— Да пора мне. Окреп ты. Ясно вижу, что поправляешься, — Ярина поправила наплечную сумку.
— Там метель лютует, мороз такой, что собаки воют. Погибнешь.
— Я-то? — Ярина усмехнулась. — Плохо ж ты меня слушал князь. Ничего мне не угрожает. Не могу я тут больше. Пора мне.
Князь ничего не ответил, но руку её не отпустил.
— Любишь её? — тихо спросила Ярина, глядя на снежинки, кружащиеся за окном.
— Нет, сама же знаешь. Но тут уж не попишешь.
— Отпусти.
— Утром отпущу. Как метель стихнет.
Лето стояло жаркое. От полей исходил почти что удушливый запах, ещё нескошенного сена. Он смешивался с запахом моря и цветов и кружил голову.
Ярина остановила лошадь посреди дороги на возвышенности. Перед ней в седле сидел мальчуган с тёмно-рыжими волосами и голубыми глазами, едва-едва научившийся ходить.
— Смотри, Ярр, — она оказала на башни замка, возвышающиеся вдалеке. — Батька там твой живёт, непутёвый. Но нам к нему нельзя. Долг у нас. Знай просто. Есть у тебя отец.
Мальчишка зевнул, прикрыл рот маленьким кулачком и заслонился им от яркого солнца.
Ярина резко развернула лошадь и пустила ей галопом, цепко держа поводья и мальчугана. Прочь от Яриона.
— Глазам своим не верю! — прикрикнул Витим, хлопнув себя по седому лбу.
— Ну здравствуй, Витим, — Ярина подтолкнула вперёд мальчика и подошла ближе.
— Вот ты ж, шельма! — Витим покачал головой и привстал с завалинки, потирая больные колени. Выглядел он плохо. — А я уж решил, что ко мне снова белочка заглянула. Это то, что я думаю?
— Да, — Витим показывал на мальчика, Ярина кивнула.
— Ну, кабель! — Витим стиснул бороду и скрипнул оставшимися зубами. — Князь знает? Хочет-то чего от нас? Денег? Земли?
От взгляда Ярины он побледнел.
— Ты совсем, Витим, спился? Денег мне предлагает! Мда… Надо было к тебе раньше приехал и башку твою седую от зелёного змея силой пропоить… «Так вышло», — как твой племянничек любит говорить теперь. Князь не знает, — Ярина потеребила мальчугана по волосам.
— Ко мне зачем приехала? — хмуро спросил Витим, предчувствуя недоброе.
— Мальчугана забери моего.
— Что?!
— Что слышал. Сына ты потерял, моего возьмешь на воспитание. К князю не могу я с ним поехать, по вполне очевидным причинам. У тебя пускай растёт. Плохо ему со мной. Нельзя ему в Лесу быть, не принимает его Лес. Не должна я была… так поступать. Я заезжать буду часто, без мамки он совсем не останется, но там ему не место. Он уже окреп. Много есть не будет. Князь знать не должен. Не надо ему.
— Вот оно как… — Витим в растерянности присел и задумался.
— Пить с ним бросишь. Ещё зим десять тебе жить, не меньше будет, — твёрдо сказала Ярина.
— Что же ты так с ним? — грустно спросил старик.
— Так вышло. Пацан крепкий будет, но колдовства в нём не крошки. Со мной ему — что на медленном огне коптиться. Вокруг силы слишком много. Болеть будет. Ослабнет. И умрёт молодым. Страшно умирать будет. И Лес его в покое не оставит. Не знала я, что он такой ревнивый. Мне, Витим, пойти больше не к кому. Только с вами меня судьба из людей столкнула.
— Понятно, — Витим всё тер бороду и смотрел на горизонт. — Староват я. К князю нельзя его. Он возьмёт, ты не подумай, будет как о родном и законном заботится. Только бастард этот сулит проблемы, как с народом, так и с донцкими. И княжна не примет. Эх… Подкинула ты мне задачку. Староват я. А жена моя молодая. И кровь в твоём сынишке родная мне. Если даже меня зароют — она присмотрит. Возьму, коли дело так обстоит.
— Вот и славно, — Ярина выдохнула.
— Зовут-то тебя как, богатырь? — Витим встал, подошёл к мальчику, склонился перед ним на колени и взял за плечо.
— Ярром назвала.
— Хах, — Витим хохотнул и разулыбался. — Стока живешь, а баба бабой! Дурёха! Спалимся же сразу, если он вдруг князю своё имя скажет, если они где столкнутся.
— Так сделаю, что не столкнуться, — ответила она серьёзно. — И за ним, и за батькой его непутёвым буду приглядывать. Ну и за тобой.
— Кто нибудь ещё знает как его зовут? Одна рожала?
— Никто не знает.
— Ладно. Возьму. Но сделаешь вещь одну, как я скажу.
— Какую?
— Трём людям на дороге встреченным расскажешь, про сына князя незаконного. Но имя другое назовёшь. Ильяс. Не Ярр. Поняла меня, ведьма? И на пугай их, так чтоб с усёру точно дальше рассказали.
— Зачем?
— Надо так. Ежели чего, чтоб не нашли.
— Слух пойдёт же и до князя дойдёт.
— Так то слух, ими и земля полнится. Ты б знала, сколько про него грязи говорят. Шматком больше, шматком меньше. От хорошего человека всего отмоется и отлипнет. Будет эта история лишь только слухом грязным и ничем более. И князь никогда не узнает. А если и узнает, то мимо ушей пропустит, как и остальные тыщу слухов.
