На мой взгляд, Флоренция настоящая именно здесь: цельная, не изменившаяся за прошедшие столетия, застывшая и прекрасная. И лишь чуть позже я поняла, что была права.
– Ты должна говорить altezza, «ваше высочество», обращаясь к нему, – предупреждал меня общий знакомый, представляя виртуально.
Я перечитала все возможные публикации в интернете и в конце концов решила, что меня ждет разочарование, на сто процентов обманутые ожидания и вообще не надо было ничего затевать.
Правда, одному флорентийскому знакомому я призналась, что такое знакомство запланировано.
– О, правда? – удивился тот. – Он тебе очень понравится. Он такой веккьо («старый») синьор, не в смысле возраста, а в смысле воспитания, манер, ну, ты понимаешь, о чем я.
Я пришла за полчаса до встречи, чтобы не опоздать, я обошла весь квартал, подгоняя стрелки часов, и, наконец, открыла двери старого палаццо и вошла в огромный холодный вестибюль с расписанным потолком и фресками на стенах.
Отворилась неприметная дверь, и вышел охранник. Я представилась.
– Я позвонил, – скрывшийся в своей комнате охранник вернулся через минуту, – Сейчас к вам выйдут.
Я продолжала разглядывать фрески, ежась от сырости огромного холла в ожидании встречающей помощницы или кого-то еще, когда на широкой лестнице показалась худощавая фигура.
– Привет, – сказало высочество. – Ну что, пойдем наверх или сначала коллекцию нашей галереи смотреть будешь?
Я сдавленно прохрипела, что буду смотреть коллекцию. Мы вышли из палаццо, чтобы пересечь узенький борго Сантиссими Апостоли и нырнуть в мокрый от дождя сад, пробежать под фонарями и оказаться в галерее, где по стенам развешаны картины современных художников.
Мы ходили по залам, я, ненавидящая современное искусство, благоразумно молчала и кивала, пока мы не оказались у полотна китайской художницы: огромная картина была составлена из лепестков, застывших и раскрывшихся, и тут я неожиданно спросила:
– А можно потрогать?
Лицо Принца приняло выражение миланского официанта, услышавшего про лед в бокале «Бароло».
– Э-э… что потрогать – картину? – удивился он.
– Ну да, смотрите, как интересно. А они мягкие, эти лепестки?
– Мне эта мысль в голову не приходила. – Принц огляделся: – Никого нет? А то нас за идиотов примут! – И мы начали осторожно трогать картину.
После чего перешли к следующей, тихо хихикая, и, уже смеясь в голос, вернулись в сад, где чуть не упали на мокрых скользких ступенях. Отряхиваясь от дождя и капель с мокрых листьев каких-то широких кустов, мы вернулись в палаццо Россели дель Турко.
Бродили по залам, рассматривая потолки, фрески и камины, статуи и старый фонтан во дворике. Потом поднялись в библиотеку, где, собственно, и устроились, разговаривая о множестве интересных вещей.
Последние годы проходят в постоянной борьбе. Принц, обеспокоенный разрушением исторического центра, горами мусора и неконтролируемым потоком туристов по классическому маршруту Дуомо – галерея Уффицы – галерея Академии, добивается от городских властей наведения хотя бы элементарного порядка. Он обращает внимание Юнеско на то, что город рискует утратить величайшие памятники мировой культуры. Принц создал ассоциацию «Спасти Флоренцию», более 500 маленьких фирм уже выходят на улицы города, чтобы очистить его от мусора. Проводятся многочисленные мероприятия в поддержку города.
– А почему ты, рожденный в Милане, вернулся во Флоренцию?
– Это страсть. А потом – это обязанность. Я – Медичи.
Оттавиано де Медичи ди Тоскана, принц ди Оттайяно выиграл суд, доказав свои династические права, он добивается запрета реконструкции капеллы Медичи без его согласия, он борется за аутентичность Флоренции.
– Я не позволю открывать гробницы дистанционным управлением на потеху туристам, как это сделали с Джан Галеаццо в Милане, – сказал он.
Совсем стемнело, когда мы вышли на улицу и остановились между двумя старыми палаццо. Раскланялись. Свет из окон отражался в мокрых булыжниках, а дождь продолжал сыпать с неба мелкими каплями, словно рассеянный душ.
– Погоди, – вдруг сказал Принц. – Я совсем забыл показать тебе одну вещь, тебе должно понравиться!
Мы вернулись, и Принц вывалил на стол кучу бумаг:
– Где же она… ах, вот! – Он достал небольшую карту Флоренции, где разными цветами были раскрашены старинные кварталы города с пометками и символами. – Во Флоренцию приезжают из-за произведений искусства, а сам город остается как бы за кадром. А ведь можно рассматривать сам город как музей под открытым небом, смотри.
Принц склонился над картой.
