Он никак не мог понять, что же ему сказать. Прости, что я исчез? Я знаю, что мы во многом друг другу признались, но, ты знаешь, я был немного занят?
Он не должен был заставлять ее ждать. Это было глупо и эгоистично. Нельзя просто отказаться от такой девушки, как Колетт Фурнье.
Было бы намного проще, если бы он мог рассказать ей о Джоуи, но лейтенант Эйроп неоднократно напоминал ему держать язык за зубами. Правда опустошила бы ее. Зачем перекладывать на нее чувство вины? Он и сам справлялся с этой работой.
Обри залез под кровать и нащупал свой вещмешок. На самом дне он нашел свою записную книжку с песнями, которые он начинал писать для Колетт.
Он выбрал первую песню, взял чистый нотный лист и скопировал ее нота в ноту, а в конце добавил: с любовью, Обри.
АфродитаДобыча – 18 марта, 1918
Морской бриз принес с собой весенний ветерок, обдувающий лицо Хейзел на пути к лагерю Лузитания и их хижине досуга. В воздухе ощущалась надежда. Сен-Назер словно ожил.
Все больше и больше американских солдат приезжало в лагерь почти каждый день. Им еле хватало места в бараках. Каждый день на фронт отправлялись новые дивизии. Совсем скоро американцы окажут значительное влияние на ход войны.
«Пусть оно будет быстрым, – молилась Хейзел. – И решительным».
Хейзел зашла в хижину. Посреди дня там было тихо, но все же она обнаружила несколько солдат и волонтеров Юношеской христианской организации. Хейзел с удивлением отметила, что девушки носили такую же форму, как у нее. Почему она не видела их, когда знакомилась с другими волонтерами Сен-Назера?
Потому что они были черными.
К ней подошла молодая женщина.
– Я могу вам помочь? – спросила она. – У вас сообщение из главного штаба?
Хейзел покачала головой.
– Нет, – ответила она. – Я здесь по более, эм, личной причине. Хочу спросить о солдате из пятнадцатого пехотного полка.
Молодая женщина внимательно посмотрела на нее.
– Пойдемте со мной, – она повела Хейзел к двум низким стульям в углу.
– Меня зовут Дженни, – представилась девушка.
– Приятно познакомиться, – сказала Хейзел. – Я – Хейзел.
– Вы англичанка, да?
Хейзел кивнула.
– Вы меня раскусили. Может, вы знаете рядового Обри Эдвардса?
Дженни моргнула.
– Вы его видели? – прошептала она.
Хейзел была удивлена.
– В смысле, как он играет на пианино?
Дженни покачала головой.
– Нет. Я спрашиваю, видели ли вы его в последнее время.
У Хейзел упало сердце. Эта девушка тоже не знала, где Обри.
– Значит, вы его знаете, – сказала Хейзел. – Нет, я его не видела. Я пришла сюда в надежде его найти.
Дженни немного отстранилась, как будто ей в голову пришла новая, пугающая мысль.
– У него какие-то проблемы? – спросила она. – Почему вы его ищете?
– Никаких проблем, – быстро ответила Хейзел. – Совсем никаких.
Тревога исчезла с лица Дженни.
– Всем здесь нравится Обри Эдвардс.
– Это неудивительно, – сказала Хейзел. – Но, значит, вы тоже думаете, что он пропал?
Дженни нахмурилась и медленно кивнула.
– Он и моя подруга достаточно… близки, – сказала Хейзел. – И вечер перед отъездом музыкальной группы они провели вместе. Он уверял ее, что не поедет с ними.
По выражению лица Дженни было невозможно понять, о чем она думает.
– После этого он исчез, – продолжила Хейзел. – Он не приходил к нам, и никто его не видел. Моя подруга отправила ему письмо в Экс-ле-Бен, но он не ответил, – вдруг она поняла, как это звучит со стороны. – Конечно, иногда дружба, эм, заканчивается. Но на это не было и намека. Даже наоборот. Моя бедная подруга убита горем.
Дженни огляделась, как будто хотела убедиться, что их никто не слышит.
– Я надеялась, – сказала Хейзел. – Может, вы знаете кого-то, кто может написать ему и убедиться, что с ним все в порядке? Мы просто хотим знать, все ли у него хорошо. Даже если он больше не хочет с нами видеться.
Какое-то время Дженни молчала.
– Никто не знает, где он, – наконец сказала она. – Его имени не было в списке группы.
Хейзел кивнула. Очевидно, Дженни хотела сказать что-то еще, но не решалась.
– Вот что я хочу знать, – Дженни наклонилась ближе. – Некоторые местные солдаты – могильщики.
Хейзел побледнела.
– Могильщики?
– Солдаты болеют и получают ранения на поле боя. В Сен-Назере сотни могил.
Хейзел боялась услышать, что она скажет дальше.
– В день, когда группа уехала, один из могильщиков рассказал нам по секрету, что ему дали задание тайно похоронить молодого черного солдата.
У Хейзел зашумело в ушах. Она даже не хотела допускать такую мысль.
– Его убили, – сказала Дженни. – Забили до смерти. Даже лица не узнать.
– Но… здесь тысячи черных солдат, – запротестовала Хейзел.
