Весь следующий месяц Коваль училась ходить, опираясь то на руку мужа, то на худое плечико Ветки, то на сменяющего их Розана, от возможности помочь своей хозяйке готового петухом орать.
– Да, подруга, устроила ты опять беспредел! – рассказывал он, прогуливаясь с ней по коридору. – Да и ведьма хороша – не растерялась, помогла. Коряво, правда, но для первого раза вполне! Строгач ее от ментов на следующий же день отмазал, она и испугаться толком не успела.
– Зато я успела, Серега, когда поняла, что в пистолете пустая обойма, и никто не знает, что я в городе, – честно призналась Марина, опираясь на его руку. – Что стоило позвонить тебе и сказать?
– А ты всегда такая – я для тебя пустое место, – не сдержался Розан. – Но Самсона ты все-таки сделала, железная девка, молодец!
– Если бы не Ветка – он бы меня так сделал, что не собрали бы потом.
– Обошлось ведь. Когда выписывают?
– Завтра.
Назавтра больничный двор был оцеплен и заставлен тачками бригады. Кого только не было! Но ее это не волновало, главное, Малыш был рядом. Он, кстати, не поленился прокатиться по магазинам и привез жене потрясающе красивый кожаный костюм черного цвета – брюки и пиджак в обтяжку. Коваль удивилась:
– Ты же против черного выступал все время!
– Детка, но это же стопроцентно твоя вещь, ты посмотри – как для тебя сшита! Как я мог удержаться, скажи?
Да, уж тут возразить было нечего – костюм сел на нее как влитой и в сочетании с черным париком и красной помадой смотрелся просто возмутительно хорошо.
Уже дома, в душе, Коваль оценила некоторое преимущество в отсутствии волос – мытье головы перестало отнимать кучу времени, как раньше. Закутанная в халат, она вышла к сидящему перед телевизором мужу:
– Что в мире творится?
– А черт его знает! Я «Крестного отца» смотрю, силюсь понять, за что ты его так любишь.
– Брандо на тебя похож, – ответила она, садясь к нему на колени.
– Да брось, я ведь лучше! – улыбнулся Малыш, обняв ее за талию.
– Нахал ты!
– А ты – стерва! – не остался в долгу муж.
– А давай я тебе что-то покажу, – начала Марина, забираясь под его халат руками.
– О, нет, дорогая, даже не думай – доктор запретил физические нагрузки! – запротестовал он, и Коваль фыркнула:
– Не льсти себе – нагрузки! Я ж не штангу таскать собираюсь!
Шансов у Малыша не осталось…
– Ну, довольна? Получила все, что хотела? – укладывая ее в постель, уставшую и измученную, спросил Егор.
– Ты ж меня знаешь – я всегда получаю то, чего хочу, – еле шевеля языком, отозвалась Коваль.
– Еще одна просьба – как только почувствуешь, что голова заболела, не молчи – говори. Доктор сказал, что головные боли могут быть очень сильные, и терпеть их нельзя, иначе сосуды не справятся, – начал Егор, но Марина жестко перебила:
– И что – всю жизнь прислушиваться, болит или нет? Так насмерть тогда лучше было бы…
– Я точно убью тебя! – пообещал он. – Ты не одна, есть еще я, поэтому ради меня пообещай!
– О господи! – закатила глаза жена. – Но только ради тебя!
Ночью сквозь сон она слышала, как он шепчет, осторожно касаясь губами бритого затылка:
– Вот ты и дома, девочка моя, со мной. Любимая моя, родная, что ж не можешь ты жить спокойно, не подставляя свою головку под пули? Неужели не кончится этот каждодневный страх потерять тебя, в котором я живу постоянно? Как я боюсь за тебя, счастье мое, стерва ты моя…
– Егор, – сонно пообещала Коваль. – Я клянусь, что никогда больше, родной, никогда… – прекрасно понимая, что вряд ли сдержит эту клятву…
Часть 2Хохол
Марина лежала на диване в гостиной, крутила в руках пульт от телевизора и мысленно рассуждала о надвигающихся праздниках:
«Предновогодний вечер, а настроения никакого, честное слово. За что люди так любят этот странный праздник, не понимаю! Весь день суета, готовка, уборка, и все ради того, чтобы посреди ночи сесть за стол и налопаться до отвала перед включенным телевизором! Обалдеть! Лично мне все это никакого удовольствия никогда не доставляло, да и сейчас не доставляет, поэтому я лежу на диване в гостиной и достаю своего бедного телохранителя Макса, вынужденного выслушивать мой недовольный монолог. Я слишком мало плачу ему за это…»
Ее плохое настроение усугубляли постоянный шум в ушах и головная боль, раздирающая виски, даже три таблетки сильнейшего обезболивающего не в состоянии что-то сделать с этим. Все чаще Марина позволяла себе не сдерживаться, могла заорать, заплакать без повода, но так ей становилось легче, и бедняга Макс терпел ее выходки. Сейчас она смотрела кассету с Брандо и планомерно доводила Макса:
– Максимка, а почему у тебя нет даже девушки, интересно?
– У меня много работы и мало свободного времени, чтобы иметь постоянную девушку, – спокойно ответил он.
– Странно как-то, ты не находишь? Мы с тобой ровесники, а ты все еще один, как перст! – не унималась хозяйка.
