Он еще раз облизал клитор, затем я спустилась, а он поднялся на ноги. Все лицо блестит от влаги, с подбородка капает мой сок.
Хочу сказать, что он мудак, но он прижимается ко мне ртом, заставляя попробовать мой сладкий вкус. Ненавижу себя за то, что позволяю ему делать со мной это снова и снова, когда у него есть девушка. Меня тошнит. Я касаюсь его груди через дыру в футболке и кусаю за нижнюю губу, высасывая все соки. Я беру все, что он готов дать мне, а затем краду еще мгновение, наблюдая за прекрасной фигурой под звездным небом.
– Это последний раз, – обещаю я. – Ты реально думаешь, что, сделав мне куни, ты выиграл?
Он усмехается, проводя пальцем по подбородку, снимая последние капли моего удовольствия.
Я ошеломленно пялюсь на него. Что за фигня произошла с четырнадцатилетним подростком, который отдал мне морской камешек, аналог редчайшего бриллианта?
– О, милая, мы закончим тогда, когда я тебе скажу.
Глава восьмая
Она – произведение искусства.
И нет ничего более сокрушительного,
чем наблюдать ее падение.
– Мы можем заехать в «Старбакс» по пути домой.
Так он предложил перемирие после того, как буквально поедал меня около автомагазина, где менее чем в ста шагах от нас была его девушка.
Пенн предложил оливковую ветвь в своей традиционной манере наутро после «Ленни», когда я сидела на кухне с семьей, пила кофе и лазила в телефоне. Ночью я так и не сомкнула глаз, анализируя хронологию наших взаимоотношений, и решила подыграть. Вот что я придумала:
1. До вчерашнего дня наличие девушки было всего лишь догадкой, а не фактом. Когда я интересовалась – он уворачивался от ответа, а дальше я просто уже не спрашивала. Пока правда в том, что мои расследования должны были быть более детальными, но он так открыто ходил к Блис, что я даже не задумывалась об этом.
2. Вчера я была сбита с толку и шокирована, поэтому позволила случиться тому, что случилось. Но больше этого не повторится. Я не могу иметь дел с парнем, живущим со мной под одной крышей и ненавидящим меня из-за его возможно мертвой сестры.
3. Он, может, и получил все мои первые разы, но я не позволю ему лишить меня девственности.
Пенн схватил куртку и предложил Бейли пойти в библиотеку вместе. Они проводят слишком много времени наедине. Я завидую Бейлс. Но больше всего я завидую тому факту, что они способны сформировать нормальные взаимоотношения. Все взгляды устремились к ним.
– Нет, спасибо, я иду к Блис.
Ее имя заставляет нас обоих замереть. Пенн кивает, откашливаясь. Папа смотрит на нас и читает между строк.
– Пенн, не соблазняй друзей Дарьи.
Мелоди вздыхает:
– Джейми!
– Что? Не я это делаю.
– Да, сэр. – Пенн хватает пончик из открытой коробки на столе и кусает. – К счастью, я не трогаю никого, кто связан с Дарьей. Вдруг они заразны.
Я закатила глаза, зная, что папа смотрит на меня и он единственный в этом доме, кто на моей стороне – он убьет, если узнает, что Пенн касался меня.
– Ненавижу тебя, братец, – я мило улыбаюсь.
– А я безразличен к тебе, сестренка, – говорит он и взъерошивает мои волосы, направляясь с Бейли к выходу. Это заставило мое сердце трепетать, но одновременно ощутить боль в животе. Пенн на самом деле как брат Бейли.
Брат, который распускает руки и язык со старшей сестрой.
Остаток дня я провела, исследуя социальные сети Адрианы. Она прекрасна, как и ее дочь – Харпер. Харпер со светлой кожей, зелеными глазами, как у Пенна. Я нашла кучу фотографий Адди и Харпер вместе и всего лишь две с Пенном. Он всегда смотрит на них, словно они центр его мироздания.
Ночью случился очередной приступ отчаянья. Мало того, что Пенн целую вечность не оставлял нигде яблоки – может, он считает, что завоевал меня? – так еще и Мелоди не пришла поцеловать меня перед сном. Она делала это каждый день с самого моего рождения. Она целовала и говорила, что любит меня. Может, потому, что больше не испытывает этих чувств?
Может, она отреклась от меня после той выходки с мороженым? Она точно хочет, чтобы я скорее собрала свои вещи и переехала в колледж. Я ее самый яркий провал – бессердечная и пустая.
Пытаюсь убедить себя, что мне все равно, но внутри кишки разрывает в клочья, и они кровоточат в животе.
