Положив несколько бумаг на подоконник, нотариус поочередно пригласил одного и другого, и дождавшись когда все будет подписано, закрепил договор своей подписью и печатью.
— Всё господа. Поздравляю вас с удачной сделкой. — дежурно улыбнулся он, и демонстративно посмотрев на часы, добавил, — Проверьте еще раз документы, на всякий случай.
Пробежавшись глазами по бумагам, так, скорее для порядка, Алекс кивнул,
— Всё в порядке.
— Да, всё четко. — добавил высокий.
— Ну что ж, — опять заговорил нотариус, — раз всё нормально, я отправляю копии в банк, и, — он посмотрел на часы, — часа через два вы получите одобрение.
— От меня что-то ещё будет нужно? — на всякий случай спросил Алекс. Он совершенно не хотел чтобы его отвлекали вечером.
— Нет, если всё пройдет нормально, а я уверен что так и будет, то у банка никаких вопросов не возникнет.
— Тогда я вас больше не задерживаю. — церемонно поклонился князь. И добавил, — Всего вам доброго господа.
Проводив таким образом гостей, Алекс решил обойти свои, — теперь уже официально, владения. И начать он решил, — что естественно, с той части что граничила с кладбищем.
Чего только не попадалось под ногами, пока он пробирался к забору с внутренней стороны участка; здесь и мусор, и какие-то бетонные блоки, куски арматуры, трухлявые пни, целые островки битого стекла, и даже кем-то разбросанные игральные карты.
Придется на метр снять землю, и завести новую. — подумалось ему, — все равно на этой расти ничего не будет, а в планах было засадить здесь все свободное место какими-нибудь цветами или кустарником. Деревья тоже присутствовали в его мечтах, но их он хотел привести уже взрослыми, и разместить по контуру забора. Здесь же; розы, фонтаны, возможно какие-нибудь скульптуры…
Надо еще выбрать где поставить основное здание, этажей так десять — двенадцать, возможно даже и побольше, всё будет зависеть от того как удастся договориться с властями, все же высотка в историческом центре, пусть и с краешку, может что-то там нарушить.
Так, прогуливаясь и размышляя, он поначалу не обратил внимания на важно вышагивающего рядом Тыкву, тот, определенно подражая Алексу, смешно копировал любой его жест.
— Что, скучно тут тебе? — наконец заметил призрака Алекс.
Тот кивнул.
— Ну да, я тебя понимаю… Сколько ты здесь? Лет пятьсот?
Снова кивок.
— Петра видал?
Призрак засуетился, и подлетев к серому куску разрушенной плиты, выжег на нем — «издалека».
— Класс! — Обрадовался Алекс, — ты русский?
«Нет»
— Но жил в России?
«Да»
— Как ты умер?
«Убили»
— Привязан к телу?
«Да»
— Хотел бы еще пожить?
«Да»
Конечно полноценно пожить он уже не сможет, но вот вселить призрака в его же тело вполне возможно. Конечно предварительно подновив его, так, чтобы хотя бы с виду не было так страшно.
— Ну что ж, будешь хорошо себя вести, может и верну тебя в мир живых… — глядя как заметался при этих словах Тыква, ухмыльнулся Алекс. Подчиненный призрак это конечно хорошо, но когда он делает тоже самое, только по доброй воле и старательно, это совсем другое дело. И кажется рычаг давления найден.
И Алекс, еще раз глянув на Тыкву, направился дальше, туда где из дыры в заборе торчал обветшалый крест.
Вообще, судя по густой, какой-то даже махровой энергетике, участок, — большая его часть, — стоит на старом кладбище, которое простирается отсюда, от забора, и до самого склепа, а если судить по возрасту призрака, хоронили здесь с самого основания Петербурга.
Пробравшись к дыре, Алекс аккуратно поджался, и едва не порвав штанину, оказался с другой стороны забора, но все же не удержался, и свалился на какую-то кучу, перепачкавшись при этом в непонятной гадости.
— Тьфу… — тихо выругался он, глядя на только что приличный костюм. Но особо горевать не стал, ведь когда ты волшебник, мелкие бытовые проблемы отпадают сами собой, поэтому еще раз сплюнув, уже от попавшей в рот пыли, он двинулся дальше, на обход прилегающей территории.
Кладбище оказалось действительно старым, некоторые могилы, те на которых удавалось прочитать даты жизни и смерти, относились еще к двадцатому веку, а это значит что его предположение верно, и первоначальное место находилось как раз под участком, это только потом уже, постепенно переползло дальше, севернее.
Даже если судить по деревьям, тем что росли здесь, а это дубы и лиственницы, — все они, — насколько разбирался Алекс, очень старые, лет триста-четыреста, и посажены они скорее всего уже после появления погоста.
Продравшись сквозь заросли до первой более-менее ухоженной дорожки, Алекс осмотрелся. Направо, похоже, — выход, а налево тропинка уходила куда-то вглубь.
Естественно пошел он налево, и стараясь не терять из виду забор своего «имения» прошел еще около трехсот метров, когда вдруг услышал чьи-то приглушенные голоса.
Остановившись, он прислушался, разговор шёл такой, — ни о чем. Вроде бы и говорил кто-то, отвечал кто-то, но так, чтобы заполнить паузы между стаканами. А в том что они были, стаканы, Алекс был уверен, отчетливый стеклянный звук невозможно было спутать.
