гадателя на картах. Он искренне верил в хиромантию и не гнушался консультироваться с предсказателями по важным вопросам. Узнав из газеты «Тайме» о проклятиях, которые грозят тем, кто потревожит останки древнеегипетских фараонов, Муссолини приказал немедленно убрать с глаз долой подаренную ему мумию.
Он истово верил в чудодейственную силу всяческих амулетов и атрибутов религиозного культа. До последних своих дней Муссолини носил на шее реликвию, доставшуюся ему от матери, и старинную медаль, полученную от вдовствующей итальянской королевы Маргариты, горячей его почитательницы. Дуче считал, что эти амулеты делают его неуязвимым от происков врагов.
А врагов у лидера нации хватало: слишком многим он перешел дорогу. Четыре покушения на свою жизнь перенес Муссолини. Одно из них было совершено женщиной — в 1926 году ирландка Виолетта Гибсон стреляла в Муссолини во время визита в Триполи. Пуля всего лишь оцарапала ему переносицу. «Представьте себе! — воскликнул дуче, увидев, кто в него стрелял. — Представьте себе! Женщина!»
Помимо уже упомянутой Иды Дальзер, Муссолини досаждали и другие истерички. В 1937 году в Рим, для того чтобы взять у дуче интервью, прибыла французская актриса Магда Корабеф. Магда откровенно заявляла, что не собирается возвращаться в Париж, пока не переспит с Муссолини. Впоследствии она признается, что за два месяца, проведенных в Риме, дуче имел с ней близость двадцать раз.
Муссолини не понравилась подобная откровенность, бросавшая тень на его чистый образ лидера нации. Он уведомил полицию и французское посольство, что присутствие мадемуазель Фонтанж (таков был сценический псевдоним Магды) в Риме нежелательно. Магда бурно отреагировала на попытку разлучить ее с любимым. Вначале она попыталась было отравиться, после чего ранила из пистолета французского посла графа де Шамбурна, который посмел лишить психопатку «любви одного из самых замечательных в мире людей». Магду арестовали (при обыске в ее квартире нашли более трех сотен фотографий Муссолини), судили по обвинению в предумышленном ранении и приговорили к году тюремного заключения.
В 1932 году Муссолини встретил чуть ли не самую главную любовь своей жизни — дочь врача и жену лейтенанта итальянских военно-воздушных сил Кларетту Петаччи.
Кларетта, хорошенькая длинноногая девушка с большими зелеными глазами и великолепным бюстом, была чувственна, тщеславна и глупа — то есть обладала чуть ли не всеми достоинствами, которые Муссолини ценил в женщинах. Впечатление чувственности усиливал ее голос с толикой хрипотцы и чрезмерно броский макияж. Даже мелкие зубы не портили Кларетту, а придавали ей сходство с хищным зверьком, хотя сама она стеснялась выставлять их напоказ и старалась улыбаться, лишь слегка размыкая губы.
Муссолини заметил ее по дороге из Рима в Остию. Когда его «Альфа Ромео» проезжал мимо Кларетты, та принялась махать ему рукой и кричать: «Дуче! Дуче!» Кларегга была так хороша, что Муссолини велел шоферу остановиться, вылез из машины и пошел знакомиться с дрожащей от возбуждения поклонницей.
Никогда у Муссолини не было столь безраздельно преданной ему любовницы. Она довольствовалась самым малым и оттого не раздражала дуче.
Само собой союз итальянских и германских фашистов был неизбежен, даже при том, что Гитлер и Муссолини в глубине души относились друг к другу весьма неприязненно и с изрядной долей ревности. Образовалась «Ось Берлин — Рим», вокруг которой, по словам Муссолини, «могли вращаться все европейские государства, стремящиеся к миру».
Муссолини не верил в гений бесноватого немецкого фюрера и известие о начале войны Германии с Советским Союзом воспринял тяжело. Его жена вспоминала, что, узнав о том, что немецкие войска перешли советскую границу, Муссолини в отчаянии воскликнул: «Дорогая Рашель! Это означает, что война проиграна!» Однако вслед за Гитлером дуче поспешил объявить войну Советскому Союзу и выразил готовность к отправке в Россию итальянских экспедиционных войск.
Военные неудачи на русском, греческом и североафриканском фронтах летом 1942 года и последовавший за ними рост народного недовольства ввергли Муссолини в депрессию. Он сильно сдал и стал редко показываться на публике. Врачи были серьезно обеспокоены состоянием здоровья дуче, у которого, в дополнение к вечно мучившей его язве, открылись раны, полученные в 1917 году, а кроме того, начали сказываться последствия недолеченного толком сифилиса, приобретенного Муссолини на любовном ристалище еще в молодости.
«Я помню, - делился Джузеппе Боттаи, бывший тогда министром национального образования, - что маршал Бальбо называл Муссолини «продуктом сифилиса». Я решительно протестовал.
Но если это обвинение и неправда, то интересно было бы узнать, насколько оно близко к ней. Дуне опустился интеллектуально и физически. Муссолини более не человек действия. Меня он совсем не привлекает. Он самонадеян и амбициозен и может рассчитывать только на обожание, лесть и... предательство».
Стоило власти диктатора немного ослабнуть, как оппозиция тут же подняла голову. По стране прокатилась волна забастовок, чуть ли не каждое утро на улицах крупных городов появлялись листовки с призывами к свержению фашистов, повсеместно вспыхивали очаги недовольства как неудержимо скатывающимся в пропасть уровнем жизни, так и затянувшейся войной.
