— Мы оба знаем, что почти все похищения оканчиваются смертью. Даже если речь идет о выкупе. Что уж говорить о человеке, которого собирались принести в жертву индийской богине.
— В том-то и дело, что не собирались. Ника нужна была Козерогу для отвода глаз.
Дремин снова посмотрел на Самсонова.
— Извини, я не хотел…
— Ничего. Я понимаю, что у Карины нет шансов. За оставшееся время мы не успеем ничего… сделать. — Следователь стиснул зубы. Ему стоило немалого труда произнести эти слова. Снова он ощущал бессилие — как тогда, когда умерла Марина.
У него неожиданно появился шанс исправить ситуацию — объявился убийца его сестры! — но все повторялось, и Карину ждала ужасная смерть. Это пожирало Самсонова изнутри, и он едва мог держать себя в руках. Он даже простил ей спектакль, который она разыгрывала, помогая убийце, — все это было ничтожно по сравнению с участью, приготовленной для девушки маньяком!
— Ты действительно считаешь, что Козерог все так и задумал с самого начала? — спросил Дремин. — Мне кажется, он просто переиграл и решил убить Карину вместо Вероники.
— Не знаю. Возможно. Сейчас это не имеет значения. Мы бы и Нику не нашли, если бы он не отдал ее нам.
Дремин промолчал. Самсонов был прав: Козерог не просто опережал полицейских на шаг — они плелись по его следам.
Дорога заняла больше часа — из-за пробок.
Дом Лукина выглядел так же, как тогда, когда Самсонов приезжал поговорить с бывшим полицейским. На двери висел замок, но Дремин сбил его двумя ударами кувалды.
Полицейские вошли в дом и распределились по комнатам.
— Ну и вонища! — поморщился Морозов.
Он пошарил по карманам желтой куртки, и Самсонову на миг показалось, что опер сейчас вытащит освежитель и начнет разбрызгивать вокруг себя.
— Уверен, что нам сюда? — тихо спросил Самсонова Коровин.
Следователь ничего не ответил. К запаху, который он запомнил по первому визиту, примешивался еще один — слишком хорошо знакомый.
— Имбирь! — сказал он, подходя к Дремину. — Чувствуешь?
— Я в этом не разбираюсь, — ответил тот. — Тем более в таком шмоне я вообще…
Он не успел договорить, потому что из другого конца дома раздался крик:
— Валера!
Самсонов помчался на зов. Он влетел в комнату, где собрались трое оперов. Они расступились, пропуская следователя.
На верстаке стояло большое стеклянное блюдо. Частично белое, а частично — красное. Впрочем, красный не был частью рисунка, он покрывал стекло разводами и перетекал на верстак, образуя небольшую лужу.
Посреди блюда лежала голова. Самсонову она показалась вылепленной из бледного желтого воска и покрытой пятнами засохшей крови. Веки запали, потому что нечему было их поддерживать: покрытые красными прожилками глаза лежали на тарелке и «смотрели» в разные стороны. Один был немного раздавлен, и радужка стала мутной.
Почему-то взгляд Самсонова задержался именно на нем. Полицейский невольно вспомнил свой кошмар: глаз, поднятый им перед утилизатором. И Кали, требующую от него жертвы и со смаком пожирающую человеческую плоть.
Следователь заставил себя посмотреть на лицо убитого. Из глазниц натекла и засохла продольными разводами кровь, сделав мертвеца похожим на дикаря, поверженного в бою.
Нижняя губа посинела и отвисла, обнажив желтые зубы. Несколько из них были обломаны и напоминали руины древней крепостной стены. Между ними виднелся кончик синего распухшего языка и бурые сгустки крови, спекшейся со слюной.
Лоскуты кожи и обрывки жил, которыми оканчивалась шея, были лучами расправлены по тарелке. Самсонову вспомнились гениталии Мечева, похожие на дохлую медузу.
Вокруг головы вились мухи, а приглядевшись, Самсонов заметил черных муравьев, деловито снующих по пергаментной коже и исчезающих в ноздрях, пустых глазницах и спутанных волосах.
Смрад стоял невыносимый, и к нему примешивался сильный запах имбиря: по обе стороны от блюда на кусочках фольги лежали горстки серого пепла — все, что осталось от ароматических конусов.
Самсонов почувствовал, как пол уходит из-под ног, и ухватился за край стола, чтобы не упасть. Дремин поддержал его за локоть.
— Ты чего?! — спросил он испуганно.
— Все нормально, — пробормотал Самсонов, хотя ничего нормального не было. Все было просто ужасно!
Вдруг ему показалось, что слипшиеся от крови волосы мертвеца шевелятся. Самсонов не поверил своим глазам: такого просто не могло быть! Но вот они снова чуть заметно шевельнулись.
— Они двигаются! — севшим голосом проговорил следователь, указывая пальцем на голову.
— Кто? — спросил Дремин. — Муравьи?
— Нет. Волосы!
— Да ладно тебе!
— Говорю тебе.
Самсонов наклонился, стараясь не дышать.
— Дайте что-нибудь, — потребовал он, снова заметив легкое шевеление. — Карандаш там или…
— В чем дело? — Это был голос подошедшего Полтавина. Криминалист поправил очки в роговой оправе и потянул носом воздух. — Кто-нибудь хочет ментоловую мазь? — предложил он, доставая из кармана плоскую белую баночку.
