Поднимется галдеж,
117. Кричат все хором: «Ай-вай-вай!»
А вовсе не «Виват!»
И если с рельс сойдет трамвай,
И тут я виноват.
118. Меня клянут за хлеб, за соль,
За спички, за пальто,
Как-будто я уж не король,
А чёрт-те знает кто!
119. Ну, словом, жизнь ни бе, ни ме,
Ни два, ни полтора,
Как ни прикидывай в уме,
Всё хлам и мишура!..
120. Надежда только на штыки,
Без них сплошной конфуз;
Уж основали батраки
Единый профсоюз!
121. Едва я сильно занемог,
Они насупротив
Дворца открыли под шумок
Свой кооператив,
122. Где раз в неделю по утрам,
По книжкам, а не так,
Дают картошки по сто грамм
И редьки на пятак!..»
123. Здесь как-то сжался он в комок,
Закашлял, захрипел,
И, отдышавшись сколько мог,
Вновь Лазаря запел:
124. – «В семье – печальный антураж!
Мой сын валет – бандит,
По части взломов касс и краж
Профессор-эрудит!
125. Он опозорил род отцов!
Он с шайкой ловкачей
Громит лабазы у купцов
И грабит богачей.
126. Да что купцы?.. Не раз трещал
Мой собственный комод,
Когда до нитки очищал
Его наследник-мот
127. На днях, – клянутся сторожа, —
Машину в десять тонн
На их глазах из гаража
Угнал, сам Пинкертон
128. И день и ночь, в мороз и в зной,
Тщеславием гоним,
Да и наградой, как шальной
Охотится за ним.
129. И это будущий король?
Грядущее червей?
Ринальдо!.. Лехтвейс!.. Рокамболь!..
Разбойник-Соловей!
130. Да, золотые времена
Бесследно скрылись вдаль!
Коллеги, нам присуждена
Тяжелая медаль.
131. Жизнь уж не спелые плоды,
А тернии одни;
Сухими вряд-ли из воды
Мы выйдем в эти дни!
132. Нам ни за что не обойтись
Без ран и без потерь,
Хоть жди, хоть яблочком катись
Всё плохо: ведь теперь
133. Не устилают уж цветы
Дорогу королей,
И, шапка Мономаха, ты
Раз в триста тяжелей!!!»
134. Проделав сей словесный трюк,
Он, сморщившись, чихнул,
Вновь расстегнул крючок у брюк
И спину разогнул.
135. И скрывшись в кресле, чуть дыша,
Едва-едва живой,
Почесывался не спеша,
Качая головой.
136. Раскисший трефовый король,
Прослушав эту речь,
Был огорошен ею столь,
Что захотел прилечь.
137. Он щедро веки ослезил,
Пошевелил рукой,
И животом изобразил
Смиренье и покой.
138. А секретарь воткнув перо
В ореховый пенал,
Вдруг ухмыльнулся так хитро,
Как будто что-то знал.
139. Он выделялся как курсив,
Как в бане трубочист:
Носат не в меру ликом сив,
Огромен и плечист.
140. Усы почти до потолка,
А шевелюра – во!
Тянулась к ножницам рука
При взгляде на него.
141. Он, быв немного под хмельком
И несколько сердит,
Вскочил и грохнул кулаком,
Ну прямо троглодит.
142. Затем мгновенно побелев
И зверски морща лоб,
Зарыкал как голодный лев
При виде антилоп:
143. – «Все это чушь и чепуха!..
Мальчишкины усы!..
Одна Демьянова уха!..
Вы штатские – трусы!..
144. Вам нищими бы по полям
Скитаться да тужить,
Послушать вас, так королям
Нельзя на свете жить.
145. Ну, что семейные дела?
В семье всегда – урод:
Не обойдется без козла
Хороший огород!
146. Есть у меня братень-валет,
Богема и балда,
Так он налопавшись котлет,
Бежит ко мне всегда
147. И клянчит: «Братец, поддержи
Искусство и талант!
В искусстве нет ни капли лжи,
Как выразился Кант.
148. По-королевски помоги,
По-царски сострадай!..»
То дай ему на сапоги,
А то на краски дай.
149. Я говорил ему и так,
И стукнув в медный лоб:
«Писал бы вывески, дурак!»
Не хочет остолоп.
150. – «Я, говорит, талант большой…
Мне ль буквы малевать?