– Для мужчины тридцать один – не возраст.
Вот этого-то она и ждала – возможности зацепиться за неосторожное слово:
– А мне, значит, пора на свалку?
– Это не про вас, Марина Викторовна, – все еще спокойно парировал Макс.
– Нет, ты мне не сказал – по-твоему, я уже не гожусь ни на что? – Порой она и сама удивлялась своей настырности и противному характеру. Чего пристала, спрашивается?
Реакции не последовало – Макс не первый день с ней, прекрасно знал, когда ответить, а когда промолчать.
– Что ты молчишь, я ведь, кажется, с тобой разговариваю?
– Что вы хотите услышать?
«Так, ну, с ним все ясно – решил не вестись на подначки. Ладно, черт с тобой!»
– Уже ничего, можешь идти. Скажи Даше, что я не буду ужинать.
Марина вытянула из пачки очередную сигарету, и Макс недовольно попросил:
– Не курите столько, Марина Викторовна, вам нельзя.
– Я тебе больше скажу – жить вредно, от этого всегда умирают! – громким шепотом сообщила она, щелкая зажигалкой.
Решив, что с него на сегодня уже хватит, Макс ретировался.
Коваль всего неделю назад вернулась из Швейцарии, где пробыла почти три месяца, решившись вдруг на пластическую операцию – убрала мелкие морщины вокруг глаз, шрам, уродовавший лоб, чуть накачала гелем губы. Вот это последнее – просто нечто, даже самой понравилось, теперь осталось дождаться реакции мужа. А мужа-то как раз и не оказалось дома, он застрял в Москве на каком-то не то съезде, не то форуме. Он в последнее время стал очень влиятельным человеком, строительным магнатом. Даже репутация бывшего криминального авторитета не мешала, даже то, что женат он на широко известной в узких криминальных кругах региона Марине Коваль. На ней, Наковальне…
Хотя и Марина тоже теперь дама вполне законопослушная, но весь ее бизнес – так, панама на вершине айсберга. Днем агентство, а ночью, если надо, опять самая отмороженная бригада. Но попасть под охрану Коваль считалось в городе очень большой удачей: ее ребята – люди серьезные, дело свое знали четко. Даже в службе безопасности мэрии были ее парни, а уж Егор Сергеевич Малышев вообще других не признавал, рад был до безумия, что безбашенная его жена угомонилась наконец-то. Наивный…
Деньги в общак Сереге Строгачу Марина все равно платила регулярно и считалась после него второй, хотя остальных это просто бесило. Но кто виноват, что борзая молодая девица в свое время оказалась умнее шестерых тертых жизнью мужиков, вместе взятых!
Строгач всегда ценил ее умение правильно просчитать ситуацию и пойти напролом, если надо, не считаясь ни с чем и ни с кем. За то и страдала вечно. Но ведь большие деньги и власть не даются даром, и кто бы считал пули в нежном девичьем теле! Егор всякий раз мрачнел, когда жена раздевалась и становились видны три шрама от пуль на груди и животе.
– Детка, это не пирсинг и даже не татуировка – совершенно не женское украшение.
Но так уж случилось, никуда не денешься. Она понимала, почему он это говорил – для него не существовало ничего лучше и прекраснее ее тела, которое Егор знал на ощупь. Оно будило в муже самые разные эмоции – от нежного восхищения до желания скрутить в бараний рог. Ей повезло – он прекрасно понимал, кого берет в жены, поэтому его не шокировали ее причуды ни в жизни, ни в постели. Даже разница в возрасте в четырнадцать лет не мешала им терять голову друг от друга.
«Господи, а это кого еще несет на ночь глядя?» – Марина поднялась и пошла к двери, но домработница Даша уже впустила в прихожую запорошенного снегом Егора. Коваль с визгом повисла на шее мужа, болтая ногами.
– Подожди минутку, дорогая, я же весь в снегу, ты промокнешь и простынешь! – взмолился он, осторожно ставя ее на пол и сбрасывая мокрую дубленку. – Соскучилась, девочка моя?
– Как тебе не совестно спрашивать об этом? – возмутилась Коваль, прислоняясь спиной к косяку и с обожанием глядя на раздевающегося мужа. – Я не видела тебя три месяца и неделю!
– Подсчитала даже? – улыбнулся Егор, поднимая ее на руки и унося в гостиную, поближе к свету, чтобы иметь возможность лучше рассмотреть лицо. – Слушай, мы так не договаривались! – укоризненно покачал он головой. – Ты выглядишь теперь от силы на двадцать пять! Боже, а губы-то…
– Тебе не нравится? – расстроенно спросила Марина.
– Ерунды не говори! Просто ты совсем девочка на моем фоне.
Она расхохоталась – даже человек с больным воображением не мог бы дать Егору столько лет, сколько ему было на самом деле. В свои сорок пять он выглядел очень свежо, даже седые волосы не портили впечатления, скорее наоборот. Вся его седина была результатом четырехлетнего брака с Коваль. Но она знала, что Егор не променял бы ни одного дня этой жизни на годы с кем-то другим. Он по-настоящему любил ее.
Егор провел пальцем по ее губам и мечтательно прикрыл глаза. Марина поймала его палец, обхватила его и провела по нему языком, но муж пресек откровенную попытку склонить его к немедленному занятию любовью: