Джаред недоуменно нахмурился:
— Я за все заплачу. Вам разве не передали мою записку?
— Вы заплатите? С какой стати? Как только я свяжусь со своей страховой компанией, я сама смогу купить себе одежду. — Кэти стыдливо обхватила себя руками, слишком остро ощущая под халатом свою наготу. — Почему вы ей сказали, что я ваша любовница?
Джаред удивленно вскинул брови:
— С чего вы взяли? Я вообще с ней не разговаривал. Ее наняла экономка.
Его быстрый ответ заставил Кэти сделать паузу. Но только на секунду.
— Тогда почему она думает, что мы любовники?
Небрежное пожатие плеч дало ей понять, что Джареда это не волнует.
— Может, потому, что вы живете со мной под одной крышей и разгуливаете по дому в халате?
— У меня нет выбора, — раздраженно бросила Кэти. Несправедливость ситуации возмутила ее. — Я не знаю, где моя одежда. Может, вы знаете?
— Я дал указание горничной выбросить ее.
— Что?! — Кэти едва не задохнулась от гнева.
— Одежда была грязной и рваной. Мне показалось, что проще купить новую.
— Но это была моя единственная одежда, и я носила бы ее, пока не получила бы страховку или не нашли бы мой рюкзак!
— Они нашли ваш рюкзак. Я потому и приехал, чтобы сообщить вам.
— Правда? — Это была отличная новость. — А паспорт мой нашли?
— Нет. Все ценное исчезло, одежда испорчена. По всей вероятности, рюкзак бросили на поле, где паслось стадо коз.
— Ясно… — Кэти прикусила губу. Сочувствие в глазах Кейна только больше ее расстроило.
Джареду захотелось ее утешить. Вид у нее был совершенно несчастный. Вспышка гнева, что мгновением раньше придала ей такую яркость, исчезла без следа.
Он сделал к ней шаг, оказавшись достаточно близко, чтобы почувствовать цитрусовый аромат ее шампуня.
— Так я могу предложить вам свою помощь? — спросил он.
Кэтрин посмотрела на него. Ее зеленые глаза — озера страдания — напомнили ему девочку, какой она была пять лет назад. Тогда ей удалось на несколько секунд нарушить его самоконтроль, за что он тут же отплатил. Потому что даже подростком — когда контролировать импульсы было почти невозможно — он не переступал эту грань.
Теперь никто из них уже не был подростком. Но если они будут вместе, им придется признать то, что существует между ними. И чем скорее, тем лучше, подумал Джаред, чувствуя, как в его теле начинает разгораться пламя.
Мысль, что у нее под халатом ничего нет, оказалась настоящей пыткой. Трудно было удерживать нить разговора, не давая всплывать в памяти ночным образам.
По взгляду Кэти Джаред понял, что ей удалось прочесть его мысли.
— Я не хочу, чтобы вы платили за мою одежду, — упрямо повторила она.
Джаред почувствовал раздражение.
— Может пройти несколько дней, прежде чем вы получите ответ от вашей страховой компании. И все это время вы собираетесь расхаживать в халате? Я не святой.
Ее глаза расширились, на щеках выступил горячий румянец. Ему вдруг пришло в голову, что, возможно, это было ошибкой — признаться в том, что он бессилен перед ее чарами. Но, вероятно, она и так это знала. Может ли женщина не замечать таких вещей? Хотя сейчас Кэтрин казалась искренне шокированной. Талантливая актриса с потенциалом номинанта на «Оскар»?..
— Понимаю, — сказала она, невольно поднося руку к горлу, словно что-то мешало ей дышать.
Может, у нее так же пересохло во рту, как и у него?
Знает ли она, как ему хочется спустить с ее плеча халат и провести губами по изящной линии ее ключиц?
— Если я соглашусь принять одежду… — ее учащенное дыхание противоречило упрямой складке губ, — то с условием, что потом за нее заплачу.
«Ни за что».
— И никакие вечерние наряды мне не нужны, поскольку ни на какой вечер я не собираюсь.
Джаред засунул руки в карманы, стараясь унять охвативший его жар.
— Хорошо. Я разрешу вам заплатить за одежду. — Он мог взять на себя расходы за услуги стилиста, чтобы уменьшить ее счет. — Но лишь при условии, что вы пойдете со мной на прием.
Кэти непонимающе нахмурилась:
— Зачем это вам?
— Честно? — спросил Джаред.
Она молча кивнула.
— Я не настолько вам доверяю, чтобы оставлять вас надолго без присмотра. Но я обязан присутствовать на вечере, чтобы быть уверенным, что все меры по обеспечению безопасности приняты и неукоснительно соблюдаются.
— Вы не можете заставить меня поехать, — бросила Кэтрин с вызовом.
Черт! Он привез ее сюда ради ее же блага. У него не было привычки терроризировать женщин.
Но потом он вспомнил ее свидетельские показания во время суда над Ллойдом Уиттейкером. Вероятно, ему следовало учитывать ее прежний опыт общения с мужчинами. Нападение Уиттейкера на Меган было кульминацией долгой череды насмешек и оскорблений. Тогда Кэтрин считала, что ей повезло только потому, что чаще всего Ллойд Уиттейкер просто не обращал на нее внимания.
Джаред знал, каково это — чувствовать себя ничтожным и незначительным.
