Тогда мой провожатый тихонечко подошел к начальнику и, немного присев, рявкнул тому в самое ухо:
– Полиция! К вам!
Менеджер подпрыгнул на стуле, впрочем, как и я, и стал затравленно озираться по сторонам. Через секунду Валентин Семенович успокоился и нервно подтянул галстук:
– Шура, ну что ж ты, совсем озверел?
– Извините, Валентин Семенович, к нам оперативник пришел, то есть пришла.
– Где? – не понял управленец.
– Вот. – Шура ткнул в меня пальцем.
Я сидела, вжавшись в стул, все еще не отойдя от оглушительного ора метрдотеля.
– Спасибо. – Валентин Семенович кивнул подчиненному, и тот испарился из кабинета. – Чем могу, так сказать, посильно? – деловито осведомился у меня администратор «Сладкого яда».
И расправив плечи и сев поудобнее, я громко возвестила:
– Я занимаюсь расследованием обстоятельств смерти Артема Юрьевича Ионова. Погиб он шестнадцатого января этого года в автокатастрофе. Но известно, что за день до этого трагического события, то есть пятнадцатого января, Ионов был у вас. Это так?
– Возможно, – неопределенно пожал плечами Валентин Семенович, – лично я не помню.
– Но может статься, что помнят ваши подчиненные, – отпарировала я, – я просто хотела проинформировать вас, что некоторое время проведу в вашем ресторане, опрашивая официантов и остальной обслуживающий персонал. – Ох я и накрутила! Ну разве полицейские, а тем более оперативники так говорят?
– Опрашивайте на здоровье, – милостиво разрешил тот, откидываясь на спинку кресла, – только я не думаю, что вы узнаете что-то новое. Артем Юрьич был завсегдатаем нашего заведения. Его помнят все официанты и бармены, но Ионов умер по своей халатности. Не справился с управлением, ехал, видать, на большой скорости и улетел в кювет. Что здесь странного?
– А откуда вы знаете, что он улетел в кювет? – хитро прищурилась я.
– Газеты читаю, – усмехнулся Валентин Семенович, – полгода назад только ленивый не писал про трагедию, случившуюся с семьей Ионовых…
В кабинет ворвался метрдотель.
– Шура, куда ты ломишься? Я же с человеком разговариваю, – пристыдил его администратор.
– Валентин Семенович, там проблемка небольшая, – задыхаясь от бега, разъяснил Шура, – м-а-а-аленькая такая проблемочка.
– Если Золотова опять чай на клиента опрокинула, убью к чертовой матери! – поклялся менеджер, неохотно вставая с кожаного кресла.
– Нет, там женщина платить отказывается.
– Как отказывается? – не понял администратор.
– Так, – развел руками Шура, – не хочет, и все. Может, полицию позвать?
– Зачем? – кровожадно улыбнулся Валентин Семенович и посмотрел на меня. – Она уже здесь.
Я перевела взгляд с администратора на метрдотеля и натужно улыбнулась:
– Знаете, я не могу, это не моя юрисдикция.
– Но вы же из полиции, – непонимающе пожал плечами Шура.
– Да, – кивнула я.
– А это самое главное, – подытожил Валентин Семенович и за руку потянул меня со стула. – Пойдемте. Не бойтесь, ничего страшного, просто покажете ей свою корочку и скажете заплатить. Никогда, что ли, раньше такого не делали?
Я отрицательно покачала головой.
– Ну и менты нынче пошли, – удивленно пробурчал администратор, – всему учить нужно.
Следуя за своими новыми знакомыми, я бешено соображала, как бы незаметно исчезнуть. Совсем не хотелось ввязываться в конфликты с посетителями и решать их проблемы. Меня интересует только то, что связано с семьей Ионовых. Сомневаюсь, что вздорная посетительница знает, где находится Лилия Витальевна. К тому же меня могут уличить в подделке документов. Не знаю, сколько за это дают лет, но точно знаю, что сколько-то дают!
За столиком, к которому меня тащили буквально силой, сидела дама лет тридцати. В ушах – бриллиантовые сережки, прическа сделана в шикарной парикмахерской, на ногах новенькие туфли прямиком из Италии, на пальцах кольца, выполненные на заказ.
– Театралка, – трагично констатировал Валентин Семенович, едва завидев даму, восседавшую в самом центре небольшого зала ресторана.
– Кто? – не поняла я.
– Женщина, которой хочется внимания, – шепотом объяснил администратор, – муж небось весь день на работе, детей и подруг нет. Вот и пытается дама сама себя развлечь. Приходит и играет перед нами спектакль. Как в театре. Ох и развелось этих театралок, как гаишников на каждом повороте.
– Простите, – обратился Шура к посетительнице, – вот администратор нашего ресторана, Валентин Семенович. Он…
– Наконец-то! – возмутилась дама. – Десять минут уже вас тут дожидаюсь!
– В чем проблема? – мирно поинтересовался тот.
– Во всем! – вскочила женщина. – В обслуживании, в заказе, в обращении с клиентами!
– Так, давайте обо всем по порядку, – предложил Валентин Семенович, – что не так с заказом?
– Я просила «Кровавую Мэри», а мне что принесли?
– Что? – влез Шура.
– Вот что! – Дама предъявила бокал с какой-то мутно-красной жидкостью.
