оит по ту сторону этой оценочной системы, применяемой ко всем остальным – научным холопам. Ученые остального мира, и теперь России, это класс феодально зависимых работников, которые, чтобы выжить, должны пойти в услужение новым аристократам и, соответственно, принять их правила игры.
Кроме того, мировая гуманитарная наука за последние десятилетия превратилась в аналог церкви, которая осуществляет как цензуру, так и инквизицию еретиков и отступников. Ни в одном «престижном» англо-саксонском журнале вы не опубликуете статью, которая разнится с принятыми идеологическими стандартами, каким бы высоким качеством ваша статья ни обладала. Есть исключения из правил, но они очень редкие. Чтобы сегодня быть «успешным», вам необходимо принадлежать этой церкви и быть допущенным к официальным платформам все тем же аристократическим меньшинством. Сегодня «качество» текста означает «правильную идеологию» вашего текста, которую определяет научная Церковь, точнее – ее иерархи. Если вы по тем или иным причинам «еретик», то вы обречены на молчание, иными словами – научный и социальный остракизм, из которого следует материальный ущерб и многое прочее.
Преподаватель из Гарварда или МТИ не озабочен наукометрией уже по той причине, что он из Гарварда, марка этой фирмы априори освобождает его от участия в холопских разборках, кто лучше написал и услужил своим господам. Преподаватель из МГУ, философ из ИФРАНа или любого другого российского вуза должен ждать оценки от Министерства, которое в свою очередь является феодальным надсмотрщиком за научным угодьем под названием «Россия». Непонятно, как это может сочетаться с национальной идеей, о которой столь много говорит власть в последние годы. Подчиняясь этой новой системе научных оценок, мы не только ставим себя в зависимое положение от новой аристократии здесь и сейчас, но и зачищаем территорию свободы научного поиска в будущем. Имплантировать рабское сознание в человека, а сознание гуманитария, как все хорошо знают (за редким исключением) крайне хрупко, очень просто; вывести этот имплант крайне тяжело, для этого требуется не одно десятилетие.
Проблема еще в другом: принимая этот наукометрический бред, министерские начальники – возможно, по наивности, незнанию или безразличию – считают, что таким способом они включают страну в мировое научное сообщество. Отнюдь. Чтобы быть включенным в это сообщество, а тем более занять там какие-то лидерские позиции, необходимо производить новые идеи и тренды, а не следовать установкам для холопов. Известный пример из истории: художественные и литературные течения в России 1920-х гг., то, что сегодня мы называем авангардом, оказали влияние на весь мир, и интерес к ним остается и по сей день. Почему? Потому что это были по-настоящему оригинальные идеи, без цензуры и оглядки на чей-то оригинал, и уж тем более без оглядки на то, как это оценят аристократы вкуса, если таковые на тот момент существовали.
Наука безусловно имеет глобальный характер, и философия в первую очередь, но чтобы быть частью, или лучшей частью, этого вида деятельности, последнее, что нужно делать – занять унизительное положение холопа, выполняющего требование своего господина.
Фейки и риалы. Из наблюдений за сегодняшнями СМИ
Если диагноз немецких медиков верен, и Алексея Навального отравили ингибиторами холинэстеразы, возникает ряд вопросов:
1. Почему эту операцию нужно было проводить, как говорил писатель Василий Ажаев, далеко от Москвы? Некоторые сторонники версии отравления «Кремлем» полагают, что технически это можно было сделать, заменив официантов кафе в аэропорту, где он пил чай, на ФСБэшников, чтобы не промахнуться с ядом.
Но ведь ту же самую операцию можно было давно проделать в Москве – в любом кафе или ресторане, куда ходит оппозиционер. Учитывая то обстоятельство (если это правда), что Навальный находится под постояным контролем со стороны спецслужб. Отравить его в Москве было бы и проще, и надежнее. Кроме того, из Москвы его можно было бы никуда не выпускать, сославшись на то, что московские врачи не хуже немецких.
Такая операция далеко от Москвы становится ненужным, Кремлю уж точно, трендом полишинеля: один дурачок под названием Дмитрий Быков – который не так давно рассказал о том, что Гитлер, не будь он таким злостным антисемитом, мог бы завоевать симпатии у советского народа и выиграть войну, – видимо искренне считающий себя опасным Кремлю, уже не упустил шанс вписаться в этот тренд.
2. Почему отравление Навального происходит в самый разгар белорусских событий? Очевидно, что было бы значительно проще сделать это в более спокойный момент. Если у Лукашенко, чтобы сохранить власть, не осталось по сути другого пути, кроме как резкого разворота в сторону России и заверений в дружбе с В. Путиным (что он и сделал), то разворачиваться в сторону страны, власть которой травит своих оппозиционеров, как-то совсем не комильфо.
Те, кто действительно «заказал» Навального, с мастерством Агаты Кристи просчитали crime time: расколотая Белоруссия с пока еще лукашенковским перевесом нуждается в хорошем допинге для трансформации предреволюции в революцию. Внимание: это не намек на то, что в отравлении Алексея Навального замешаны белорусы.
