Обхватив ее лицо ладонями, Ройс заглянул в ее сияющие глаза.
— Ты и представить себе не можешь, как сильно я тебя люблю, — прерывающимся от волнения голосом проговорил он. — И как я испугался, когда понял, какой ты сама себя подвергла опасности. О Господи, Бреанна… — Он нежно поцеловал ее. — Никогда больше так не делай!
— Хорошо, — согласилась она, проводя по спине Ройса кончиками пальцев. — Я снова буду вести себя сдержанно, как и подобает великосветской даме. Только позже. — Глаза ее сверкнули, и она прошептала ему на ухо: — Намного позже.
«Намного позже» превратилось в «намного-намного позже», и когда солнце поднялось уже высоко, Бреанна решила наконец немного отдохнуть.
Удобно устроившись в объятиях Ройса, она смотрела, как за окном разгорается новый день, и молча благодарила Господа за то, что позволил ей эту простую радость: встречать новый день рядом с любимым человеком.
— Мы сходим в ту церковь, о которой ты мне рассказывала, — откликнулся Ройс, словно прочитав ее мысли. — В течение этой недели я получу разрешение на венчание. Сколько времени тебе понадобится, чтобы подготовиться к свадьбе?
Бреанна улыбнулась:
— Две недели. Те, кто не сможет приехать, пусть остаются дома. А мы с тобой будем все равно чувствовать себя самыми счастливыми на свете.
Ройс кашлянул.
— Ты знаешь, чего я хочу, — решительно заявил он. — Я хочу, чтобы ты стала моей женой. Но тебе, я уверен, нужно еще кое-что.
— Вот как?
— Да. А именно торжественная и пышная свадьба, которая смогла бы возместить тебе то, чего ты была лишена долгие-долгие годы.
— Ошибаешься. Ни одна свадьба, даже самая пышная, не даст мне той радости, которая у меня уже есть. И эта радость — ты.
Ройс с сомнением взглянул на нее:
— Родная моя, ты уверена?
— Совершенно. — Бреанна погладила его по щеке. — Я чувствую себя так, словно мне только что подарили жизнь. И я хочу начать ее самым прекрасным образом — стать твоей женой. Я желаю стать миссис Ройс Чадуик как можно быстрее. Что касается гостей, то все, кого я люблю, уже собрались под этой крышей. Включая дедушку, который всегда с нами. Мы с тобой начнем совместную жизнь в окружении любви. Все остальное не важно.
— Именно это я и хотел услышать. — Ройс поцеловал Бреанне кончики пальцев, запястье, где пульсировала нежная жилка. — Теперь две недели кажутся мне вечностью. Может быть, сократим их до десяти дней?
Бреанна рассмеялась.
— Стаси с Уэллсом придут в негодование, если мы не дадим им времени на подготовку. К тому же предвкушение свадебных торжеств поднимет нам всем настроение. Давай все-таки остановимся на двух неделях. Неужели для тебя это такой невыносимо долгий срок?
— Да. Но ради тебя я постараюсь его выдержать. — Ройс коснулся губами ее ладони. — Хотя это будет нелегко.
Тут Бреанне вспомнился один немаловажный вопрос, давно не дававший ей покоя.
— Ройс, мы с тобой еще не обсуждали, где будем жить. Он состроил удивленную мину:
— Мы с тобой слишком часто переезжали из одной спальни в другую. Ты решила наконец, на какой собираешься остановиться?
— Значит, ты не возражаешь?
— Против чего?
— Против того, чтобы жить здесь, в Медфорд-Мэноре. Конечно, у тебя с этим местом связаны не совсем приятные воспоминания. И потом, у тебя есть собственный дом на Бонд-стрит. Я боялась…
Ройс прервал поток ее слов поцелуем.
— Ты и в самом деле думала, что я собираюсь увезти тебя от дедушкиной мечты? Я никогда этого не сделаю. Мы будем жить в моем доме во время приездов в Лондон. Что же до воспоминаний, касающихся Медфорда… они просто восхитительные, волшебные. Ведь здесь я встретил тебя, влюбился, впервые занимался с тобой любовью. И это затмевает все, даже Кромптона. Мы останемся жить здесь. Выберем апартаменты, с которыми не связаны неприятные воспоминания, сделаем там ремонт, закажем новую мебель. Можно повесить на стены новенькие картины, украсить мебель ручной вышивкой. Мы перевезем в нашу новую спальню все твои фарфоровые статуэтки, а на самое почетное место поставим ту, в которой ты хранишь свою серебряную монету. Как тебе такая перспектива?
В глазах Бреанны заблестели слезы.
— Это было бы просто великолепно.
— Дом Анастасии и Деймена будет готов весной. Ребенок родится тоже примерно в это время. Так что семья, о которой так мечтал твой дедушка, вскоре окажется в сборе. — Глаза Ройса из темно-синих превратились в черные. — И будь на то моя воля, она росла бы как можно быстрее.
Бреанна улыбнулась сквозь слезы:
— Возможно, так оно и есть. Ройс замер.
— Ты хочешь сказать…
— Не знаю. — Бреанна посмотрела на Ройса еще влажными от слез зелеными глазами. — Но, принимая во внимание то, что я выхожу замуж за весьма отважного мужчину и сама перестала придерживаться общепринятых правил, думаю, что и наш ребенок поведет себя неординарно. Мы же с тобой оказались вместе задолго до того, как сыграли свадьбу, так почему бы нашему ребенку тогда же не поселиться во мне? — Она наклонилась, чтобы поцеловать Ройса, и их обоих накрыло сверкающим водопадом волос. — Почему бы ему не быть зачатым как раз этой ночью?