– Насколько я знаю, томатный сок нужно в водку наливать, а не взбалтывать все до получения однородной массы, – голосила женщина на весь зал.
Я огляделась по сторонам. Время было раннее, немного позже полудня, поэтому посетителей в «Яде» почти не наблюдалось.
Семен Валентинович тем временем взял бокал в руки, осмотрел его со всех сторон, потом понюхал и вопросительно посмотрел на меня.
– Знаете, я алкоголь не люблю, – призналась я, – но думаю, здесь ваша клиентка права. Все-таки она на то и «Кровавая Мэри», а не сок вперемешку с водкой.
– Что с обслуживанием? – вяло спросил администратор.
– Этот ваш метрдотель не спросил меня при входе, нет ли у меня аллергии на какие-нибудь продукты!
Все невольно перевели взгляд на Шуру.
– Да вы что? – испугался он. – Я в жизни такого не спрашиваю! Зачем? Если у человека проблемы с определенной пищей, пусть сам об этом скажет своему официанту! Я-то тут при чем?
– Вот именно! – недовольно прищурилась дама. – Если я умру от аллергического шока, то и в морг меня тоже пусть отвозит мой официант! Так?
Валентин Семенович и обиженный Шура опять с надеждой уставились на меня.
– Вообще, – сказала я после затянувшейся минуты молчания, – в принципе это не такая уж плохая идея. А вдруг у человека и вправду какая-нибудь реакция на… скажем, клубнику. А вы ее в меню не указали. Заказ принесут, а посетитель дуба даст. Чего ж хорошего?
– Дальше, – мрачно велел администратор, уже, видимо, поняв, что защиты от меня не дождешься, – обслуживание?
– Это вообще кошмар! – Дама уперла руки в бока. – Мой официант… Кстати, где он? Где этот ханурик? – закричала женщина на все заведение. К нам вышел худощавый парень, лет двадцати пяти, с затравленным выражением лица. – Да, вот он, – закивала театралка, тыкая в него пальцем, – поставил поднос не с той стороны, забыл спросить, нужно ли мне что-нибудь еще, и самое главное, толкнул мой локоть!
– Федя, – обратился к молодому официанту Валентин Семенович, – толкаться нехорошо!
– Да не толкал я ее вовсе, – возмутился парень, – она просто дернулась, а я отскочить не успел.
– Дернулась? – разъяренно переспросила дама. – Я же не больная эпилепсией, чтобы дергаться направо и налево?
Шура с администратором снова покосились на меня. Теперь к ним присоединился еще и официант. Дама проследила за косыми взглядами персонала.
– Да что вы у нее все время спрашиваете? – взвилась театралка. – Она что, адвокат?
– Она из полиции, – со злорадной улыбкой ответил Шура. – Из полиции, – повторил он, словно это волшебное слово могло заставить даму мирно расплатиться и удалиться из ресторана.
– Она? – не поверила женщина и ткнула в меня пальцем. – Вот она? Из ментуры?
– Да, – довольно ответил Валентин Семенович, в своих мечтах, похоже, уже давно душивший надоевшую клиентку.
– Да ни в жисть не поверю, – зло усмехнулась дама.
– Почему это? – не поняла я.
– Тебе сколько лет, деточка? – ехидно поинтересовалась посетительница. – Тебе еще в песочнице играть, из песка замки лепить! Понатащили тут всяких! Что ж я такая идиотка – нормального мента от придурочной девки не отличу?
Обычно я очень милый, вежливый и скромный человек. Но эта особа явно перегнула палку! Даже я, простая студентка пятого курса, не стану терпеть такие издевательства над собственной персоной. Особенно когда у меня в кармане лежит удостоверение сотрудника полиции.
Я молча, с полным осознанием собственного превосходства, вытащила корочку и открыла ее перед носом дамы, давая той возможность прочитать каждую букву моей липовой ксивы. С лица театралки медленно слезла саркастическая улыбка.
– Значит, так, – строго отчеканила я, – гражданка… как вас звать-то?
– Алевтина Николаевна, – эхом откликнулась женщина, – Батова. Паспорт показать?
– Пока не надо. Значит, так, гражданка Батова, – повторила я, – вы сейчас за все платите и удаляетесь из заведения. Тихо и без лишних эмоций. Вам ясно?
– Да, – испуганно закивала дама, вытащила деньги из кошелька, положила их на столик, поднялась и стала пятиться к выходу.
Краем глаза я заметила, что молодой официант удаляется в сторону кухни.
– Это еще не все, – заверила я доставшую всех даму. – Федя, идите сюда!
Официант мигом выполнил просьбу и встал рядом со мной напротив театралки.
– Извиняйтесь, – хитро подняв одну бровь, сказала я.
– Что? – переспросила Алевтина Николаевна.
– Извиняйтесь.
Дама непонимающе переводила взгляд с Федора на меня. Шура и Валентин Семенович с нескрываемым удовольствием наблюдали за торжеством справедливости в этом жестоком мире.
– За хулиганство привлеку, – пообещала я, достав из сумки телефон и делая вид, что набираю номер.
Дама тяжко вздохнула.
– Простите, – прошептала она.
– Не слышно что-то, – с улыбкой до ушей встрял Валентин Семенович.
– Простите, – громко повторила женщина.
Федор кивнул, явно чувствуя себя не в своей тарелке.