Никто не изъявил желания, и Полтавин, пожав плечами, двумя привычными движениями смазал себе верхнюю губу.
— Нужно кое-что проверить, — проговорил Самсонов, дождавшись, пока криминалист закончит.
— Валерке кажется, что у трупа волосы двигаются, — пояснил Дремин.
— Серьезно? — Полтавин подошел ближе и склонился над мертвой головой.
Самсонов ощутил запах ментола.
— Хм! — патологоанатом заинтересованно почесал ухо. — Действительно, шевелятся.
Все присутствующие столпились вокруг него и Самсонова.
Полтавин достал пинцет и осторожно прикоснулся к волосам. Попробовал раздвинуть их, но из-за спекшейся крови ничего не вышло.
— Черт! — Криминалист дотронулся затянутыми в латекс пальцами до головы. — Сейчас-сейчас! — пробормотал он.
И тут весь волосяной покров неожиданно пополз вниз, обнажая череп. Часть кожи с затылка и темени соскользнула и с влажным всхлипом плюхнулась на тарелку. Из-под нее посыпались насекомые. В воздух поднялось несколько жирных мух с синими и зелеными брюшками.
Полицейские дружно отпрянули, даже Полтавин от неожиданности вздрогнул и едва не выронил пинцет.
— Господи! — выдохнул он, беря себя в руки. — Да с него скальп сняли!
Самсонов подумал, что не случайно разводы на щеках напомнили ему боевую раскраску индейцев.
С тарелки смотрело уже не лицо, а жуткая маска, словно надетая на череп. Самсонов отвернулся и заметил, что некоторые полицейские сделали то же самое.
— Кто убитый? — тем временем деловито осведомился Полтавин. — Вернее, чья голова? Архитектора?
— Нет, — ответил Самсонов. — Лукина.
— А как же?.. — Полтавин замолчал, но всем было ясно, что он имеет в виду: кого тогда нашли в квартире Мечева?
— Я думаю, эта голова отделена от того тела, которое мы обнаружили в квартире архитектора, — проговорил Самсонов.
— Это невозможно, — покачал головой криминалист. — Мы проверили отпечатки — они принадлежат Мечеву. У нас были образцы его пальчиков с тех пор, как его взяли за избиение.
— Значит, убиты оба? — проговорил Дремин. — У одного пропала голова, а у другого — тело?
— Не думаю. — Самсонов взглянул на Полтавина.
Тот недоуменно пожал плечами.
— Не понимаете? — спросил следователь.
— Нет, — ответил Дремин. — Я, во всяком случае, точно!
— А если представить, что эта голова все-таки от тела, найденного в квартире архитектора?
— Чисто гипотетически? — уточнил следак.
— Да.
— Ну-у… — Дремин задумался.
— Тогда убит не Мечев, — ответил за него Полтавин.
— А кто? — удивился следак. Его взгляд упал на отрезанную голову. — Лукин, что ли?!
— Похоже на то, — проговорил Самсонов.
— Значит?..
— Я бы сказал, что Мечев прикончил Лукина — а не наоборот, как я решил вначале.
Повисла краткая пауза. Затем Дремин шумно выдохнул и полез за сигаретами.
— Я уже вообще ни черта не понимаю! — заявил он. — А как же записка в квартире архитектора?
— Подделка. Развод. Оставлена специально для нас.
— Для тебя, — поправил Дремин.
— Для меня, — согласился Самсонов. — Мечев играет с нами. Он хотел, чтобы мы решили, что он убит сообщником. В отчете было написано, что в найденном теле обнаружились следы морфина, а на роль наркомана больше подходит лишившийся семьи Лукин.
— Но отпечатки… — начал было Полтавин.
— Что же касается отпечатков, — перебил Самсонов, — то их сам Лукин спокойно мог подменить, еще когда служил полицейским.
— А зачем он это сделал?
— Скорее всего, с подачи Мечева. Видимо, тому удалось убедить его, что так нужно.
Взгляд Самсонова упал на листок бумаги, приколотый канцелярской кнопкой к стене за жуткой находкой.
— Можно это снять? — спросил он Полтавина.
Криминалист достал из кармана пинцет и через секунду протянул Самсонову записку.
— Только без рук! — предупредил он.
Следователь даже не стал отвечать, что и так это знает. Он просто впился глазами в отпечатанные на принтере строки:
«Как Олоферн и Иоанн — на блюде подан Лукин вам!»
Глава 8Час козерога
Пятница, 16 июня
Едва Дремин появился на работе, как столкнулся в коридоре с Самсоновым. Тот стоял перед кулером, набирая в пластиковый стаканчик холодной воды. Вид у него был помятый.
— Ты во сколько пришел? — спросил Дремин, останавливаясь. Сам он спал часа три и чувствовал себя совершенно разбитым.
— Я и не уходил, — ответил Самсонов, залпом осушая стакан. Заросший щетиной кадык судорожно ходил над воротником голубой рубашки.
— Тут, что ли, спал? — нахмурился Дремин.
— Не спал! — Самсонов швырнул пустой стаканчик в бак для мусора. — Искал!
— И как? Успешно?
— Пойдем покажу! — Следователь схватил товарища за рукав и потащил в свой кабинет. — Я как раз хотел тебе звонить.
— Что за спешка? Реальная зацепка? — Голос у Дремина звучал недоверчиво.