— Не понимаю, я тебя, Витим, но выполню.
— Чего ж тут разуметь? Сын эт не твой теперь, а княжеский. Кровь у него важная по венам течёт. В играх он других участвует. Жестоких, безнравных, политических. Не уверен я, что о нём никто не знает. Шпионы на этих землях везде шныряют, даже по лесам твоим или здесь кто, за домом этим и мной приглядывает, против князя козни готовит. Может, кто-то и знает… Поэтому отдам я его в семью своего кузнеца. Хороший мужик и баба у него что надо. В простом доме вырастит, не будет ничего знать и никто не узнает. Я себе возьму мальчугана рыжеголового из беспризорников и буду растить как своего, да от князя показательно прятать. Будет мой новый сынишка дружить с сыном кузнеца, позволю ему играть в доме своём. А ты иногда заезжай на кузню нож поточить, да коня непутёвого подковать. А потом, как уж повзрослеет и постоять за себя сможет — открою ему тайну. Сойдёт?
Ярина долго думала и стояла с недовольным лицом, смотря то на сына, то на Витима.
Глава 14Ярр
Свинцовые тучи рассеивались по всему небу неясной дымкой, скрывая солнце. Снег всё ещё шёл. Порывы вётра несли волнами его твёрдые и острые частицы, больше похожие на песок. Собираясь по земле кучками, он мгновённо слёживался и порождал плотный настил, издающий при надавливании характерный неприятный скрип. Вода в лужах и лесные ручейки промёрзли насквозь, а вся влага, оставшаяся в воздухе, на траве и на деревьях, теперь застывала причудливыми ледяными иглами.
Так бывало в самые лютые морозы и в те дни, когда его хотели сжечь.
Ярр почти не чувствовал холода, испивающего жизнь из всего живого вокруг. Он шёл дальше, туда, куда его толкала невидимая сила. Только вперёд.
Сопротивление нарастало. Снова плохой участок, в котором вместо воздуха был кисель, в котором он вяз и терял силы. На секунду он замер у дерева, оперившись о плотную старую кору. Впереди показались огни. Чем дальше он шёл, тем больше становилось этих огней вокруг. От темноты и холода люди забились в свои дома, зажгли лучины, лампы и растопили печки.
Лицо Ярра скривилось, он стиснул зубы. Как только его заметят эти «мирные» люди, с расслабленными лицами и спокойными голосами, греющиеся у огня, они снова сойдут с ума, покинут свои дома и будут охотиться на него, чтобы разорвать и сжечь. Снова заберут у него всё, истыкают копьями и вилами, разорвут одежду, сломают такой прекрасный лук. Будто бы он причина их бед.
За всё время только слепец у реки не пытался поднять на него руку. Он единственный нормальный… или наоборот безумец? Куда бы не пошёл Ярр его будут встречать только вилами и факелами?
Вот бы уйти от всего этого далеко в лес, где нет людей. Вот бы убежать на край света, спрятаться, обрести покой. Но он не может. Сила бросает его вперёд, и он не может ей противиться.
Если прислушаться к ощущениям внутри и расфокусировать взгляд, то можно увидеть почти прямую тёмную линию, стелющуюся по земле. Она проходит через окраину деревни и впивается в середину деревянного форта, внутри которого так же горят огни. Ему придётся пройти здесь. А люди постараются остановить его. Но конечно, он попробует сделать это потихоньку, прячась в тени и не привлекая внимания. Но так получается не всегда.
Если бы только окружающее пространство, земля, лес, вода и всё прочее не сопротивлялись ему так сильно. Словно он был чём-то чужеродным, паразитом впившимся в дерево, которое оно старается выдавить или окружить непреодолимой плотной корой. За каждый пройденный метр приходилось бороться, да так, что он порой не может стоять ещё до рассвета и прячется задолго до появления первых лучей.
Пригибаясь Ярр метнулся к колодцу, стоявшему на окраине, перемахнул через борт и упал вниз, лишь у самого дна остановив падение когтями. Тут он просидел с полчаса, вслушиваясь в окружающие звуки, собираясь силами и внедряясь в плотные барьеры, что ему надлежало преодолеть. Когда воздух перестал обволакивать его тяжёлым покрывалом, и двигаться стало легче, он выбрался.
Тучи покинули небо, оставив только холодную россыпь звезд. Стало заметно теплее.
Ярр перепрыгнул через забор, ограждавший очередной домик, приземлился на четвереньки и резко повернул голову, реагируя на движенье. В глубине конуры от страха сжался старый пёс. Из его трясущейся пасти едва слышно доносился тихий скулёж, нарастающий с каждым мгновеньем и вот-вот грозившийся перейти в полный ужаса вой. Ярр раскрыл рот, метнулся к конуре и замер в проходе, недвижимо смотря псу в глаза, пока тот не оборвал звук и не заткнулся совсем, боясь даже вдохнуть.
Не желая убивать пса, Ярр одним прыжком взмыл в воздух и покинул двор. Облизывающийся на поленнице чёрный кот, на секунду остановил язык, скользящий по лапе, стрельнул по нёму желтыми глазами и вернулся к своему занятию, совершенно спокойно.
Стало намного легче, когда Ярр понял как скрыть свой запах от домашних животных и скота, начинавших сходить с ума, стоило ему только переступить границу деревни. Но попадаться им на глаза всё равно не стоило. Их обмануть куда сложнее, чём людей.