Он отбросил от себя эти мысли. Это не его дело. Все, что ему сейчас было нужно, — это ее сотрудничество.
— Я не собираюсь вас заставлять, — произнес он. — Я не приказываю, а прошу. Я сам терпеть не могу такие мероприятия. Если вы составите мне компанию, то с вашей стороны это будет одолжением. — Что было не так уж далеко от правды. Какой бы несговорчивой ни была эта женщина, в какое бы искушение она его ни вводила, скучать с ней не приходилось.
Джаред наблюдал за тем, как она обдумывает его слова, скрестив руки на груди. Этот жест возымел неожиданный эффект — под халатом рельефно выделилась ее восхитительная грудь.
— Значит, вы позволите мне заплатить за одежду прежде, чем я уеду? — помолчав, уточнила Кэти.
— Да. За исключением вечернего платья, — сказал он, игнорируя тот факт, что она, видимо, не собирается возвращаться в Нью-Йорк вместе с ним. Этим он займется позже. — Итак, по рукам?
Казалось, прошла целая вечность. Наконец Кэтрин кивнула и протянула ему руку.
Его пальцы сомкнулись вокруг ее узкой ладони. Она опустила глаза.
— Что случилось с вашей рукой? — спросила она.
Джаред никогда не скрывал своих ожогов. Они были его частью. Частью того мира, откуда он пришел. Знаком того, как много ему пришлось преодолеть, чтобы выжить и преуспеть. Но ему не хотелось признавать, а тем более признаваться в этом Кэти, что однажды он оказался в ситуации, которую не мог контролировать.
— Это была случайность, — сказал он, отпустив ее руку. — А сейчас мне пора. Вернусь вечером. В восемь нам нужно будет выйти.
Он надел шлем и сел на мотоцикл. Кэтрин так ничего и не сказала. Она стояла и смотрела, как он убрал подножку и завел двигатель.
Ни беспричинная злость, ни скорость, с какой он гнал своего двухколесного мустанга, не могли справиться с бешено пульсирующим в его теле желанием.
Спустя шесть часов Кэти все еще безрезультатно пыталась найти ответ, что могло заставить ее так импульсивно согласиться на предложение Джареда. Ее пальцы с покрытыми свежим лаком ногтями нервно сжимали вышитый бисером клатч, подобранный в тон к платью.
В течение двух часов ее выглаживали, выщипывали и подкрашивали, прежде чем Донателла и ее команда, удовлетворенные своей работой, наконец отбыли восвояси. Кэти смогла полностью оценить их труд, только вернувшись к себе в комнату.
Светлые завитки волос спускались на шею, придавая ей небрежный, «прямо-из-постели» вид.
Темные мерцающие тени делали ее зеленые глаза ярче, а бронзовое шелковое платье в стиле ретро, которое она ни за что бы не выбрала, сделало ее фигуру практически совершенной. У нее даже появилась ложбинка между грудей, правда не без помощи бюстгальтера с эффектом «пуш-ап», на чем настояла Донателла.
— У тебя есть формы. Ты просто не знаешь, как себя подать.
Кэти судорожно втянула в себя воздух. Выгоревшие пряди волос говорили о том, что она провела не один месяц под средиземноморским солнцем, посылавшим сейчас в комнату свои последние лучи.
Пожалуй, Донателла справилась со своей задачей даже слишком хорошо.
В планах Кэти было понизить сексуальное напряжение между ней и Джаредом, но сейчас она чувствовала себя ягненком, приготовленным для жертвоприношения.
«Я не святой».
Кэти вспомнила слова Джареда и голодный блеск его глаз. Она не пыталась его соблазнить, даже не думала об этом. Так почему же тогда каждая клеточка ее тела наполнилась радостью, услышав это мрачное признание?
Она достала из сумочки телефон. Ровно восемь. По словам горничной, Джаред приехал в семь и сразу отправился в душ.
Кэти подавила нервный смешок. Это вовсе не свидание! Ему нужно присутствовать на вечере по деловым соображениям. А ее он берет с собой только потому, что не очень-то ей доверяет. Вот и все.
Она надела туфли на четырехдюймовых каблуках на полностью оправившиеся после вчерашнего марша благодаря искусному педикюру ноги — еще один выбор Донателлы. На ремешках сверкали маленькие камешки. Платье сидело прекрасно. Выпущенные из пышной прически небрежные пряди волос придавали ее облику уникальный акцент, отражающий ее непокорную натуру. Так, во всяком случае, утверждала Донателла.
Разгладив дрожащими руками платье на бедрах, Кэти на негнущихся ногах направилась к двери, чувствуя себя такой же непокорной, как церковная мышь.
«Соберись, Уиттейкер. Максимум, что от тебя требуется, — это стать незаметной тенью Кейна. В любом случае это не свидание».
Продолжая этот глупый мысленный монолог, она несмело вошла в гостиную. На фоне окна с догорающим за ним закатом четко вырисовывался темный силуэт.
Хищник, ожидающий свою жертву. Правда, чрезвычайно привлекательный хищник.
— Добрый вечер, Кэтрин.
«Не свидание. Определенно не свидание».
— Добрый, — сказала она, усилием воли заставляя свои ноги двигаться. Даже на таких высоких каблуках она была на несколько дюймов ниже Джареда.
Его непроницаемый взгляд скользнул по ее фигуре.