Стараясь удержать власть, Муссолини начал самую бесперспективную из всех войн — войну с собственным народом, войну, которая и привела его к гибели.
Болезни плохо сказываются на душевном равновесии. Муссолини, и ранее не отличавшийся кротостью нрава и терпением, стал невыносим. Один истерический припадок сменялся другим, обычные осторожность и предусмотрительность превратились в манию преследования. Лишь в объятиях преданной Кларетгы Муссолини ненадолго обретал некоторое подобие покоя. По мере ухудшения здоровья дуче его посещения становились все реже и короче, он приходил на свидания в дурном расположении духа. Кларетта терзалась ревностью и пыталась отвести от себя обвинения в том, что это она высосала из дряхлеющего дуче все соки.
К весне 1943 года дуче пресытился многолетней связью с Кларетгой и запретил пускать ее к себе. Это не помогло — оттолкнув охрану, Кларетта пробилась к нему, совершенно не смутившись холодным приемом.
Он и в дальнейшем пытался избавиться от Кларетты, но всякий раз терпел поражение, не в силах вынести ее рыданий, на которые романтичная Кларетта была великая мастерица. Муссолини намеренно оскорблял Кларетту, придирался к ней, вел себя с ней нарочито холодно и безразлично, даже пробовал бить, но любовница не сдавалась. Любой ценой, в любом качестве она соглашалась остаться при своем обожаемом дуче. Лишь бы быть рядом с ним. Подобная преданность не могла не тронуть даже самое черствое сердце, и Муссолини не мог окончательно порвать со старой любовью.
За время своего романа с 1932 по 1945 год Бенито Муссолини и Кларетта Петаччи обменялись почти тремя сотнями писем. Вот отрывок из одного из писем Кларетты, датированного 1943 годом: «Я становлюсь ревнивой и восстаю против всех тех женщин, которые были в твоей жизни, которые отведали то, что я считала только своим. Я вспоминаю все раны, нанесенные тобою моему сердцу, от которых я до сих пор испытываю боль. Как ты заставлял меня плакать и как ты делал меня счастливой. Но я не хочу забыть даже горестные для меня часы. Конечно, многое я и забыла, но есть вещи, которые оставили в моей душе глубокий след. Однако они не вызывают у меня слез, лишь то, что любовь наша была не столь продолжительной... Мне хочется возвратиться назад и остановить тебя от того, что ты со мною делал. Но что это изменит теперь?.. Хотя это и кажется маловероятным, но порою и сквернословие может ранить. И как часто мне приходилось от этого страдать. Мне помнится, как ты смеялся над моею вспыльчивостью и раздражением.
Почему я не могу быть рядом с тобой, Бен (с глазу на глаз Кларетта звала дуче Беном. — А. Я бы спала на полу... я готова на все, лишь бы быть рядом с тобой... разделять твои мучения и поддерживать своей любовью...
Бен, любовь моя, разреши мне быть с тобой, стоять на коленях у твоих ног, смотреть на тебя, слышать твой прекрасный голос — теплый, необыкновенный (ни у кого в мире нет такого голоса, глаз и рук). Бен, позвони мне. Я — твоя маленькая рабыня. Возьми мою жизнь, но не страдай, не чувствуй себя одиноким. Я — душой рядом с тобой...»
Родственники Кларетты, пользуясь ее покровительством, беззастенчиво обогащались, не брезгуя ничем. Так, брат Кларетты, Марчелло, служивший врачом на итальянском военном флоте, практически в открытую занимался контрабандой валюты и золота, не гнушаясь использовать для этого занятия дипломатическую почту. Вдобавок он повсюду козырял своей «дружбой» с дуче, оказывая за большую плату различные посреднические услуги — от заключения выгодных контрактов до продажи высоких должностей.
Все Петаччи, включая и Кларетту, жили на широкую ногу, если не за счет самого Муссолини, то за счет близости к нему. Это не могло не вызвать к ним ненависти со стороны простых итальянцев, под конец войны едва сводивших концы с концами.
Настал день, и власти дуче пришел конец — на заседании Высшего фашистского совета был принят меморандум об отстранении Муссолини от власти. Это известие стало для дуче большой неожиданностью. Еще более внезапно решение Совета поддержал король, выразивший желание принять отставку Муссолини с поста главы правительства.
Дуче посадили под домашний арест, а затем выслали из Рима на остров Понца, затем на Маддалену, расположенную к северу от Сардинии, где Муссолини провел три недели. 28 августа 1944 года его забрали с Маддалены, переправили на материк и на санитарной машине увезли на север Италии, в Гран Сассо, откуда он и был выкраден группой немецких диверсантов, возглавляемой небезызвестным гаушиггурмфюрером СС Отго Скорцени, и вывезен в Вену. Из Вены дуче вылетел в Мюнхен, где его уже ждали жена и дочь Эдца.
Муссолини, уставший от всех передряг, хотел отойти от политики, но Адольф Гитлер во время личной встречи убедил его продолжить борьбу и вновь возглавить итальянское фашистское правительство, опираясь на поддержку германской армии. Муссолини согласился и вернулся в Италию в качестве президента Итальянской социальной республики, созданной его собственным декретом. По настоянию немцев, озабоченных вопросом его безопасности, Муссолини поселился в новой резиденции — на вилле Фелтринелли, на западном берегу озера Гарда, в тысяче километров от Рима.