Елена Фанайлова: Политическая реальность больше не соответствует реальности как таковой. Сравним с началом 90-х годов: сейчас реальность другая, а структура та же, она не успевает за реальностью.
Аркадий Недель: Трамп попал в какую-то космическую социальную щель, провалился в нее. Нет спроса удивительным образом, хотя за него 72 миллиона людей готовы голосовать. Он структурно, системно провалился, не его время. Либо пока, либо уже не его время. Он чудом выскочил в 2016 году, но его попытка не удалась.
Елена Фанайлова: Константин Богомолов предлагает строить нам свою прекрасную Европу в России, что, по-моему, невозможно. Ваш прогноз?
Аркадий Недель: Я бы не предлагал никакую Европу строить в России. Даже не предлагал бы строить Европу в Европе нам, русским. Я предлагал бы строить правильную Россию в России и заниматься Россией, а не Европой. Пусть Европой занимаются те здоровые осколки, которые остались в Европе.
Статьи об актуальной политике и культуре
В сердце тьмы. Дело «Сети», или что происходит с Россией?
Их одинадцать, фигурантов по делу «Сети», которое вел Приволжский окружной военный суд (в здании Пензенского областного суда), и вчера был оглашен приговор: Дмитрий Пчелинцев получил 18 лет строго режима, Илья Шакурский – 16 лет, Андрей Чернов – 14 лет, Максим Иванкин – 13 лет, Михаил Кульков -10; Василий Куксов и Арман Сагынбаев по 9 и 6 лет общего режма соответственно. Все фигуранты обвинялись по статье «экстремизм»; по сообщению СМИ, их обвиняли в подготовке к террористическим актам во время международного футбольного матча и президентских выборов 2018 года. По версии обвинения, террористическая «Сеть» должна была объединить боевые группы, ставящие своей целью насильственное изменение конституционного строя, захват оружейных складов, атаки на органы власти и т. п.
По сообщениям СМИ, обвиняемые сначала не признавали свою вину, но позже поменяли свои показания – под пытками, которые, по словам Пчелинцева, Шакурского и Сагынбаева, происходили в старом копусе СИЗО-1 г. Пензы. Дмитрий Пчелинцев: «мне замотали руки за спиной, я был в одних трусах, примотали ноги к лавочке скотчем». Далее, как рассказывает Пчелинцев, один из сотрудников зачистил ножом провода и примотал их к большим пальцам ног. Как он говорит, вопросов ему никто не задавал, начали крутить динамо-машинку. «Они просто фактически убивали меня там… В итоге меня бросили на пол, начали стягивать трусы для того, чтобы подстегнуть к гениталиям провода».
Теперь вопрос: как такое возможно в стране, которая одним из своих главных приоритетов ставит возрождение национальной идеи? Все обвиняемые – не серийные убийцы, не педофилы и не «Тоньки-пулеметчицы», убивавшие своих соотечественников. Кажется, подобные методы не применяли даже к Андрею Чикатило или той же Антонине Макаровой. Применение пыток к согражданам свой страны – шорткат к уничтожению системы власти, какой бы прочной она ни казалась.
Наша историческая память, что бы кто ни говорил, еще далеко не оправилась от феномена 1937-го, когда несколькими годами ранее были разрешены пытки заключенных, так называемые «допросы с пристрастием», и когда стонами и болью пытаемых можно было заполнить ближний космос – тогда все они пропали во тьме лубянских подвалов. Мы знаем, что происходило с заключенными в нацистских лагерях, чилийских или аргентинских тюрьмах времен «Грязной войны» в конце 1970-х гг., или то, что совсем недавно делали американские солдаты с заключенными в Абу-Грейбе… История любой государственной власти – это и история пыток своих сограждан, и часто тех, кто этого никак не заслуживает. К сожалению, это же касается и России. Когда рухнул СССР, к радости или несчастью многих, больше всего мы хотели построить новое общество, где никакая силовая структура никогда не могла бы впредь пытать и совершать насилие над людьми.
Возвращение подобной практики в нынешней России, не говоря об огромных сроках для фигурантов «Сети», может иметь эпидемические последствия. Обоюдный страх – народа перед властью и власти перед народом – будет только усиливаться, разрушая и без того не самый прочный сегодня баланс между государством и гражданским обществом. Этот страх обладает той особенностью, что он нерекурсивен. Проще говоря, он не может пройти сам по себе, как проходит страх голода или даже войны. Однажды вступив на этот путь, государство будет вынуждено идти дальше и вселять в народ ужас перед силовыми и правохранительными институциями, то есть – перед собой. Люди будут вынуждены уйти во внутреннюю иммиграцию, как это уже часто было в России, и, затаив ненависть к государству, ждать любого удобного случая, чтобы выпустить свой гнев наружу. Чем это заканчивается – тоже хорошо известно из недавней истории.
Такие обоюдный страх и ненависть – губительный и максимально неэффективный режим, в котором только может существовать страна. Все, что он может произвести – это всеобщую никчемность, безразличие, гражданскую бездарность и очередное отставание страны по всем показателям, и в первую очередь – отставание психологическое. Боящиеся своего государства люди никогда не смогут стать лидерами в мире, ни по одному направлению. Каким образом в такой ситуации осуществлять проекты национального масштаба, которые вроде должны вывести страну в авангард завтрашнего дня?
