– Мы… мы куда-то поедем?
Старик глянул на Макса, прошел внутрь помещения, распахнул шкаф и вынул оттуда какой-то сверток.
– Одевайся, – кинул он пакет Максу. – Голых, нас точно быстро возьмут.
Сам он натянул какие-то спортивные штаны, красную майку с дыркой на рукаве и засаленную кепку, мгновенно превратившись в обычного пенсионера-дачника.
Макс обнаружил в пакете довольно сносные вещи, правда очень старые, будто бы им было лет двадцать, а может быть и больше.
– Осталось от тех, кого сюда привозили, – сказал старик. – Здесь им выдавали одинаковую униформу, а это должны были утилизировать, но… как обычно, то ли не успели, то ли что еще.
Старик сел за руль, завел Вольво, мотор которой работал мягко и почти неслышно.
– Ну что, красотка, – он положил руки на руль, – прокатимся немного?
Макс уселся рядом с водителем. Сердце его гулко стучало.
Они выехали из гаража, затем старик закрыл двери и, не включая фар, машина неслышно покатилась по темной, едва заметной дорожке.
Зарево города, которое расстилалось вдали, всегда казалось Максу волнующим и зовущим. Теперь оно выглядело чужим, пугающим и смертельно опасным. Старик выехал на шоссе и направил машину прямо в его чрево.
6
Старик протянул руку к приборной панели, нажал на круглую серебристую кнопку и тут же из динамиков раздались знакомые биты – новый хит Моргенштерна про шампанское. Максу песня очень нравилась, но увидев скривившееся лицо старика, он сразу же перестал отбивать такт по дверному подлокотнику. Макс остро почувствовал свое одиночество. Когда теперь он увидит своих друзей? Когда снимет новый ТикТок с Катей, о котором мечтал, но прямо ей стеснялся сказать? Что вообще с его друзьями? Живы ли они, а если живы – то в каком виде и состоянии?
Он быстро посмотрел на экран телефона. Почти восемь вечера, время ужина. У него засосало под ложечкой и он подумал, что с утра, после завтрака в лагере, где дали гречневую кашу, маленькую булочку и стакан чая, ничего кроме пары противных ягод бузины он не ел.
– А как вас зовут? – неожиданно даже для самого себя спросил Макс и в упор посмотрел на старика.
Старик пожевал тонкие губы. Взгляд его был устремлен на дорогу: пристальный, немигающий, жесткий взгляд, и поначалу Макс подумал, что тот не услышал вопроса – и славу богу, может быть. Но тут старик открыл рот и издал какой-то странный квакающий звук, быстро повернулся, посмотрел на Макса и повторил, словно подросток застал его врасплох:
– Герман.
– А меня Макс.
Старик кивнул.
– Я знаю.
– Откуда?
– Я прочитал записку твоего отца. Иначе… откуда бы я знал, что ты придешь?
Машина уже въехала в город. На удивление пустынные для этого времени суток улицы были похожи на театральные декорации только что окончившегося спектакля – странное чувство, одновременно пугающее и притягательное. Макс увидел знакомую кафешку «Черри», где они любили тусоваться с компанией, рядом бильярдную, а чуть поодаль – торговый центр, огромный стеклянный куб, где было так удобно и кайфно снимать тик-токи с Катей.
Сейчас все эти места были пусты – лишь одиночные прохожие, точно сомнамбулы, глядя прямо перед собой, тащились неведомо куда.
– Куда все делись? – зачарованно спросил Макс. Закатные, волнующие отблески на западе уже почти растворились, город, окрашенный в оранжево-красное марево погружался во тьму – сначала самые нижние этажи, потом все выше и выше, пока даже зеркальные стены высоченных бизнес-центров не гасли в темноте.
– Куда? – спросил старик, прокашлявшись. – А ты давно выходил на улицу? Даже если и выходил, давно ты видел людей, а не уткнувшихся в телефоны роботов?
– Да ладно… – протянул Макс, понимая, куда клонит старик. Герман. Странное имя. Начнет сейчас читать лекцию о вреде интернета, инстаграма, тик-тока и всего прочего. – Времена меняются, сейчас уже все по-другому… – сказал Макс, разглядывая проносящиеся мимо дома.
– По-другому? Это как?
– Ай. Лушче рулите.
Макс не любил вступать в подобные споры, считая, что собеседники, которые проповедуют или ностальгически вспоминают «как было», зачастую кривят душой. Можно подумать, что вот они-то в свое время использовали данное им время без гаджетов и интернета на все сто процентов. И к чему все это привело?
Старик вдруг дернулся и Макс быстро перевел взгляд на лобовое стекло, точнее за него – он вроде бы видел, что дорога перед ними пуста, ни единой машины, но ремень безопасности, который Макс предусмотрительно застегнул, врезался в грудь и только секундой спустя завизжали тормоза – тоже с каким-то старческим хрипом.
– Твою ж ты… печку! – вскрикнул старик и тут Макс увидел человека метрах в пяти, бежавшего от тротуара наперерез машине. Человек был в форме и с полосатым жезлом, направленным прямо Максу в лицо. Позади бегущего полицейского стояла служебная машина и другой человек в форме что-то говорил по рации, показывая рукой в сторону их автомобиля.
