— Надеялся. Возможно, на этот раз зулкирам удастся с нею расправиться. Я знаю, что они обсуждали этот вопрос. Наша же задача — проследить за тем, чтобы наши отряды не приближались к этой штуке, — он принялся облетать окрестности, выкрикивая предупреждения, и другие наездники, в свою очередь, подхватывали его известие и разносили дальше.
Хотя, возможно, в этом не было нужды. Частица сновидения продолжала парить над поверхностью воды, оставаясь на прежней высоте. Либо Сзасс Тэм приказал ей никуда не двигаться, либо там она рассчитывала найти более богатую добычу. Из её тела возникали туманные щупальца, хватая всех разумных существ, которым не повезло оказаться в пределах её досягаемости. Проплыв вперед, тварь поглотила один из кораблей совета. Когда она продолжила путь, на судне не осталось ни одной живой души.
Красные Волшебники и священники Безантура обрушили на творение некромантов всю доступную им магию. Они швыряли в центр облака искры, взрывавшиеся там огненными шарами. Метали в чудовище молнии и хлестали его потоками ветра. Два самых больших призванных существа, каких Аоту приходилось когда–либо видеть, похожие на угрей твари с телами, напоминавшими человеческие, изрыгнули из пастей потоки жидкости и бросились к туману, стремясь атаковать его с близкого расстояния, но растворились в его массе.
Аот сказал себе, что действия его союзников все же оказывают на тварь какой–то эффект. Не бывает абсолютно неуязвимых существ, неважно, живые они или мертвые. Но этого было недостаточно, чтобы остановить монстра.
В его недрах растворилась команда ещё одного корабля.
— Подлети поближе, — произнес Аот.
— Ты что, издеваешься? — спросила Яркокрылая. — Если тварь нас не сожрет, так непременно поджарит какая–нибудь шальная молния.
— Я в тебя верю. Ты сможешь.
— Вот спасибо.
— Мне нужно взглянуть на туман с близкого расстояния. Возможно, так мне удастся разглядеть что–нибудь, недоступное взглядам остальных.
— Слепым ты мне нравился больше, — сложив крылья, Яркокрылая устремилась вниз.
Они подлетели к прислужнику Сзасса Тэма. Теперь от бурлящей поверхности тумана их отделяло расстояние, не превышавшее длину грот–мачты, и этого было явно недостаточно, чтобы гарантировать их безопасность. К ним устремились колонны из корчащихся, рыдающих теней, изувеченных и переплетенных друг с другом. Вырвавшийся откуда–то снизу заряд молнии пролетел прямо перед ними, на некоторое время оставив отпечаток на сетчатке глаз боевого мага. Наперерез им устремился элементаль, огромный ревущий водяной смерч, в котором раз за разом то появлялось, то исчезало размытое лицо. Яркокрылая постоянно меняла направление движения, стараясь увернуться от ближайшей угрозы и не угодить прямиком в следующую ловушку.
Когда они пролетели мимо чудовища, то оказались над флотом некромантов… но по сравнению с тем, через что им только что пришлось пройти, здесь было практически безопасно.
— Ну как, выяснил все, что хотел? — спросила грифониха.
— Нет, — произнес Аот. — Придется спуститься ниже. Давай повторим.
Яркокрылая рассмеялась.
— Конечно. Почему бы и нет?
На этот раз, пока они летели над поверхностью тумана, тварь прилагала ещё больше усилий, чтобы их схватить. Учитывая, что теперь их разделяло куда меньшее расстояние, её отросткам было намного проще до них дотянуться и у Яркокрылой оставалось гораздо меньше времени на маневры. Аот отбивался обжигающими и ослепляющими вспышками пламени, но он чувствовал, что его рассудок вот–вот захлестнет волна паники и смятения. Причиной последнего являлось то, что здесь и сейчас было задействовано слишком много магии, и сама основа реальности содрогнулась.
Наездник попытался отрешиться от всего и увидеть, хотя облако, клубящееся прямо под когтистыми лапами Яркокрылой, было пропитано столь явным злом, что он едва сдерживал желание сжаться и отвести взгляд. В нем, словно змеи в гнезде, кишели темные, изломанные, постоянно меняющиеся силуэты с распахнутыми, искривленными ртами, терзая и сжимая друг друга искалеченными пальцами.
Одна из конечностей частицы сновидения взметнулась прямо перед Яркокрылой. Грифониха повернула, но Аот увидел, что у неё практически не было шансов избежать столкновения. Но тут на прислужника некромантов спикировал аммизу, коренастый демон с крыльями летучей мыши и свиным рылом, и темное щупальце метнулось к баатезу, убравшись с их пути.
Наконец темный туман внизу сменился черной гладью воды. Аот и Яркокрылая поспешили убраться из зоны досягаемости порождения некромантов.
— В третий раз я на такое не пойду, — прохрипела грифониха.
— Я и не собирался тебя об этом просить. Полетели обратно к Лалларе.
— Кажется, ты совсем не умеешь проигрывать, — произнесла Таммит.
Тсагот рассмеялся.
— Совсем наоборот. По правде говоря, я почти восхищаюсь тем, как тебе тогда удалось меня провести. Я здесь потому, что Сзасс Тэм приказал мне искать тебя, если у меня нет более важных обязанностей. Можешь расценивать то, что он обратил особое внимание на твое бегство, как своеобразный комплимент, — и тут он исчез.