Осторожно двинувшись на звук, князь добрался до небольшой часовенки, в которой, за овальным столом, расположились весьма колоритные личности.
Словно двенадцать апостолов, — пришла в голову мысль, — Иисуса только не хватает…
— Вот ты скажи Вась, громко заговорил здоровый бородатый мужик в затертой и засаленной одежде, — где справедливость?
Ответом здоровяку послужила тишина, тот к кому он обращался задумчиво ковырялся в грязным ногтем во рту и молчал.
— Вот и думаю… — продолжил бородач, — где она? Справедливость эта… Нету её…
— Да ладно тебе Петрух, давай лучше выпьем, чего она греется зря? — перебил его еще один, тоже с бородой, но такой, пожиже.
— Ну а я разве против? — повернулся к жидкому здоровяк, и чтобы не быть голословным, опрокинул в себя едва не пол-литровую кружку.
Его собутыльник молча посмотрел как прозрачная жидкость с противным бульканьем исчезает в глотке великана, и подняв свою емкость, небольшой стограммовый граненный стаканчик, громко икнул, и чокнувшись с соседями по столу, тоже опрокинул содержимое в рот.
— Вот сидим мы здесь, молодые — тут он посмотрел на одного из присутствующих, седого лохматого дедка, и поправился, — почти молодые… Здоровые мужики… Сидим как отребье гнилое… А они — поднял он руку и грозно потряс пальцем в направлении Зимнего Дворца, — они! — повторил он, — сидят там!..
— Что ты хочешь этим сказать Петро? — поторопил его жидкий, разливая очередную бутылку и выбрасывая опустевшую емкость в кусты. — Мы тут, они там… И что?
— Да в том то и дело что ничего… — вздохнул бородатый… Мы сидим, — они сидят, мы пьём, — они пьют, мы помрем, — они помрут… Финал всё равно один… Все в землю ляжем… Но давить их надо! Пусть они раньше лягут! Ненавижу! — внезапно полыхнул он, и тут же вновь «сдулся»
— Да ладно тебе. — толкнул его в плечо жидкий, и не удержавшись от ответного толчка, кувыркнулся назад себя, и уже оттуда, с земли, будто ни в чем ни бывало, добавил, — Подумаешь помрём, с кем не бывает?
— Да не об этом я… Махнул рукой уже порядком подвыпивший бородач.
— Тогда о чём? — снова занял свое место свалившийся бухарик.
— О том, для чего они туда лезут… Что им, медом намазано?
— Ничего ты не понимаешь Петруха! Медом может и не намазано, а деньжища там! Ух! — и он, для пущей убедительности, согнул руку в локте и ударив по ней другой, в характерном жесте, смачно сплюнул.
— Ну так что тебе деньжища? Все равно ведь, с собой не заберешь… А жизнь она штука такая… Короткая…
— Да ладно тебе… — вмешался в беседу еще один, интеллигентного вида, не старый еще бомж. — Это мы понимаем что не в деньгах счастье, что не стоят они того чтобы за них глотки рвать… А они, те, которые там, — так же махнул он рукой в сторону Зимнего, — они не понимают… И поэтому они там, а мы здесь…
— Чё то я тебя не понял Петрович, ты вообще про что сейчас?
— Да про то что все мы должны пройти свой путь, просто кто-то уже прошел его, а кому-то это только предстоит.
— Ты хочешь сказать что мы уже прошли его? Путь этот? — ухмыляясь воскликнул жидкий.
— Не знаю. Может и прошли. А может и нет. — ответил интеллигент.
— И там сидели? — снова рука в сторону Зимнего.
— Сидели.
— Тогда почему я не помню? — уже откровенно издеваясь, прицепился жидкий.
— Потому что ты дурак! — положив тяжелую ручищу на плечо друга алкоголика, заржал здоровяк.
— Да брось ты! — взвился тот. — Пусть он ответит!
— Да нечего тут отвечать, Петрович хочет сказать что ничто не вечно под луной, и если те кто там, — жест в строну Зимнего, — не понимают этого, то это их проблемы… Пошли выпьем! — и здоровяк снова опрокинул в себя стакан.
— Нет, ты погоди, — не успокаивался мужичок, и тыча пальцем в Петровича продолжил, — ты хочешь сказать что если бы ты попал туда — жест на Зимний — не воровал бы?
— Нет. Не воровал.
— Гы-гы-гы — заржал жидкий, но тут же отключился от прилетевшей оплеухи со стороны бородоча.
— И я бы не воровал… — пробасил агрессор, — зачем мне это? Правда Петрович?
Но интеллигентный мужичок почему-то молчал.
— Да ладно тебе Петрович! Ты хоть и дворян, но все же наш человек!
— Дворянин. — поправил его интеллигент.
— Не важно. Важно что ты не как эти — отсылка к Зимнему — ты свой, русский! Вот за что они тебя так?
Интеллигент молчал.
Выждав еще немного, и понимая что продолжения дискуссии не будет, и друзья алкаши сейчас уснут, Алекс щелкнул пальцами, мгновенно отрезвляя здоровяка и интеллигента.
— Здравствуйте господа. — вышел из своего убежища он, — вот, мимо проходил, случайно диспут ваш услышал…
— Кто ты? — рыкнул, привставая здоровяк, который вблизи казался еще больше и страшнее.