Я зашла в маленькое одноэтажное жилище, похожее на деревенский дом, и стала искать «хозяина». Внутри царил невероятный бардак. Мало того, что везде валялся строительный мусор – щепки, куски кирпичей и досок, так сюда еще были заботливо снесены вещицы не иначе как с помоек – старинные тумбочки, облупившиеся кресла и покосившийся диванчик. На этом диванчике-то как раз и возлежал Павел, весь черный и волосатый.
– Эй, – позвала я, – проснитесь! Эй!
Второй свидетель нехотя перевернулся на другой бок и опять захрапел.
Я кстати вспомнила прием метрдотеля Шуры.
– А ну просыпайся, гад такой! – закричала я что есть мочи, поближе подойдя к смердящему мужику.
Бомж проснулся, приподнялся на локтях и мутным взглядом уставился на меня.
– Ты Паша? – на всякий случай удостоверилась я.
Мужик кивнул.
– Мне надо с тобой поговорить.
– Водки, – твердо сказал Паша и опять рухнул на диванчик.
Да что ж это такое? Специальное разрешение на беседу? На таких разбалованных свидетелей у меня никаких денег не хватит. Пересчитав наличность, я снова понеслась в продовольственный магазин № 37.
– Водки, пожалуйста, – попросила я у знакомой продавщицы. Тетка, неодобрительно покачав головой, поставила передо мной бутылку той же марки. – Спасибо, – поблагодарила я, запихивая сдачу в кошелек.
– Это ж надо так, а? – удивилась продавщица. – За двадцать минут поллитру осилили.
– Так это я не себе! – улыбнулась я. – Это я для Паши.
– Еще не легче, – хмыкнула тетка, – ты мужа-то не приучай! А то потом от горла не оттянешь!
– Нет, это я для бомжа, тут недалеко живет.
Продавщица изумленно крякнула.
– Пить нехорошо. А врать – еще хуже, – учительским тоном объяснила мне она, – бросай и то, и другое.
Я с сомнением посмотрела на женщину. С первым утверждением согласна, со вторым не очень. Иногда ложь во спасение лучше горькой правды. Если бы я так не считала, то сейчас сидела бы себе дома или уехала в гости к Мише, на эти его окаменелости любоваться, вместо того чтобы искать пропавшую Лилю.
Забежав в полуснесенный домик, я встала перед ложем Павла.
– Эй, – крикнула я как можно громче, – я водку принесла!
– Чего орешь-то? – тихо пристыдил меня хозяин и сел на диванчике. – Чай, не глухой. Давай сюда. – Бомж потянулся за бутылкой.
– Нетушки, – я покачала головой, – мне сначала спросить тебя кое о чем надо.
– Ну, тогда садись, – по-джентльменски предложил мне Паша.
– Спасибо, я постою.
– Брезгуешь? – прищурился бомж.
Я предпочла не отвечать на этот вопрос.
– Я ищу одного человека. Он такой же, как ты… ну… без жилья.
– Ага, – понятливо кивнул Паша.
– Этот человек полгода назад был здесь, у баков с отходами за «Сладким ядом».
– Угу. – Паша не сводил с меня глаз.
– Шестнадцатого января он сел в машину к одному моему знакомому. Я хочу знать, зачем. Вот и все.
– А я при чем? – резонно спросил Павел.
– Ну, так ты же тоже… – я замялась, – без места жительства. Может, вы встречались?
– С кем? – не понял бомж.
– Ну, с тем, который сел в машину! – начала злиться я.
– А… не, не знаю такого, – признался Паша.
Я внимательно смотрела на грязного мужика. Собственно, чего я могла от него ожидать? Федя сказал, что видел, будто Артем посадил к себе в машину бомжа. А я, к сожалению, не знаю ни имени, ни фамилии этого бродяги, ни даже как он выглядел!
– Паша, ты не помнишь, никто из твоих друзей не говорил тебе, что встретил богатого знакомого? Или что познакомился с кем-то, у кого есть машина? Или вообще что-нибудь странное?
– Не-а, – отмахнулся бомж.
– Если не вспомнишь, водку не дам, – мрачно пообещала я и спрятала бутылку за спину.
Паша испуганно посмотрел на меня и нахмурил грязный лоб.
– Ну… – протянул бомж, устраиваясь поудобнее на зачуханном диванчике, – вообще-то…
– Понятно, – разочарованно произнесла я и повернулась, чтобы уйти.
– Стой! – закричал бомж и сорвался с дивана. – Вспомнил!
– Говори. – Я вернулась и еще раз продемонстрировала бутылку.
– У меня кореш был, Жуком звали, – затараторил Паша, – говорил, что скоро богатым станет! Что будто работу ему пообещали, двадцать тысяч в месяц! Я ему не поверил, сказал, что это ему в бреду или по пьяни привиделось. А Жук ответил, что людей нужных знает!
– И где этот Жук теперь?
– Не знаю, давно это было. Полгода назад.
– Когда? – переспросила я.
– Ну, зима еще была, холодно, снег, метель, мороз, – на пальцах стал объяснять мне бомж, – пропал Жук куда-то. Падла! А обещал и мне что-нибудь подыскать! Сам-то небось щас бабки лопатой гребет, а про лучшего друга забыл!
– А как его зовут? По-нормальному? И где он живет? – Я старалась говорить как можно спокойнее, не выдавая свое нетерпение.
– Говорю же, Жук! Жуков то есть, а имя… Имя не помню…
Я хмыкнула. Лучший друг называется! Даже имя вспомнить не может.