Нет ничего более унизительного для государства, чем допущение пыток своих граждан, и нет ничего более унизительного для граждан, чем находиться под защитой такого государства. Если пытки фигурантов по делу «Сети» имели место, а в этом едва ли кто-то сомневается, – Оксана Маркеева, адвокат Пчелинцева, заявляла о необходимости расследования, – это означает, что процесс получился в лучших традициях сталинского правосудия. Тогда он требует немедленного вмешательства верховной власти и наказания тех, кто такое допустил, соответственно – пересмотра дела. Пока еще не пройден «горизонт события», точка невозврата, власти очень стоит показать, что она не боится своего народа, а тем более кучки пацанов – заболевших, видимо, социальными идеями позапрошлого века. Сильная власть только та, которая не повторяет худшее в своей истории.
Селфи вместо Self: Пол и характер в эпоху нового фашизма
Недавно мы записали передачу под названием «Восстание серости», мы – Дмитрий Орлов, создатель канала Digital Russia, Александр Агеев, гендиректор Института экономических стратегий, и я. Разговор начался с суда над американским продюсером Харви Вайнштейном, которому дали 23 года за сексуальные домогательства. Мой тезис, который оспаривал Дима, состоял в следующем: беспрецедентная суровость приговора Вайнштейну объясняется давлением серой массы, т. н. «общественного мнения», которое влияет даже на Фемиду. Если вычесть возможные внутренние разборки хозяев американской киноиндустрии, когда кому-то понадобилось переехать Харви, то сама возможность осудить человека, считай, на пожизненный срок, человека вне сомнений талантливого, появилась только в наше время-скотократии (от др. – греч. окотод – «темнота»). Оговорюсь: у меня нет никаких особых симпатий к Харви и я считаю его действия в отношении женщин непристойными. Но речь шла о другом – если мы называем себя цивилизованным обществом, и наш западный мир отличается от Северной Кореи, то немыслимо сажать на двадцать лет человека, который по факту никого реально не изнасиловал и не убил.
Сразу возникает вопрос: почему Харви получил 23 года, а сотни священников-педофилов остаются на свободе? Или children lives matter less? Итальянский журналист Эмилиано Фиттипальди в книге «Вожделение» (Lussuria, 2017) приводит документы, что уже в первые три года понтификата папы Франциска в адрес Конгрегации доктрины веры было направлено около четырехсот жалоб о сексуальном насилии над детьми. Епископы изучили эти жалобы и пришли к выводу, что это правда. Несмотря на попытки Бенедикта XVI, которые он предпринял в свое время, расследовать подобные случаи, в период с 2005 по 2015 год сексуальное насилие над детьми увеличилось вдвое, но об этом никто не говорит. Святые отцы продолжают жить, трудиться и проповедовать культуру греха (в тех же США таких случаев не один и не два…).
Когда Фиттипальди встретился с одной из жертв и спросил его, почему он долгое время молчал, тот ответил: потому что священник мне сказал «тсссс, я согрешил, но и ты согрешил». Кому-то это может показаться абсурдом и выдумкой, но это ни то и ни другое. Это правда. Во Франции у меня есть близкий друг, наполовину испанец, который с детства посещал церковь. О домогательствах священника, которые он пережил будучи ребенком, он решился рассказать своей матери только через тридцать лет, незадолго до ее смерти.
Джордж Пелл, австралийский кардинал, назначенный папой Франциском, третье лицо в Ватикане после самого папы и Пьетро Паролина, заместителя секретаря по отношениям с государствами, который покрывал священников-педофилов, покупая молчание у семей пострадавших. Ни один из святых отцов, включая тех, по чьей вине жертвы кончали жизнь самоубийством, насколько мне известно, не получил сколько-нибудь серьезные сроки. Видимо, за всех сидит один Харви.
Недавно гей– и трансгендер сообщества обвинили писательницу Джоан Роулинг за ее сексизм или, как лучше сказать, сексофилию. Словом, «мама» Гарри Поттера высказалась за сохранение биологического пола и привычных различий, поддержав исследовательницу из лондонского think tank'n Майю Форстатер, которая потеряла работу из-за своего высказывания в Твиттере о том, что «трансгендерная женщина не является женщиной, и пол менять невозможно». Поддержка уволенной миссис Форстатер вызвала скандал, и Роулинг пришлось даже нанять адвоката.
В 2007 году Cold Spring Harbor Lab в США лишила должностей и всех почетных званий Джеймса Уотсона, первооткрывателя ДНК, лауреата Нобелевской премии из-за его высказываний о неравных интеллектуальных способностях различных рас, которые тот сделал в документальном фильме компании PBS, а также из-за его интервью газете Sunday Times, в котором биолог засомневался в умственных способностях африканцев. К моменту этих заявлений Уотсону было 90 лет. Разумеется, подобные суждения могут кому-то сильно не понравиться, однако никто не мешает выступить с их критикой в любых медиа. Но в США решили проблему иначе, ровно так, как бы поступили в бывшем СССР: лишили всех званий и должностей. Если бы Уотсон на тот момент работал, наверняка бы его выгнали с работы, как Форстатер сегодня. Хорошо, правда, что не отняли пенсию.