– Держись, держись! – закричал смешным фальцетом старик, крутанул руль, но было уже поздно – полицейский с искаженным лицом словно в замедленной съемке прыгнул вперед, пытаясь их достать – палочка его взметнулась к небу, фуражка слетела, а сам он – достаточно грузный, с редкими вьющимися волосами, приземлился на правое крыло Вольво и отскочил от него, словно надувной манекен, с глухим ударом и очень неприятным лопающимся звуком.
Старик надавил на газ, Макс обернулся и увидел, как второй полицейский бежит им вслед, находу расстёгивая кобуру. В его руках мгновением спустя блеснул черный предмет и раздались почти одновременно два или три хлопка.
Старик правой рукой вдавил шею Макса вниз – хотя его не нужно было долго упрашивать и уламывать – подросток моментально сполз под кресло.
По машине корябнуло металлом, позади посыпалось стекло.
– Давай, давай!
Вольво резко повернула направо – через разделительную полосу и нырнула в узкий неосвещенный проулок. Макс знал, что где-то в этих местах начинается частный сектор и в подтверждение этому машину тут же подбросило на ухабе – он больно ударился о переднюю панель головой, заскрипел зубами, но не проронил ни звука.
Потом машина снова свернула, и снова, и Макс заблудился – редкие фонари откуда-то сверху изредка вспыхивали в кабине желтоватым светом и тут же меркли. Поначалу Макс вслушивался в происходящее – где-то вдалеке ныла сирена, ей вторила другая, но постепенно эти звуки утихли и кроме шума мотора Вольво и сиплого дыхания старика он больше ничего не различал.
Еще минут через десять, когда спина его начала ныть с такой силой, будто он целый день разгружал вагоны, старик нажал на тормоз и машина остановилась.
– Приехали, – сказал он. – Выходи.
Макс нажал на ручку двери, открыл ее и с трудом выбрался из машины. Тело затекло, ноги отказывались слушаться, а спина так и вовсе превратилась в дубовую доску. Единственный тусклый фонарь, освещающий окружающее пространство странно моргал и подозрительно жужжал – Макс задрал голову и увидел тысячи насекомых, кружащих вокруг источника света.
Потом он увидел крыло машины, на котором остался клок волос и сгусток запекшейся крови и отшатнулся.
– Вы… вы его убили? – с ужасом прошептал Макс, представляя, какая охота на них будет организована.
– Это вряд ли, – тут же ответил старик. – Регенерация у них почти стопроцентная. Даже шрама не останется. – Максу показалось, что старик произнес эти слова с горечью.
– Шрамы украшают мужчин, – попытался поддержать его Макс, но старик в ответ только сверкнул глазами.
– Только не такие, – отрезал он.
Старик открыл старые ворота, загнал машину во двор, накрыл ее брезентом и кивнул в сторону ветхого, едва живого дома, напоминавшего, скорее сарай для инструментов – гнилое сено бахромой свисало с крыши, черные бревна изъедены трещинами и гнильцой, окна заколочены досками крест накрест – и все это окружено высокой, в человеческий рост или даже выше – пышной, словно живой крапивой с огромными пушистыми листьями.
– Не прикасайся, – предупредил старик, когда Макс подошел слишком близко к колышащимся кустам.
Максу показалось, что крапива потянулась к оголенным участкам кожи – будто бы хотела прикоснуться и ужалить – впрочем, это мог быть налетевший ветер.
– Ужалит?
– Убьет, – коротко ответил старик и Макс тут же отдернул руку.
– А вдруг кто залезет?
Старик пожал плечами, как бы говоря, что это его не касается.
– Тоже оттуда?
– Тут все оттуда, – то ли в шутку, то ли всерьез ответил Герман.
Он поднял с земли огромный багор, отодвинул в сторону крапиву и перед Максом показалась узкая тропинка.
– Проходи.
Старик пошел за ним, придерживая шевелящиеся растения.
Достигнув двери, он достал откуда-то из стены длинный, сантиметров в двадцать пять ключ, вставил в замок и несколько раз провернул. Потом вернул ключ на место.
– Ну вот мы и дома, – сказал старик.
Макс оказался в просторной комнате, очень чистой и обставленной по-спартански – ничего лишнего. Два стула, стол, небольшой шкаф – никаких украшений или изысков. Все это освещала небольшая, но довольно яркая лампа. В помещении стоял странный запах, одновременно знакомый и незнакомый – Макс не мог вспомнить, где он мог его встречать. Свежий, слегка терпкий, но какой-то… нездешний, не местный.
Старик встал у стола, посмотрел заколоченное окно, потом слегка покачнулся.
– Электричества нет, холодильника нет, но в шкафу найдешь шоколад, печенье, там же есть вода. Я что-то немного устал, нужно отдохнуть. – Он слегка развел руками. – Располагайся, можешь занять кровать. Здесь нас не найдут. – Мне нужно немного полежать. – Он качнул головой, словно извиняясь, и так же, покачиваясь, пошел в темный проем, который Макс сразу не разглядел.
На ходу он скинул тряпье, которое одел в гараже и исчез в темноте. Макс остался в одиночестве.
«Куда он пошел? Что мне делать?» – Макс тоже очень устал, но ни о каком сне и речи не шло. Адреналин бурлил в его жилах, словно едкий карбид, брошенный в воду.