Таммит этого ожидала. Она крутнулась, описывая мечом горизонтальную дугу на уровне живота Тсагота.
Но клинок её рассек лишь воздух. Она предполагала, что её противник подойдет ближе, чтобы немедленно перейти в атаку, но ошиблась.
Он набросился на неё прежде, чем она успела подготовиться для следующего удара. Таммит отшатнулась в сторону, и три из четырех его рук схватили лишь воздух. Зато четвертой он вцепился ей в плечо, когтями разодрав кольчугу и вырвав из тела ошметки плоти и кожи.
Она издала крик боли, но не могла позволить себе снизить темп. Тсагот развернулся к ней, и она выставила перед собой клинок. Он остановился, не желая подставляться под удар, и она сделала шаг назад.
Может, ей и удастся продержаться ещё пару мгновений, но не более. У неё не было ни малейшего шанса на победу. Таммит все ещё не оправилась от нанесенных ей зомби повреждений, Тсагот только что ранил её ещё раз, и, в любом случае, он превосходил её силой.
Может, его ей не одолеть, но у неё все же осталась возможность сохранить себе жизнь. Она не могла превратиться в стаю летучих мышей и перелететь через открытое водное пространство, но, если она примет форму облака тумана, он окажется не в силах причинить ей какой–либо вред. Хотя дикая сторона её натуры и воспротивилась этому решению, она мысленно пожелала начать трансформацию.
Внезапно её спину пронзила боль. Она потеряла контроль над процессом изменения, и её тело снова обрело материальность.
Более того, теперь оно полностью перестало ей повиноваться — она не могла пошевелить ни единым мускулом. Её ноги подкосились, и Таммит опустилась на колени. Она бы и дальше продолжала падать, если бы что–то её не удержало. Её голова откинулась назад, и она наконец увидела, что это было. Воспользовавшись своими психическими способностями, Тсагот подчинил себе рассудок одного из моряков, который подкрался к ней со спины с копьем в руке.
Его удар попал в цель. Оружие пробило её броню и вошло достаточно глубоко, чтобы в её сердце застряло деревянное древко. Именно поэтому она не могла пошевелиться и, скорее всего, не сможет уже никогда.
Приблизившись к ней, Тсагот потянулся к её голове, чтобы либо открутить, либо оторвать её. Но внезапно с небес раздался громогласный вопль. Изверг пошатнулся, и часть плоти сорвало с верхней части его тела. На него обрушились Барерис с Танцором. Когти грифона пронзили тело Тсагота, и он упал на палубу.
Кровавый изверг поднялся на колени и стряхнул с себя нападавших. Встав, он подобрался, стремясь атаковать их прежде, чем грифон успеет подняться на ноги, а бард — вскинуть меч для защиты. Но ему помешал подлетевший сбоку Зеркало, чей состоящий из лунного света и дыма силуэт напоминал очертаниями фигуру Барериса. Призрак нанес удар, и его нематериальный клинок вонзился в тело Тсагота. Кровавый изверг споткнулся.
Безостановочно атакуя, они принялись теснить его вниз по палубе по направлению к корме. Барерис спрыгнул со спины Танцора, подбежал к Таммит, оттолкнул не сопротивлявшегося моряка в сторону и с кряхтением вытащил копье из её спины.
Как только он это сделал, она снова получила возможность двигаться. Все её тело охватил зуд, и она поняла, что, когда в её сердце вонзилось древко, её плоть сразу же начала разлагаться. Теперь же этот процесс пошел вспять.
Барерис отшвырнул копье в сторону.
— Мне нужно продолжить бой.
Оскалившись, Таммит поднялась на ноги.
— Мне тоже.
Она ожидала, что он примется возражать, говорить, что ей лучше держаться подальше от Тсагота, по крайней мере до тех пор, пока её раны не затянутся, но он промолчал. Должно быть, что–то в её манере держаться подсказало ему, что на сей раз её переубедить не удастся. Бард просто встал и направился к врагу, и она последовала за ним.
Барерис не стал вновь садиться на Танцора верхом, да и самому грифону, орудовавшему когтями и клювом, помощь хозяина не требовалась. Действуя сообща, они вчетвером — бард, зверь, призрак и вампир — начали понемногу изматывать Тсагота. Когда кровавый изверг сосредотачивался на ком–то одном из противников, тот переходил в защиту, а остальные трое тут же вонзали клинки в его спину и бока.
Мало–помалу шкура прислужника Сзасса Тэма превращалась в лоскутное одеяло из открытых ран и темных нагноений в тех местах, где его касался меч Зеркала. Изверг не успевал исцеляться, и Таммит молилась о том, чтобы он, полностью поглощенный яростью боя, не осознал, что у него не осталось иного выхода, кроме как перенестись через пространство.
Тсагот, чья волчья пасть была частично отрублена, смерил её плотоядным взглядом, словно прочитал её мысли и обещал ей, что не уйдет, пока между ними остались нерешенные вопросы. Внезапно он бросился на неё.
При этом он открылся, и Барерис, Зеркало и Танцор нанесли ему глубокие раны. Но Тсагота это не свалило. Его безрассудный рывок застал Таммит врасплох, и она не успела вовремя уклониться.