– Остановись, у нас еще вся ночь впереди, все успеешь. Пойдешь со мной в душ или прическу жалко?
Какая прическа – парик! Волосы после ранения в голову росли медленно, и Коваль все еще ходила в черном парике, хотя и из своих уже можно было соорудить приличную короткую стрижку. Просто она не успела к его приезду.
Стоя в душевой кабине, Марина прижималась к сильному телу Малыша и замирала от удовольствия, оттого, что он снова с ней, можно касаться его, гладить, целовать. Для нее не было ничего более волнующего, чем его присутствие рядом. Они любили друг друга, как бы странно в наше дурацкое и неправильное время это ни звучало. Даже отсутствие детей не делало этот брак менее счастливым и крепким. Марина с Егором и не обсуждали это никогда, прекрасно понимая, что при ее образе жизни ребенок – роскошь совершенно непозволительная, еще одно уязвимое место. Что поделаешь…
Душ расслабил Марину настолько, что она примирилась даже с необходимостью встречать Новый год. Правда, и на этот счет у них с мужем был собственный вариант – японская кухня, горящий в камине огонь, медвежья шкура вместо дивана, неторопливые занятия любовью вместо телевизора и текила – вместо шампанского. Коваль вообще терпеть не могла этот пафосный напиток, ее так и тянуло оттопырить пальчик и говорить тоненьким голоском глупости. Вот с текилой все проще обстояло, это оказался стопроцентно ее напиток, отвечающий бешеному темпераменту. Егору, правда, увлечение жены «Санрайзом» было не очень по душе, но он не препятствовал, зная, как потом ему же будет хорошо, когда после пяти стаканчиков «текила-бум» они окажутся в постели.
Эта новогодняя ночь не стала исключением. Стол в каминной был накрыт по японским канонам, Коваль в черном кимоно, которое Егор привез ей из Японии, в черном парике, с глазами, накрашенными ярко и вызывающе, а он сам – в халате. Марина сидела у мужа на коленях, и он кормил ее роллами, перемежая дело поцелуями, а уж это Малыш умел и любил.
– Девочка моя, как же ты хороша, как же я люблю тебя… – Он развязал пояс кимоно, забираясь рукой под него и лаская ее грудь. – Я тоже соскучился по тебе, в Москве все время о тебе думал. Не уезжай так надолго.
– Между прочим, я приехала, а тебя нет дома! Мог бы и позвонить, что в Москве, я бы билет поменяла – и к тебе.
– Детка, все решилось за сутки буквально, я не собирался никуда ехать. И что бы ты делала там одна? Я почти все время на этих чертовых сборищах торчал.
– Малыш, а ты ничего не скрываешь от меня? – подозрительно спросила Коваль, заглядывая ему в глаза.
– Дорогая, ты опять за свое? Ревность – страшная и разрушительная штука.
Это и без него Марина знала! Но что делать, когда муж так чертовски привлекателен, что любая готова на все, только бы хоть на пять минут оказаться на ее месте? А Коваль просто не переносила этого, даже думать не хотела, могла убить каждую, пусть только осмелится приблизиться к ее Егору на расстояние менее ста метров.
– Я не хочу ссориться с тобой, поэтому промолчу, – ответила Марина, ласкаясь к мужу. – Давай прекратим этот ненужный разговор, заняться больше нечем, что ли?
– А ты, конечно, имеешь пару идей на этот счет, да, хитрая кошка? – усмехнулся Егор. – И мне кажется, я даже знаю, каких именно!
«Ну, еще бы ему не знать, чай, не первый день знакомы! Словом, на колени, Коваль! Здравствуй, Новый год!»
Третьего числа неожиданно позвонил Строгач и позвал в гости. Из его уст приглашение всегда звучало как приказ, которому не подчиниться – не приведи бог! Одно радовало – Коваль давно не виделась со своей единственной подругой Веткой, любовницей Строгача и по совместительству «потомственной ведьмой». Неизвестно, как там по этому ее бизнесу, но по жизни она была та еще ведьма! Но Егор к Строгачу ревновал жену до сих пор, всякий раз напрягался, едва заслышав в трубке сипловатый голос. Вот и сейчас, когда Марина передала ему приглашение, лицо мужа стало мрачным.
– Если ты скажешь, я не поеду, – произнесла она не очень уверенно – не хуже ее Малыш знал, что так не будет, сам вышел из этого мира, прекрасно помнил, что к чему.
– Глупости не говори, – вздохнул он. – Раз зовет, значит, поедем.
– Егор, это ревность! – подколола Коваль, и муж подтвердил:
– Да, дорогая, так и есть.
– Ты спятил! К кому – к старому уголовнику?
– Не настолько он стар, между прочим, ему всего-то сорок девять, – усмехнулся Егор. – А ты всегда предпочитала мужчин постарше, разве нет?
– Что за чушь? Не так много мужчин у меня было, если хочешь знать! А ты – единственный на всю оставшуюся жизнь, – она подошла ближе и обняла его за шею. – Не говори больше об этом. Клянусь, для меня Серега – пустое место, никогда я не пошла бы на связь с ним добровольно, не под давлением обстоятельств. Я, между прочим, не тычу тебе в нос тем, что, если бы не Самсон и не твоя съехавшая с моста блондинка, возможно, мы уже развелись бы!
