во-первых, вакцина далеко не для всех безопасна.
Елена Фанайлова: Это отдельная большая тема: отсутствие доказательной медицины по всем типам вакцин. Вакцинация должна быть добровольным делом свободного человека. Моя любимая тема в вашей книге – страхи и анекдоты по поводу коронавируса. Как вы обнаружили этот пласт народного творчества?
Аркадий Недель: Случайно, ползал по Интернету, кто-то что-то мне подбрасывал. Это здорово, это удивительно, это еще раз говорит о том, что ковид – это политический инструмент. Если бы он не был таковым, никаких анекдотов, никаких шуток. А там просто тьма. И это хороший знак, потому что, по крайней мере, в России (не знаю насчет других стран) анекдот – это терапия, это способ выскочить из мрака, экзистенциального кошмара, в котором человек оказался. Это глоток свежего воздуха. То, что появились эти анекдоты – это антидот. Это говорит о том, что в людях остался инстинкт выживания, ментального, духовного, даже в самых драматических условиях.
Закат Европы вручную
Елена Фанайлова: Меня сначала поразила волна откликов на статью Константина Богомолова об очередном “закате Европы”, а потом я поняла, что у общества, скажем так, накопилось. Вопросы отношений с Европой волнуют не только МИД и Сергея Лаврова, но и многих граждан. Я прочла массу разных реплик, которые и клеймят Богомолова, и поддерживают, и говорят, что это страшно архаичный текст, связанный еще с Владимиром Соловьевым и Достоевским о “камнях Европы”. И приписывают авторство Суркову, и вспоминают о политическом фоне. Аркадий, вы тоже выступаете со статьей, которая отсылает к тексту Константина Богомолова. Как так вышло?
Аркадий Недель: Когда я прочитал так называемый манифест Константина, я подумал, что это дежавю. Но дежавю не у Владимира Соловьева и не у Достоевского, а дежавю у меня, прошу прощения за самоссылку. Я об этом писал еще лет 7–8 назад. За все, что он описывает, в целом хочется поставить «четверку с плюсом», режиссерская интуиция его не подвела. Проблема Константина Богомолова заключается в том, что он верно угадал, но неправильно описал ситуацию. У него нет языка, на котором это можно описывать. Но в этом я увидел некий искренний порыв. Я слышал о том, что это попытка оправдаться, что подлинная причина текста Богомолова заключается якобы в том, что он хочет финансирования, которое у него отрезали. Я не хочу это обсуждать, у меня нет никакой информации, ну, в общем, Москва и слухи – это же нормально, Москва – это город слухов.
Елена Фанайлова: «Горе от ума» – великий текст про Москву.
Аркадий Недель: Лучший, наверное! Но мне показалось, что в этом есть искренний жест, поэтому я отреагировал. Грубо говоря, захотел выступить в роли суфлера.
Елена Фанайлова: Давайте скажем, что, в отличие от режиссера Богомолова, который наезжал в Европу, вы в ней работаете годами.