– Как сиенские контрады, во Флоренции всегда существовали свои квартьери. Только назывались они гонфалони. У каждого гонфалони свой символ: вот здесь Единорог, здесь дракон Сан-Джованни, здесь Золотой лев, здесь Белый лев. Мы сейчас активно занимаемся этим проектом: Флоренция как музей под открытым небом. У каждого гонфалони не только свой основной стиль в архитектуре, но и маленькие особенности кухни, свои производства у частных ремесленников, свои поэты и художники. Шаг за шагом появится новый взгляд на Флоренцию, новые экскурсии, новое понимание этого города, откроют двери частные галереи в старых палаццо, семейные предприятия с многовековой историей, чтобы показать сам город, цельный, интересный, а не собрание музеев. Я несколько лет рисовал эту карту, мы восстанавливали все по крупицам. Знаешь что? Возьми эту карту! – И он вдруг размашисто поставил дату в нижнем углу и подписался. – Я хочу, чтобы эта, первая карта, была у тебя. Сохрани ее.
Это было началом дружбы. А еще – знакомством с другой Флоренцией, той, которая уже утрачена, той, которую можно только представить, разглядев душу города за привычными фасадами музеев.
Флорентийские гонфалони
В основном нескончаемые группы туристов бегут по маршруту Уффицы – Дуомо – Академия, изредка в плохую погоду забегая вслед за гидом в палаццо Медичи-Риккарди. А ведь Флоренция полна и других сокровищ, в монастырях и храмах, в галереях и музеях.
И основная задача будущего музея «Флоренция под открытым небом» – заставить человека остановиться и осмотреться, сойти с проторенных дорог. Для этого готовы открыть свои двери частные палаццо с их коллекциями, мастерские и студии художников. Ассоциация Медичи поднимает исторические документы, договаривается с творческими личностями и старыми семьями, но в первую очередь сама организует посещения различных мест, в том числе с гидом, и пытается показать Флоренцию в преемственности времен: искусства, архитектуры, истории города.
Принц де Медичи хочет рассказать обо всех тех местах, которые остаются далеко от привычных «пробегов по Флоренции» за пару часов. А также рассказать о городе через историю его семей, имен, названий улиц и площадей, открыть двери старинных сохранившихся предприятий.
Так что же такое гонфалони?
В буквальном переводе это означает хоругвь. Но в данном случае это не совсем так.
Освободившись от анжуйского правления, в 1282 году флорентийцы учреждают синьорию – главное правительство республики и возможность прямого выражения своей воли ее цехами – гильдиями.
Эта форма правительства и правосудия, разработанная Джано делла Белла, существовала до 1530 года, когда республика пала.
В это время, в период правления синьории, для облегчения фискальных, военных и судебных задач город был разделен на районы, а закончилось это разделением Флоренции на 4 части, существующие до сегодняшнего дня.
Внутри каждого района существовали свои хоругви – символы, то есть гонфалони, объединяющие маленькие территории.
И в том понимании, в каком мы сегодня о них говорим, это скорее кварталы, относящиеся к определенной хоругви, к определенному символу. А кварталы эти включают улицы и площади, монастыри и соборы, предприятия и палаццо под одним флагом.
Шестнадцать старинных гонфалони – по четыре в каждом из четырех округов.
Район Святого Иоанна (Сан-Джованни) состоял из четырех гонфалони: Золотой лев, Ключи, Белка, дракон Сан-Джованни.
Район Святого Креста (Санта-Кроче) состоял из гонфалони Черный лев, Колесо, Бык, Повозка.
Район Санта-Мария Новелла: Белый лев, Красный лев, Змея, Единорог.
Район Святого Духа (Санто-Спирито): Ракушка, Кнут, Лестница, дракон Святого Духа.
Разделение на 4 района существует до сих пор, именно так делятся команды во время игр знаменитого флорентийского футбола, на исторических церемониях и праздниках. А про маленькие гонфалони давно забыли, но благодаря принцу Оттавиано и Ассоциации Медичи они снова возникают из небытия.
Площадь Луны в квартале Белого льва
Вырываясь из флорентийских сокровищниц, мы замираем на сиенском Кампо, а потом долго бродим по средневековым улочкам, среди старых стен, иногда почти трущоб… порой высокие древние здания сходятся так близко, что трудно разглядеть небо там, вверху.
Нетронутое треченто Сиены и почти потерянное кватроченто Флоренции.
Не была бы столица Тосканы, пусть недолго, столицей объединенной Италии, что привело к масштабной перестройке города и появлению новых площадей и бульваров, возможно, мы также бродили бы по булыжным мостовым между каменных башен, где, растолкав средневековые стены, вырастают тяжелые фасады палаццо…
К лучшему или к худшему та Флоренция ушла безвозвратно и сменилась монументальными столичными арками на пьяцца Республика, прямыми линиями улиц? Трудно сказать…
Говорят, что в энергетике пространства и времени ничто не исчезает безвозвратно и все бесконечно. Может быть, в каком-то другом измерении за стенами универмага «Ринашенте» и огромного дворца магазина «Зара» вдруг возникает в дрожащем воздухе крохотная площадь Луны, чтобы вновь исчезнуть до следующего полнолуния.
А некий мессер замирает на мгновение у застывшей чаши фонтана, чтобы сделать шаг и раствориться в этом странном ночном воздухе, полусне-полуяви.
Квартал Белого льва, средневекового гонфалоне центральной Флоренции, в отличие от большинства остальных был закрыт для пришельцев извне. Он расположился на территории бывшего римского поселения, вд