— Действительно, — с трудом выговорил Ройс. Мысль о том, что Бреанна носит его ребенка, потрясла его. — Как насчет того, чтобы увеличить этот шанс? — спросил он охрипшим от страсти голосом.
— Сейчас? — прерывающимся голосом спросила Бреанна.
— Прямо сейчас.
Чувствуя, что у нее перехватило дыхание, Бреанна кивнула, не в силах оторвать от Ройса взгляда.
— Это было бы изумительно.
Эпилог
Медфорд-Мэнор
Ноябрь 1824 года
Две шестилетние девочки, притаившись за дверью, с любопытством заглянули в гостиную. Стол был накрыт для торжества; изящный фарфоровый сервиз, серебряные столовые приборы, искрящиеся в свете позолоченного канделябра хрустальные бокалы, которые семеро собравшихся за столом подняли, собираясь чокнуться. Лорд Райдер, единственный гость, улыбаясь во весь рот, поблагодарил хозяев — Локвудов и Чадуиков — за все то, что они сделали, чтобы этот праздник состоялся. Потом он поднялся и, подойдя к буфету, где стояли Хибберт с Уэллсом, отдельно поблагодарил Хибберта — если бы не он, Эмма никогда бы не увидела отца. Хибберт, как обычно, был сдержан. Потом они с Уэллсом выпили, позабыв на время о своих междоусобицах. Лакеи снова наполнили бокалы, и разговор за столом возобновился, Ройс сказал что-то такое, отчего все рассмеялись, и взглянул смеющимися глазами на Бреанну. Та слегка покраснела, однако видно было, что она скорее довольна, чем смущена словами мужа. Взяв руку жены, Ройс поднес ее к губам и нежно поцеловал.
— Рождество еще не наступило, — заметила Холли Локвуд, наматывая рыжевато-каштановую прядь на указательный палец и с любопытством глядя на взрослых зелеными глазами, — а наши родители что-то празднуют.
— И правда! Как они весело смеются! — сказала ее кузина, Джоанна Чадуик, проследив за ее взглядом — и лорд Райдер с ними. И даже Уэллс с Хиббертом улыбаются. Наверное, это какой-то большой праздник.
— Может, так. А может, и нет. Наши родители всегда смеются. И целуются. Гораздо больше, чем другие взрослые. — Холли многозначительно взглянула на кузину. — Мама говорит, что это такое волшебство.
— Волшебство? Какое волшебство?
— Не знаю. Она говорит, что, когда я вырасту, пойму. — Холли скорчила недовольную гримасу. — До того как мы вырастем, еще столько ждать! Неужели нельзя расти побыстрее?
— Возможно, волшебство идет от монет, которые подарил нашим мамам прадедушка? — высказала предположение Джоанна, все еще раздумывая над словами тети Анастасии. — Могут монеты иметь волшебную силу?
— А что? Очень даже могут. — Холли призадумалась и наконец протараторила: — Золотая заставляет смеяться, а серебряная — целоваться. — Она озабоченно нахмурилась. — Нужно будет проверить это на Коди: сунуть ему монету в руку как-нибудь перед кормлением. Вдруг он тогда не будет плакать? А то, когда он голодный, он так кричит, что у меня уши закладывает.
— Это точно, — согласилась Джоанна. — Но тебе все-таки больше повезло, чем мне. Твой брат еще маленький и не умеет ходить. А вот мой носится по всему дому и рвет мои рисунки, когда мама не видит.
Холли усмехнулась:
— А что, если разбудить Коди с Куинном и принести их вниз? Интересно, что лорд Райдер будет делать с двумя мальчишками, из которых один будет вопить, а другой — носиться по столовой?
Джоанна, более практичная из девочек, покачала головой:
— Не стоит, Холли. Нам попадет, вот и все.
— А мне скучно! Мы уже целый час слушаем, как лорд Райдер рассказывает о своей новорожденной внучке. Ведь не из-за нее они собрались. Она еще маленькая и слишком много плачет, чтобы из-за нее собираться. И потом, у него уже есть двое внуков. Он все время ездит к ним в Париж.
— Интересно, а его дочь с мужем приедут к нам на Рождество? — При этой мысли Джоанна просияла. — Я так люблю, когда они приезжают! Месье Жерар и папа рассказывают такие интересные истории.
— Особенно мне нравится про то, как месье Жерар спас свою жену от злой колдуньи. — Глаза Холли блеснули. — А потом они поженились и она нашла своего папу, лорда Райдера. Как в сказке.
— Может, пойдем и спросим, приедут Жерары на Рождество или нет?
— Пойдем. Но если даже и приедут, сейчас нам все равно будет скучно.
Повесив голову, Холли обошла холл по периметру, лихорадочно размышляя, что бы такое придумать.
— А, вот вы где! — послышался голос мисс Картер, гувернантки Джоанны. — Джоанна, уже пора спать. И тебе тоже, Холли, — добавила она, поворачиваясь к Джоанне. — Твои родители сказали, что ты можешь ночевать здесь, поскольку уже очень поздно. Или хочешь пойти домой и поспать в своей кроватке? Я могу попросить Уэллса, и он тебя отведет.
Вздохнув, Холли потянула гувернантку за рукав.
— Это я Холли, мисс Картер, — поправила она. — Я останусь здесь, но мы с Джоанной еще не устали. Мы хотим немного посидеть со взрослыми. Можно?