Разговоры и шум улицы потихоньку умолкал. Они расположились на одном из балконов крепости, Ярина пила вино и прикладывалась к трубке, а князь довольствовался чаём с мёдом.
— Было такое, — Ярина смотрела на горизонт и была задумчивой. — Да всё достаточно просто. Есть Явь. Мир явный и ощутимый, всё, что окружает нас — это Явь. В ней мы рождаемся и проживаем жизнь. А как настаёт наше время мы идём дальше в Навь, мир духов. В Нави мы гости, в большинстве случаев на короткое время и проездом. Если были мы добрыми, зла не держали и с душой спокойной добро отдавали — то идти нам в Ирий. Тёплое и светлое место, где нам будет хорошо, и мы ни в чём не будет нуждаться. Если зло творили окаянное и только злобу и знали при жизни, то придут бесы и утащат в Пекло, где гореть нам, пока мир стоит.
— А бывает так что ни в туда ни в сюда?
— Бывает. Иногда так бывает, что дух поровну и хорошего и плохого сделал. Или же его страсти мирские не оставляют или дела незаконченные. С самоубивцами бывает такое и с людьми убитыми жестоко и внезапно. Души такие страдают долго-долго, веками стоят как прикованные, воют и мучаются, пока совсем не потонут в общей… общей… ну, скажем реке. Пока не растворятся они… грех такую судьбу желать. Мучится он будет по куда мир стоит и не понятно ещё что хуже в Пекле гореть или это… Бывает же что дух там сам остаётся, по своей воле. Путешествовать отправляется, пока себя не найдёт или же если о родных печётся, то может в Славь отправиться, духом рода стать, землю и родных своих от бед хранить.
— А ещё что-то есть?
— Есть. Правь есть. Там боги живут. Но нам туда никак не попасть, нету там для нас места. Не предназначенные мы для таких мест.
— Боги… — прошептал князь. — Никогда не верил во всех этих идолов.
— А как мы встретились, только и делал, что круги по груди водил. Не верил он, — Ярина усмехнулась.
— И то правда, — Ярион смутился, обжёгся чаём, чуть не вскочил, но взял себя в руки и спокойным тоном спросил. — И сколько этих богов есть?
— У-у-у, князь. Много. Очень много. Сначала вроде как Законы пришли. Они всё построили и вроде как на них всё держится. Не знаю я их имён, но солнце по кругу движется и воду нагревает потому что они так велят. Потом пришли Силы и вроде как они до людей миром правили и говорили кого животные есть будут и как лес будет жить. А потом с людьми уже и боги пришли. Много их. Но правды в них не очень много. На себя все одеяло тянут. Я вашу Всематерь терплю, только потому, что она природу и рождение олицетворяет, и всё хорошее, что в человеке есть.
— А кому ты служишь-то? — воскликнул князь и не смог больше усидеть на кресле. — Если ж не богам! Демонам что ли?
Ярина смерила его уничижающим взглядом, да таким, что князь присел назад.
— Лесу я служу. Тому что по всей Тридании растёт и за её пределами даже, что в Топи на севере упёрся, в Балово море на западе и юге, и что на восток уходит далеко-далеко. Лес этот древний, ещё до людей стоял, земля эта ему принадлежит и хранит он её от зла всякого, как бы люди не ссорились и кровь проливать не старались.
— Хм, — князь задумался. — Хочешь сказать, мы тут лишние и гости незваные? На этой земле.
— От чего ж? Лес людей давно принял и с ними свои сделки заключил. Добровольно он отдал земли под пашню и позволяет себя для печей рубить.
— Брешешь! — усмехнулся князь, но Ярина была серьезна. — И не больно ему? Когда топорами рубят?
— Больно. Ещё как больно, — в голосе Ярины проступила непривычная сухость и твёрдость. — Но дело Леса — за своими смотреть, чтоб не издохли. Коли надо ствол дятлу отдать для жизни — пускай берёт. Коли белки надо семена есть, чтоб не померла — пускай берёт. Да и горёть для леса — дело привычное и сезонное. Так обновляется он, как шкуру сбрасывает. А некоторые деревья его, только так и семена дают. В огне. Ждут своего часа и дожидаются.
— Серьёзно?
— Да. Так и задумано.
— Как же удивительно, — князь выдохнул, поднялся на ноги и заходил по балкону. — А магия? Магия как творится?
— Их куда тебя потянула. Как бы разбойник, так и остался, — Ярина улыбнулась и расслабилась. — На самом деле, всё что ты видишь, князь, это и есть магия. Просто она упорядочена Законами, так чтобы всё не рухнуло, как сарай у плохого строителя. Такие как я, у кого силы много, не в теле, а в разуме и духе, могут эти законы, где надо придержать, а где надо спустить, как псов с поводка. Вот и вся магия.
— А я… я могу научится?
— Тебе-то зачем, дурчилла? — Ярина рассмеялась, а князь снова покраснел.
— А где князь? — крикнула Ярина на весь двор, спрыгивая с коня.
— Так вот же я.
— Ты не князь, ты какой то мужик бородатый и неопрятный! — строго бросила Ярина и отвернулась, показательно кого-то выглядывая.
Грубые мужские руки заключили её в объятия.
— Ух, я тебе щас как дам по лбу, нахал! — пискнула она, пытаясь вырваться.
— Да, соскучился я, — смущенно ответил её возмужавший голос. Его обладатель ещё долго не расцеплял руки.
