– А зачем? – опять спросила Лиса, непонимающе глядя на меня.
– Работа у него такая. Он будущий археолог. Знаешь, кто это такой? – По выразительному взгляду девочки мне стало понятно, что и это придется разъяснить. – Археолог раскапывает старые вещи и привозит их в музеи. Ну, как Лара Крофт и Индиана Джонс, – предприняла я последнюю попытку. Лиса обожает кино. Нужно говорить на понятном ей языке.
– А! Врубилась! – подпрыгнула на кресле моя подопечная. – А Миша такой же красивый, как Харрисон Форд?[1]
– Нет, – застенчиво улыбнулась я, вспоминая бездонные глаза Михаила, – я бы сказала, даже лучше.
– Да, – понимающе кивнула Лиса, – вот и Богдан тоже лучше. Кстати, завтра вечером мы едем в клуб…
– Кто это «мы» и во сколько это произойдет? – перебила я Лису и подняла вверх указательный палец, как это делают строгие учительницы.
– Я, Богдан, Женька, Катюха, Ида, Серега, Юрка, – стала загибать пальцы девочка, – все, кого взяли в спектакль на главные роли. И конечно, Сонька, – мрачно добавила Лиса, – она, конечно, на Джульетту пробовалась, но Петр Георгиевич сказал, она слишком высокая. Выше Богдана. Некрасиво будет смотреться. Ее на роль кормилицы взяли! Она у меня еще получит, кормилица хренова! – Лиса злорадно потерла руки. – Решили мы, в общем, отпраздновать это дело. Завтра идем в «Валинор». Часиков в десять за мной Ида с ее парнем заедут. И не волнуйся, обратно тоже они привезут, – заверила меня Лиса, – в полной сохранности.
– Не нравится мне это, – тихо произнесла я, прищурившись.
– Не заморачивайся, все будет пучком. Кстати, мне совсем надеть нечего. Завтра поедем по магазинам. Прикупим шмоток.
– Завтра? – переспросила я, прикидывая в уме график своего расследования.
– Ага, – подтвердила Лиса, – все равно не учусь, времени полно. Часов в одиннадцать поедем. Сильно не разлеживайся.
– Как знаешь. – Я пожала плечами и поднялась с кровати.
– Да, Ксюша, – вспомнила Лиса, когда я уже перешагивала через порог, – спасибо за помощь с Джульеттой.
Я улыбнулась и закрыла дверь. Пожалуйста.
Той ночью я долго не могла уснуть, без толку ворочаясь в кровати. В моем усталом мозгу переплетались мысли о Мише, Лиле, Кирилле, Валере, Лисе… Я ужасно скучала по Михаилу, хотела наладить отношения с Лисой, разыскать свою соседку и отдать в руки правосудия убийцу Кирилла. Как говорила моя мама? Решай проблемы по мере их поступления. Хорошо, мамочка, как скажешь, думала я, наконец падая в объятия Морфея.
Утро воскресенья 20 июля выдалось неспокойное и шебутное. Началось все с того, что Лиса захотела поднять меня аж в девять часов. Но мой организм, видимо, прекрасно осознавая, что это единственный за всю неделю выходной, напрочь отказывался вставать или вообще подавать какие-либо признаки жизни. Девочка, поняв, что простое тормошение за плечо и другие части тела неэффективно, придумала гениальный способ быстро и безболезненно (для нее, конечно) поднять гувернантку на ноги. Эффективность, как обещали ее любимые фильмы, сто процентов.
Лиса сбегала на кухню, нашла там литровую кружку, наполнила ее водой и разом опрокинула на ничего не подозревающую, мирно сопящую студентку пятого курса.
Почувствовав себя на миг (длиною в вечность) жертвой «Титаника», я выскочила из постели и бешено заорала что-то нецензурное.
– Вот так-то лучше, – довольно сказала Лиса и, крутя пустую кружку в руках, добавила: – Одевайся, в обед на шоссе полно машин. Весь день в пробках простоим.
Быстренько приведя себя в порядок и позавтракав заботливо приготовленным Светланой омлетом, я в компании Лисы выехала из ворот особняка Ионовых.
– Куда едем-то? – безрадостно спросила я, предчувствуя, что день будет длинным.
– В «Мегу», – решительно ответила Лиса, восседая на заднем сиденье важно, как британская королева, – там все под одной крышей. Удобно.
– Скажи, а ты всегда была такая рыжая? – спросила я, разглядывая огненно-красную голову девочки в зеркале заднего вида. В конце концов, раз уж я полдня проведу с дочерью Кирилла, есть хорошая возможность побольше узнать и о самой Лисе, и о ее семье.
– Нет, конечно, это краска. Я специально, назло тете Рите покрасилась. Как-то я упомянула, что хочу быть шатенкой, нужно купить краску, так она давай на меня кричать: «Не смей трогать волосы, и так хороша». Ну а я, ясен пень, на следующий же день сбежала от Алевтины Семеновны и купила «Веллу». Только протупила я, – сокрушенно произнесла Лиса, уставившись в окно, – нужно было фиолетовую или зеленую достать. Теперь вот придется ждать, пока свои отрастут. Иначе выпасть могут, или краска не возьмется. Я узнавала.
– Алевтина Семеновна – это бывшая гувернантка?
– Ага, до тебя была. Вредная – жуть! Три недели пыталась от нее избавиться. Пришлось ей в туфлю белую мышь засунуть. Только тогда дошло, что пора место работы менять.
Через полчаса я поставила машину у торгового комплекса, и мы бодро направились за покупками.
– Так, сначала в бутик «Tommy Hilfiger», – скомандовала Лиса, – сюда, здесь короче. – И она быстро зашагала вперед.