Я, говорит, с такой душой
Хотел на них плевать!
151. Я гениален… и шабаш!..
Таков мой формуляр.
Передо мной Да Винчи ваш —
Марала и маляр!..
152. Уж над челом моим парит
Бессмертия венок!
На той неделе, говорит,
Весь мир склоню у ног!..»
153. А я вам призраком отца
Клянусь, он зрит с небес,
И выеденного яйца
Не стоит сей балбес!..»
154. Он, приподняв рукою нос,
В зубах сигару сжал
И, задымив как паровоз,
Сейчас же продолжал:
155. – «Конечно, прежде не в пример
Вольготней нам жилось,
Скажу как честный офицер,
А ныне развелось
156. Уж чересчур средь горожан
Мутителей воды,
Социалистов-каторжан,
Бездомной лабуды
157. И всевозможного дерьма!
Но пусть они кричат,
Научит разуму тюрьма
Строптивых этих чад.
158. Бояться нам какая стать
Подпольных голышей:
Не так-то просто им достать
До наших царских шей!
159. А вы трясетесь как желе,
Забыв, что испокон
Веков блюдется на земле
Неписаный закон: —
160. Нам услаждаться, им корпеть
Всю жизнь, и в наши дни
Мы их не раз заставим петь
«Боже, царя храни».
161. Пускай угрозы мне твердят,
Пускай, когда я ем,
В окно голодные глядят
С неудовольствием.
162. Мой не страдает аппетит,
Что где-то у ворот
Какой-нибудь Иван иль Тит
Клянет мой царский род.
163. Но самолюбие мое
Мешает спать мне, коль
В железке – в гриву мать ее! —
Беспомощен король.
164. Любая двойка – два очка,
А мы и дамы – жир…
Я от такого «пустячка»
Готов бежать в Алжир,
165. Где возле самых пирамид
Рубаха-парень бей
Пьет ром и перед ним дымит
Рагу из голубей.
166. Я, царь, не значу ни шиша!
А как же мой престиж?!.
Да этого, Алёша-ша,
И чорту не простишь!..
167. Три наслаждения дано,
Сказал какой-то бард,
Нам в жизни: женщины, вино
И карточный азарт.
168. И это правда! Я, король,
Люблю на весь масштаб,
И вкось, и поперек, и вдоль,
Игру, коньяк и баб!..
169. А остальное – требуха!
Дырявые штаны!
Одна Демьянова уха!
Объелись белены
170. Вы старики-трусы… Наш век
Для умных не злодей!
Мать вашу сорок человек
И восемь лошадей!!!
171. Уррра!.. Да здравствуют мои
Друзья: – Махно, Батый,
Алжирский бей, Петлюра и
Альфонс XIII!!!»
172. Он, барабаня речь свою,
Погонами мерцал,
Махал руками как в бою
И шпорами бряцал.
173. Но прокричав ура гуртом
В честь этаких светил,
Он высморкался и потом
Всё это прекратил.
174. И не боясь язык сломать, —
Язык ведь не ребро, —
Упомянул ещё раз мать
И взялся за перо.
175. Развеселились короли: —
Вот жизнь – не жизнь, а рай!
Его побасенкам внемли,
Так и не умирай!
176. Сиди да царствуй! Пей да ешь!
Врагов руби сплеча!..
И вытер выцветшую плешь
Червонный, хохоча.
177. А пиковый весь изнемог,
Крича: «Ох, генерал!..»
От смеха он как лошадь взмок
И чуть не захворал.
178. И даже трефовый король,
Нисколько не дремля,
Мяукал: «До-ре-ми-фа-соль!..
Трам-трам-трам-тра-ля-ля!..»
179. И заскрипев как тарантас,
Вдруг начал: «Братия,
Вы все рекли, без выкрутас
Реку теперь и я…»
180. И поперхнувшись впопыхах,
Продолжил: «Всюду – плоть…
Мир погрязает во грехах,
Прогневался Господь!
181. Жизнь стала хуже во сто крат:
Мясное в пост едят;
Впадают девушки в разврат,
А после не родят.
182. Мужчины ходят без бород,
А дамы в сорок лет
Бесстыдно шаркают фокстрот,
Вся жизнь у них балет.
183. Они в лукавой тине зла
Завязли до ушей,
Разделись чуть не догола,
Ловя чужих мужей.
184. Остриглись, мажут краской рты,