Малыш хохотал так, словно услышал смешной анекдот, а, отсмеявшись, взял ее за руки и сказал:
– Ну, ты и актриса, Коваль! «Развелись»! Да ты наперед всегда знала, что я не уйду от тебя, не для того ты еще при первой встрече продемонстрировала мне, на что способна, чтобы через три года развестись со мной из-за какой-то девки! Ты ж меня грамотно разложила, все просчитала, знала, что я слаб на красивых женщин, да и кто устоял бы? Когда ты наклонилась, сказав – хочу, не могу сдержаться? У меня мозги залило, так я тебя хотел!
– А сейчас? – облизнулась жена, касаясь его плеча грудью, обтянутой тонкой тканью водолазки.
– И сейчас, – он положил ее на свои колени, сжав грудь руками. – И завтра. И всегда. Раздевайся, девочка, покажи мне что-нибудь.
Вот тут Коваль не надо было уговаривать, что-что, а показать она могла, да еще как!
…Часа через два они лежали на водяном матрасе в спальне и курили одну сигарету.
– Что-то бледная ты, детка, – заметил вдруг Егор, отведя со лба челку. – Устала?
– Нет, просто голова что-то…
– Упрямая стерва, говорили тебе – нельзя пластику делать, слишком рано опять под наркоз, но ты ведь все лучше других знаешь! – рассердился он. – Вечно причуды у тебя! Завтра же в больницу на обследование!
– Ага, разбежалась! У меня дел полно, да и потом – голова ведь не задница, как говорили в бытность мою врачом – завяжи и лежи! – пошутила Марина, но Егор не оценил ее юмора, заорав еще громче:
– А поскольку ты лежать не можешь, то я тебя сам, лично, в стационар сдам и охрану приставлю! Ты что, не понимаешь, что с этим шутить нельзя?
– Малыш, у тебя воспитательный порыв? Прекрати, лучше просто поцелуй меня.
Вместо поцелуя она получила увесистый шлепок по одному месту, потом муж накрыл ее одеялом и пожелал спокойной ночи, явно рассерженный легкомысленным отношением к здоровью. Но за весь прошлый год Марина столько времени провела в больницах, что даже думать о них без содрогания не могла.
Утром, глядя на бледное лицо и ввалившиеся глаза жены, Егор ругал себя за бурную ночь.
– Да прекрати ты это, – взмолилась Марина. – Позови лучше Макса, он мне массаж сделает, и все пройдет.
Ее телохранитель был универсалом, мастером на все руки – хоть массаж, хоть стол накрыть, а то и личным тренером мог стать по совершенно разным видам спорта. Да и собой был недурен вполне – высокий широкоплечий блондин с карими глазами. Но Коваль к таким была совершенно равнодушна, муж мог спать спокойно. Рядом с Егором все мужики ей казались вылинявшими какими-то, бэушными.
Макс привел хозяйку в порядок за полчаса.
– Спасибо, приятель, мне полегчало.
– Рад за вас! – с сарказмом ответил он. – В больницу, как я понимаю, мы не поедем?
– Ты дико догадлив!
Макс пристально вгляделся в ее лицо, в глаза, обведенные темными кругами, и покачал головой:
– Кому вы врете сейчас – мне или себе? Марина Викторовна, признайтесь честно – вы давно уже не в порядке, вы ж таблетки не просто пьете – вы их едите горстями, но они не помогают. А обмороки, о которых вы запрещаете говорить Егору Сергеевичу? Их на неделе и по два бывает!
– Так, задолбал! Иди собирайся, в офис едем, – приказала Коваль, вставая с постели.
Когда, вся в черном по традиции, она появилась в гостиной, Егор удивленно вскинул глаза от бумаг, которые изучал, сидя в кресле:
– И куда это мы наладились?
– В офис. Стас должен подъехать, буду договор с Борисовым разрывать.
– С Печатником? – удивился Егор. – Что у тебя с ним?
– Я за полгода сменила возле него пятерых телохранителей, но этот баран не уймется никак – пьет, как свинья, и пацанов заставляет. А у меня с этим – сам знаешь! Мало того, если они отказываются, так он их по морде молотит, сволота запойная! Вот и вчера нос сломал очередному. Короче, достал он меня, сегодня так поговорю, что мало не покажется!
– Не связывайся, позвони Бурому, это ж его клиент, пусть он и разрулит, – посоветовал муж.
– Ну, сейчас! – возмутилась Марина. – Чтоб Коваль кому-то жаловаться побежала?! Да не будет такого! Сама разберусь.
– Противная ты девка, убил бы иногда!
– Сердце мое, как ты жить-то без меня станешь? – засмеялась она, целуя его в гладко выбритую щеку и выскакивая за дверь.
В офисе уже зависал Розан, пил кофе и курил, сидя в Маринином кабинете.
– А ну, брысь! – рявкнула Коваль, и Серега нехотя поднялся, уступая ей место.
– Чего злая такая с утра? Проблемы?
– Пока нет, но минут через сорок будут, – пообещала она. – Мог бы и мне кофе налить, раз уж все равно варил.
Розан подал чашку и пододвинул пепельницу, на что стоящий у двери Макс недовольно фыркнул:
– Может, хоть здесь вы поменьше смолить будете?
– Салон для некурящих – за дверью, – отозвалась Коваль, беря сигарету. – Макс, могу я пять минут расслабиться, а то сейчас этот гад Борисов приедет, и начнется нервотрепка!
Первым приехал не Борисов, а директор охранного агентства Стас Логинов, влетел в кабинет, с размаху шлепнув перед хозяйкой папку с контрактом. Она поморщилась – приближался приступ мигрени, и каждый резкий звук отдавался в голове, как удар молотком, а Марине еще нужно было продержаться часа два-три.