Я, пытаясь не упустить ее из виду, резво побежала следом. Через пару минут я увидела большую вывеску «Tommy» и решила перевести дыхание. Когда-нибудь в Олимпийские игры включат вид спорта под названием «гонки в торговом комплексе», я уверена.
– Посмотри, как тебе? – поинтересовалась моим мнением девочка, вертя в руках футболку.
– Очень милая. А что за история с пирсингом? – осведомилась я, вспоминая свою первую встречу с Лисой и Маргаритой.
– А, ну это я просто обмолвилась, что хочу язык проколоть. Причем хочу, а не собираюсь, – уточнила Лиса. – Тетя Рита сразу шум подняла. «Не смей, иначе будет тебя стыдно людям показать!» Как будто мне не наплевать на людей, – усмехнулась моя подопечная, разглядывая вещи на полках.
Я обвела взглядом весь бутик. Вещи неплохие, качество, я уверена, хорошее. Впрочем, как и цены. Не хочу прибедняться, но я всего лишь студентка. Получаю стипендию, делаю переводы текстов, когда есть время, разумеется, помогают родители. Я из семьи со средним достатком, но все же не могу просто так приехать сюда и купить, чего мне в голову взбредет, только потому, что я собираюсь в клуб и мне нечего надеть.
– А вот теперь точно придется прокалывать. – Лиса прищурилась, разглядывая ярлык на очередной футболке. – Это что? Семь или один?
– Ты хочешь сделать пирсинг только потому, что Маргарита Геннадьевна тебе это запретила? – решила уточнить я, взяв с витрины кожаный ремень с серебряными наклепками.
– Конечно, – кивнула Лиса, будто это само собой разумелось, – если она думает, что может мной командовать, то круто ошибается. Кто она вообще такая? Принцесса Диана?
– Принцесса Диана умерла довольно давно, – тихо подсказала я.
– Тем хуже, я бы не сильно расстроилась, если бы меня пригласили на похороны тети Риты. Все, пошли в кассу. – Моя собеседница сгребла пару футболок и пояс, который я брала в руки.
– Лиса! Ты что? Так нельзя говорить! – удивилась я откровенности Лисы.
– Да ладно, я, по крайней мере, правду говорю, не притворяюсь без большой необходимости.
Мы подошли рассчитаться, и девушка за кассой начала сканировать ярлыки на одежде.
– То, что ты не скрываешь своих чувств, еще не означает, что ты спокойно можешь произносить такие вещи вслух, – пыталась я внушить девочке, которая, как видно, не получила никакого воспитания.
– Перестань. Будто ты не ругаешься на противного препода или не желаешь смерти какому-нибудь мерзкому перцу, – хмыкнула Лиса и протянула кассирше кредитку.
Я уставилась на свои коротко подстриженные ногти. Я не ханжа и готова признать, что, бывает, ругаюсь на того, кто выводит меня из себя. Далеко за примером ходить не надо: мерзкий тип Данила Александрович Курчаков уже год удерживает первое место в моем конкурсе «Кого бы я застрелила в первую очередь». Но это же просто слова! Даже если заглянуть в самые потаенные уголки моей души, там вряд ли найдется человек, чьей смерти я была бы истинно рада.
– Теперь в «Morgan», – велела Лиса, направляясь к следующему бутику.
Я поплелась за ней в весьма растрепанных чувствах. Как же так? У девочки нет никого, кроме Маргариты Геннадьевны. Она не кровная родственница, но все же это лучше, чем никого на целом свете. Да, возможно, женщина немного неуравновешенная и чересчур эмоциональная. Не имеет опыта общения с детьми. Но довести человека так, чтобы он искренне пожелал: «Чтоб ты сдохла», – это надо сильно постараться…
– О, вот это очень даже ничего, – заинтересованно произнесла Лиса, прикидывая на себя длинную черную юбку, – только нужно будет найти яркий верх… что-то розовое или красное. Ксюш, что думаешь?
– Почему ты не любишь Маргариту Геннадьевну? – не вытерпела я. – Неужели она такой плохой человек? Ты ведь ее почти всю жизнь знаешь. Могла бы привыкнуть.
Лиса тяжко вздохнула, повесила на место юбку и взглянула на меня.
– Она была ничего, когда дядя Артем был жив. Так, ходила по дому словно тень. А потом, после смерти дяди, ее словно подменили, – Лиса подошла к стенду с обувью, – стала такая властная. Меня хотела во всем контролировать. Говорила, будто это папа ей предложил внимание на меня переключить, чтоб отвлечься от смерти мужа, – рассказывала Лиса, меряя кожаный ботинок на двадцатисантиметровой платформе, – и она переключила, базару ноль! Мало мне этих нянек, что вечно ко мне цепляются, так теперь еще и эта черная вдова жить не дает… Блин, маленький. Девушка! – К нам тут же подскочила продавец-консультант с бейджиком «Алена» на груди. – У вас есть такие же, только побольше?
– Мне очень жаль, – извиняющимся тоном известила Алена, – модная модель. Последняя пара.
– Понятно, – хмуро протянула Лиса, а девушка незаметно отошла от нас. – Я к такому не привыкла, – продолжила девочка, – не смей то, не смей это. Так как папа вечно на работе, я росла, пытаясь самостоятельно принимать решения. Я – взрослый человек, мне всего пятнадцать, но я уже знаю, как завести счет в банке и еще кучу всего. Меня избаловали вещами и деньгами, но никак не вниманием. И теперь, когда мне говорят, что чего-то делать не надо, я обязательно это сделаю. Просто потому, что я сама решаю, что мне делать с собственной жизнью. Ни тетя Рита, ни Галина Матвее