– Тсс, – Дженни приложила палец к губам. – Я знаю. Было ужасно об этом узнать, но тогда я подумала, что не знаю погибшего солдата, – она снова осмотрелась. – Обри перестал приходить, когда группа уехала в тур. Но он рассказал всем, что не поедет с ними, – девушка вздохнула. – Так что, когда он перестал появляться, я расспросила его друзей в роте «К». Никто ничего не знает, – она понизила голос. – Но могильщик сказал мне, что тело принесли лейтенант Эйроп и капитан Фиш.
– Капельмейстер[26]? Тот самый лейтенант Эйроп?
Дженни кивнула.
– А капитан Фиш – командующий офицер Обри.
Хейзел прижала ладони к вискам. Не может быть. В Обри было больше жизненной энергии, чем в десяти людях, вместе взятых. Наверняка его невозможно убить. У него должно быть больше жизней, чем у кошки.
Бедная Колетт!
– Это еще ничего не доказывает, – сказала Хейзел. – Мы можем ошибаться.
Дженни ничего не ответила. Казалось, она тоже пыталась убедить себя, что все в порядке, но у нее ничего не вышло.
– Разве нельзя написать кому-нибудь из его группы?
Дженни сжала губы.
– Я не могу выдать могильщика, потому что он мой друг, – она грустно посмотрела на Хейзел. – Простите, что ничем не сумела вам помочь.
Хейзел взяла ее за руку.
– Я рада, что мы познакомились, – сказала она. – Даже несмотря на то, что нас свел такой печальный случай. Я вижу, что вы тоже беспокоитесь за Обри.
Молодая женщина едва заметно напряглась.
– Он был хорошим другом.
Возможно, она надеялась, что он может стать кем-то большим. Кто мог ее винить?
Хейзел кивнула, еще раз поблагодарила Дженни и ушла.
АфродитаПредательство – 18 марта, 1918
Что хуже? Когда сердце возлюбленного остывает? Или когда его забирает смерть?
Хуже всего, когда неведение бросает тебя из одной крайности в другую. Слишком много влюбленных оказываются в такой ситуации во время войны. Если письма прекратились, это значит, что они убиты или попали в плен? Мертвы или просто отдалились? Если вы гуманный человек – а именно таким была Колетт – вы надеетесь, что они живы и полюбят снова, если не вас, то кого-нибудь другого. Мучительное предательство сердца.
Когда Хейзел поделилась всем, что узнала в лагере Лузитания, от лица Колетт отлила вся кровь, и она стала похожа на восковую фигуру. Девушка задрожала и начала раскачиваться из стороны в сторону. Хейзел взяла ее за руки: они были холодными как лед.
– Обри? – прошептала Колетт. – Ты не мог вот так уйти.
– Я уверена, что с ним все в порядке, – утешила ее Хейзел. – Это мог быть кто угодно.
– У него вся жизнь впереди, – тихо сказала Колетт. – Его музыка. Его друзья. Его семья, – ее лицо исказилось. – Этого не может быть.
– Уверена, что не может, – согласилась Хейзел.
– Жестокая Судьба меня ненавидит, – прошептала ее подруга. – Ей нравится смотреть, как я страдаю.
Сердце Хейзел обливалось кровью.
– Мы не знаем наверняка, – сказала она. – Я молюсь, чтобы это оказался не он.
– Я даже не пешка, – глаза Колетт были пустыми. Из них ушел весь свет. – Я – игрушка в руках мстительного бога, – она перевела взгляд на потолок. – Чем я согрешила?
Хейзел обняла Колетт в надежде, что ее перестанет трясти.
– Этого не может быть.
– Может, – Колетт вырвалась из объятий подруги. В ее глазах сверкнуло что-то безумное. – Милосердный бог никогда бы этого не допустил. А если бога нет, то по воле случая со мной хотя бы иногда происходило бы что-то хорошее, non? Может, вероятность пощадила бы меня? – Она горько рассмеялась. – Но нет. Бог есть, и он жесток. Он презирает меня. Ему нравится заставлять меня плакать.
Хейзел погладила подругу по спине и принесла холодную тряпку, чтобы приложить к ее горящему лбу.
Колетт успокоилась, но это состояние было еще хуже. Из нее словно ушла вся жизнь.
– О, Обри, – прошептала Колетт. – Что они с тобой сделали?
Хейзел принесла свое одеяло и осталась ночевать в комнате Колетт. Когда она заснула, Колетт пошла бродить по хижине досуга в ночной сорочке и халате. В конце концов, она села на скамейку у пианино.
Для меня у нее были припасены самые грубые слова, но меня это не задевало. С моей стороны было бы нечестно бросать влюбленных в самые трудные моменты. Богиня Страсти все понимает. Совсем не богохульно винить меня в том, что любовь ушла. Гораздо хуже – наполнить свое сердце ненавистью, предрассудками, жадностью и гордостью, ведь тогда я больше не смогу его найти.
АфродитаТы это отрицаешь? – 19 марта, 1918
Еще до рассвета Колетт заснула. Я немного помогла: бедной девочке нужно было забыться. Но ее сон продолжался недолго. Громкий стук в дверь разбудил и Колетт, и Хейзел.
– Ах. Мисс Виндикотт. Мисс Фурнье. Пожалуйста, пройдите ко мне в кабинет.
Они быстро оделись, пригладили волосы и отправились в кабинет миссис Дэвис.
Похоже, она заранее подготовила список претензий.
– До моего внимания дошел тот факт, – сказала она, – что после отбоя вы многократно развлекали солдат мужского пола в этой хижине, – рот миссис Дэвис дрогнул. – Вы это отрицаете?