3. Почему политический кризис в Беларуси и отравление Навального происходит незадолго до президентских выборов в США? Во многих мировых СМИ Путин считается «человеком Трампа», иногда наоборот, но то, что в медиа сознании они находятся в позитивном кластере – не вызывает сомнений, несмотря на все официальные разногласия между ними по целому ряду вопросов.
Отравление Навального условным Кремлем не может не бросить тень на президента Трампа, который чуть ли не до сих пор ходит в «хакерском протеже» Путина. Если в чьей-то игре на большой шахматной доске, по метафоре Збигнева Бжезинского, ради политического выигрыша сразу на двух полях понадобилось пожертвовать пешкой вроде Навального, то мало сомнений в том, что ею пожертвуют.
Это – гипотеза. В ней можно сомневаться, но едва ли можно сомневаться в том, что все эти события никак не связаны между собой.
Макрон потребовал у Путина провести прозрачное расследование отравления Навального – душевный парень, о таких говорят: il est un bon mec. Но вот что-то не припомню, чтобы Путин или кто-либо другой из властных структур России, или даже не из властных, а интеллигентских – или мы сочувствуем, как в том средневековом анекдоте, только людям из своей паствы – потребовал провести расследование: кто выбивал глаза и кромсал челюсти Желтым жилетам, таким же точно оппозиционерам, только во Франции.
Не припомню я, чтобы Путин или кто-либо другой сильно озадачил французскую власть вопросом о крайне странной смерти Мишеля Баруана, высокопоставленного чиновника, приятеля Ширака, выполнявшего деликатные поручения правительства, который разбился на абсолютно исправном самолете. Ну или Франсуа Дюпара, политика крайне правого толка, взорванного в своей машине как раз между двумя турами парламентских выборов? Не забудем про историю с Рэне Люсэ, директора Кассы социального страхования в Марселе, проводившего свое расследование о случаях коррупции в этой организации и которого застрелили двумя пулями в затылок – официально он «покончил с собой». Наверное, подобно квантовому объекту, Люсэ умел быть в двух состояниях одновременно: убийцы и жертвы. Ян Пият, смелая женщина, похожая на нашу Галину Старовойтову, расследовавшая дело о связях мафии с политическими кругами на Лазурном берегу, как ни странно, была расстреляна в собственной машине двумя мотоциклистами, очевидно, любителями американских фильмов о гангстерах… Малыш из банка Ротшильда не в курсе всех этих дел, его больше интересуют российские проблемы?
Кто-то кричал, в шутку или всерьез, Putin forever, но в России часто происходит не совсем так, как в устоявшихся речевых оборотах. Потому что есть у нас женщина, назовем ее Валей, которая слетала в космос и поговорила там со Всевышним. Он-то ей и сказал, что не forever, милая, а for Eva, то есть – первый человек на Земле, Адам, который все должен начать с нуля. Эту инфу от Всевышнего Валя вчера и озвучила.
Вспоминаю по ходу недавний куплет политолога Валерия Соловья, который он озвучил на Эхо Москвы, о том, что поправки к Конституции могут быть вызваны «личными обстоятельствами непреодолимой силы» (звучит примерно, как «опасные связи третьей степени») президента, он типа спешит… Если в Москве «охуительно нюхать», как пел почти член Госдумы Шнур, то Соловей явно что-то перенюхал перед своим выступлением. Вопрос: зачем Соловью втюхивать на паблике весь этот шлак, к тому же в стиле Великого магистра (в которого он играет, не очень умело, впрочем)? Возможно по тем же причинам, по которым для озвучки идеи обнуления сроков Всевышним была выбрана Валя: запущен процесс сакрализации власти, и это самое интересное, что начало происходить в политическом поле России за последние два-три года особенно. То из космоса, космической женщиной, то от лысого «Великого магистра» (не путать с лысой певицей Ионеско), идет разная, но особая информация, касающаяся президента.
Народ должен слушать, гадать, но ничего не знать наверняка, поэтому и Магистр тоже нихуя не говорит, кроме мутных слов о силе судьбы. Однако желаемый результат вполне осязаем: ореол неизвестности, загадки, почти небесной интриги вокруг власти и отсюда ее сакральности возникает чуть ли не на телесном уровне. А значит, вопрос о ее легитимности, справедливости, нужности или, напротив, исчерпанности по сути не имеет смысла.
Жизнь в Розовом цвете
Корейское Министерство Общественной безопасности было создано для обеспечения счастливой жизни людей внутри страны. Чтобы счастье было полным, вся заселенная территория Кореи разбита на участки или «народные группы» (인민반) – калька с китайского, – размеры которых могут варьироваться, но в целом группа состоит примерно из сотни человек. Такие группы (инминбаны) начали создаваться еще в 1960-х гг. и состояли в основном из женщин, не занятых или частично занятых на работе. И чтобы у дам не пропадало время зря, их решили организовать и направить женскую энергию в правильное русло: уборка территории, лестничных площадок, мойка окон и т. п., но главное, они должны были принимать участие в идеологическом самообразовании. Интересно, что женщины в Северной Корее очень любят розовый цвет.