– А живет где? – Паша почесал подбородок. – Мы к нему домой пару раз ездили, за город, в село какое-то… как же ж оно зовется-то? То ли Коровьево, то ли Кроликово… Какое-то звериное имя!
Я с сомнением смотрела на бомжа. Стоит ли ему верить? У него, наверное, все в башке перемешалось. Он и вчерашнего-то дня не помнит, не говоря уже про прошлый год.
– Змеево! – радостно воскликнул бомж. – Точно! Змеево! Там его дом! Там!
Я тяжко вздохнула и протянула Паше бутылку. В конце концов, даже если это и неправда, не забирать же мне водяру с собой. Я не пью. Лиса, надеюсь, тоже… Лиса! Совсем забыла про выставку!
Я выскочила из домика, на бегу посмотрев на часы. Почти полчетвертого!
Остервенело крутя рулем, я еще надеялась, что опаздываю ненамного. Но вскоре из сумки послышались возмущенные трели. Догадываясь, кто это меня так настойчиво беспокоит, я изловчилась и достала телефон.
– Кремль! – гаркнула я в трубку.
– Ты вообще где? – услышала я в ответ недовольный крик.
– В… – я растерянно завертела головой по сторонам, – уже где-то близко, минут через пятнадцать буду.
– Значит, там будет пятиэтажное здание, на фасаде увидишь большую афишу. На ней нарисованы всякие вилки-ложки и надпись: «История кухонной утвари».
– Ага, – промямлила я, пытаясь справиться с управлением одной рукой и молясь, чтобы поблизости не оказалось доблестных работников ГИБДД. Вроде бы за разговоры по мобильному за рулем штрафуют, а может, даже лишают прав. Если меня лишат прав, то, скорее всего, лишат и работы. А без нее я в жизни не разыщу Лилю.
– Жду, – отрезала Лиса и отсоединилась. Я бросила телефон на заднее сиденье и теперь уже обеими руками вцепилась в руль.
Ровно в пять часов семь минут я стояла перед кассой и покупала билет на выставку кухонной утвари. Любопытно, зачем детям знать о том, какой вилкой ел Наполеон? От этого не прибавится ни ума, ни денег. Я взяла билетик и положила кошелек в свой баул. Эх, Ксения Романовна, можно подумать, вы знаете, что сейчас нужно детям. Ваш опыт общения с ними до недавнего времени ограничивался походами в гости к двоюродной сестре Ирине и ее мужу Владимиру, чтобы подарить полугодовалому Георгию новую погремушку.
Я зашла в зал и стала высматривать свою подопечную. Детей, то есть подростков, тут было просто как таджиков на дешевом рынке.
– Ты где лазаешь? – услышала я знакомый голос и обернулась. – В Турцию к своему Мише ездила, что ли?
– Во-первых, в Туркменистан, – автоматически поправила я и решила подарить Лисе географический атлас, – а во-вторых, ты знаешь, как трудно припарковаться в этом районе?
Лиса измученно закатила глаза и взяла меня за руку.
– Пошли, он в последнем зале, тарелки XVII века разглядывает.
Мы зашли в просторное помещение, где было всего четыре человека: мы с Лисой, любовь всей ее жизни в лице обалденно красивого парня Богдана Ветрова и старушка, которая сонным взглядом смотрела в окно.
– Это он? – шепотом спросила я, не отрывая глаз от высокого черноволосого парня, склонившегося над стеклянной витриной.
– Да, – одними губами ответила Лиса и вытащила из кармана сотовый, – я все сделала, как ты мне говорила. Сегодня утром заказала себе конфеты и букет роз. Конфеты доставили около одиннадцати, прямо во время алгебры; а цветы – после обеда, когда мы уже сюда собирались. А еще названивала сама себе целый день и говорила: «Спасибо, ты такой милый», «так вкусно», «так красиво», и все в таком же роде…
– Умница, – похвалила я девочку, наблюдая за парнем, – только со звонками не переборщи.
– Последний раз, – честно пообещала Лиса, и ее сотовый разразился громкой трелью мелодии «Черный бумер». Девочка поднесла трубку к уху. – Алло? Да, Валера, привет!
От удивления я чуть не поперхнулась. Валера? Своим тайным поклонником она выставляет этого славного компьютерщика? Очень мило, девчонка явно не упустит своего…
– Сегодня вечером? Ну, не знаю, – продолжала ломать комедию Лиса, болтая с молчащим телефоном, – у меня на сегодня были планы… Думаешь, мне больше делать нечего, как с тобой по ресторанам расхаживать?
Я незаметно толкнула Лису ногой. Сказала же, за рамки «какой ты милый» не выходить! Лиса пнула меня в ответ и покосилась на Богдана, который медленно осматривал предметы сей замечательной выставки.
– Все, пока, я тебя тоже, – громко промурлыкала Лиса и убрала телефон. – Как думаешь, он меня слышал?
– Конечно! Тебя услышали даже те, кому это не предназначалось, – заверила я Лису, имея в виду старушку, которая не отрываясь внимательно наблюдала за чем-то из окна.
В эту минуту в наш почти пустой зал завалилось по меньшей мере двадцать человек.
– Мы находимся в последнем выставочном зале, – нудно завела экскурсовод, – здесь вы можете увидеть сервизы ручной работы, привезенные из Китая, Италии, Англии и других стран. А также вы имеете уникальную возможность увидеть фарфоровую вилку времен Петра Первого и даже подержать ее в руках. Вероника Ивановна проследит, чтобы вы нечаянно не уронили или не повредили сей ценный экспонат.