— Ты всегда была такой красивой?
— Батюшки! — вопрос поставил Ярину в тупик, она чуть не выронила кубок. Близилась ночь, они снова стояли на балконе, её волосы трепал морской ветер. — Это ж как мы заговорили-то? Не стыдно тебе?
— Как-то уже и нет, — князь пожал плечами и не думал смущаться, как это было раньше.
— Я тебя значит учить приехала, а тебе тут ремня надо выдать. Витим совсем обленился? Не воспитывает тебя?
— Нет Витима, — князь немного помрачнел. — Разругались мы. Запил он, как первенца потерял. По болезни.
— Как потерял? А чего за мной не послали? — тихо спросила Ярина.
— Посылал. Не нашёл тебя гонец по лесам. Так вернулся. Да и не успела бы ты. За три дня малец выгорел.
— Жалко как.
— Да, но поделать тут нечего. Теперь всё в моих руках, а я могу только не подвести.
— Ты смотри, — Ярина улыбнулась. — Не только в паху возмужал, тетерев.
— Может, Солнце тебя и не целовало, но хотя бы я поцелую, — князь резко повернулся к ней, схватил за плечи и притянул к себе.
— Ты чего творишь, сорванец?! — Ярина ответила на поцелуй пощечиной. — Белены объёлся?
— Не малец я больше. Я князь и мужчина.
— Во дела-то как завернулись, — Ярина попыталась вырываться и уйти.
— Со мной оставайся. Будь моей, — горячо заговорил князь, не выпуская её из объятий.
— Ну-ка отпустил, — голос Ярины вдруг стал ледяным, князь вдруг ослабел и чуть не упал перед ней на колени. — Нельзя мне.
— Плевать мне. Оставайся, — тихо сказал он и снова протянул к ней руки.
— Вот ты значит какой мужик, — тихо сказала Ярина потупив очи. Стражник подошёл к ней, попробовал взять у неё поводья, но она не отдала, так и стояла опустив голову. — А говору то было…
— Князь я. И так выходит, что не мужик. Пришлось мне жену взять, чтоб с Донцскими боярами мир был. Не хотел я.
— И ребёнка на её руках не хотел? Родила уже? Нет?
Князь промолчал. Но по его виду она понял, что ему совсем не жаль. Заморосил противный осенний дождь.
— Ну вот, — натянуто улыбнулась Ярина. — Теперь верю, что ты князь. И что ты мужик. Страдать будешь сам, но как надо сделаешь. Нам бы всё равно вместе не быть князь. Зря я приехала. Надо было давно перестать.
— Нет, — со статью в голосе ответил князь. — Вот теперь прошу тебя остаться. Править тяжело. А бояре все… сама знаешь. Советчика толкового не найти, а сам я боюсь ошибок понаделать. Уже понаделал. Были последствия. Не научился я ещё.
— Правильно боишься. Вот это как раз и значит, что уроки наши в тебе не пропали. Остаться не могу. Не хочу.
— Ты сказала, что долго я буду править. И без бед.
— Это конечно же не значит, что тебе надо полностью себе доверять и расслабится. Отвела я от тебя беду, но ты сам себе творец. Прощай, князь.
— Прощай, Ярина.
Зима вышла суровая. Дороги почти все замело. Её конь ворвался во двор, едва не задавив стражников и замер как вкопанный, когда до встречающий женщины с ребёнком на руках осталось не больше локтя. Ярина слетела с коня, приземлилась, заметав снег, резко встала и подошла.
— Ты шлюха его? — бросила сквозь зубы.
Княгиня ей не ответила, лишь холодно и надменно смотрела ей в глаза, прижимая первенца к груди.
— Где он? Ведите меня к нему, живо! — крикнула Ярина стражникам.
Ей никто не сказал против. Слуги и стражники обступили её и практически понесли к князю. Тот был бледнее мела, лежал на постели и с хрипом выталкивал воздух из лёгких. Князь умирал.
— Плох совсем, — прошептала Ярина, добавив пару ругательств. — Голова уже и не горячая. Как это случилось? Отвечай!
— Решил он гавань осмотреть, — сухо ответила княжна, качая ребёнка. — Перевернулся баркас. Только он доплыл. Водя ледяная. Пятый день так лежит. Вчера жар спал таки, но как-то не к добру.
Холодный голос княжны вдруг дрогнул.
— Спаси его. Что хочешь взамен забери, только спаси. Всё отдам. Молю тебя.
— Тихо ты, растрёпа, — шикнула на неё ведунью. — Не кликай лихо. Чечас подумаем как спасти.
— Мы ж попрощались вроде, — раздался с постели слабый голос.
Губы Ярины дрогнули, она зычно рассмеялась, а потом резко замолкла и едва не заплакала.
— Очнулся! — выдохнула.
— Дак мне, вроде как, долго править, — князь скривился от боли и слабости и откинулся на подушку. — Воды бы. Пересохло-то всё как.
— Воды ему! — крикнула Ярина слугам. — Говорила же тебе, нельзя в гавань!
— Дак я сколько лет-то бороду уже ращу…
Вбежала княжна, охнула, обняла мужа крепко, так что он застонал и посмотрела на Ярину. И с благодарностью и с ревностью. Ярина встретилась с её взглядом, но не смогла его долго выдержать и вышла.
— Постой, — князь схватил её за запястье и притянул к оголовью кровати. Она села.