Я хватаю свой черный ежедневник и иду в домашнюю студию матери. Она переделала часть подвала в хорошо освещенную рабочую зону, где теперь проводит много времени с Бейли, тренируя и занимаясь с ней. Я даже слышу эхо их смеха, который раздается вечерами, пока я выгрызаю стены в своей комнате.
Мел никогда не приглашала меня сюда, поэтому сейчас я пригласила сюда себя сама.
В ту ночь, когда Виа сбежала, я стояла напротив огромного зеркала в студии в одежде для занятий. Я пробежалась взглядом по телу в леопардовом купальнике, осознавая, что я слишком неуклюжая, слишком кривая, слишком Дарья, чтобы быть балериной. Мелоди нашла себе отраду в других девочках. В более спортивных, дисциплинированных и величественных. В таких как Виа. Я ревновала, поэтому начала капризничать. И вместо того, чтобы тянуть меня, говорить, что я незаменима, Мел просто пустила все на самотек.
Я плыла по течению, как воздушный шарик в небе, ожидая, что кто-то притянет меня, но никто этого не сделал. Прошло много лет с тех пор, как она попыталась сунуть нос в мои дела и выяснить, что происходит в моей жизни. Я и Причард делали то, что не следовало бы. Завела себе дневник, где исповедуюсь в грехах. Друзья шепчутся у меня за спиной, ненавидят меня, а я даже ни разу не засмеялась в присутствии семьи за четыре года.
Четыре года.
Четыре незаметных года.
Слеза скатилась по щеке. Как вдруг открылась дверь и вошел Пенн. Он тихий и мрачный. Как обычно. Я ощущаю его присутствие всем телом, ощущением тепла, заполняющим каждую клетку тела. Только вот дело в том, что у Пенна есть девушка, но я продолжаю ощущать его своим. Это опасно.
– Как ты узнал, что я здесь? – вытерла слезу до того, как он заметил.
Он почесал затылок:
– Я подумал, что это винный погреб, и пошел сюда за бухлом.
Я закатила глаза.
Он плюхается на пол и дергает меня за край рубашки, приглашая сесть рядом с ним, а затем толкает коленом.
– Поговорим.
– С врагом? Нет, благодарю.
Я не могу напиться им: прядь темно-русых волос, спадающая на лоб, его угрюмый взгляд. На шее след от укуса, который я не оставляла. В голове возникла картина, как Адриана целует и кусает его. Я вскакиваю, не в состоянии успокоиться, и бегу к двери. Он мчится следом и притягивает меня к себе.
– Поговорим, Дарья. Просто долбаный разговор.
– Зачем? – я вскидываю руки в воздух. – Ты думаешь, что можешь схватить меня при любом удобном случае? Чтобы смеяться с друзьями надо мной? Чопорная девчонка с огромными проблемами? Ты знаешь, насколько я слабая? Так почему я должна разговаривать с тобой? Я никто для тебя. И всегда была никем. Просто сука, которая уничтожила твою сестру. Не делай вид, что все иначе из-за случайных поцелуев. Не веди себя так, будто покорил меня, когда я не перед тобой. Я не Адриана.
Губы изгибаются от отвращения. Мне показалось, что в этот раз я реально разозлила его.
Он берет мое лицо обеими руками и прикасается носом к моему.
– Нет, – шепчет он. – Ты не Адриана. Согласен.
Он отстраняется от меня, копается в заднем кармане узких штанов и достает ключ от дома с синей ниткой. Он бросает мне его прямо в руки, и я ловлю.
Глаза расширяются. Как он…?
– Украл. – Он оглядывается и медленно идет к противоположной стене комнаты, как тигр в клетке. В большой. Или даже огромной. Но удерживает меня около себя, куда бы ни направился.
Я догоняю его через танцевальную комнату и кладу руки на плечи. Он оборачивается. Выглядит печальным, с разбитым сердцем, и я думаю, что это из-за меня. Хотелось бы, чтобы это было из-за меня. Каким человеком делают меня эти мысли?
– Что гложет тебя, Дарья Фоллоуил, капитан группы поддержки, королева и самая популярная девушка в стране?
Моя семья.
Мои друзья.
Мои тайны.
Моя незащищенность.
Ошибки прошлого.
И ты. Ты так глубоко задел мои чувства, а я не могу объяснить этого.
– Мелоди перестала заходить в мою комнату. Она всегда это делала, каждую ночь с рождения, и целовала перед сном. Кажется, она не любит меня уже, – говорю я ему, понимая, что не лгу. И эта мысль отзывается болью в каждой клеточке тела. Моя мама меня больше не любит.
Я заставила кого-то, запрограммированного любить, забыть меня.
– Она любит тебя. – Он кладет руку на шею сзади меня и смотрит в глаза. – Но ты не любишь себя – это все меняет.
Я смеюсь.
– Я люблю себя. Посмотри на меня. Я – Дарья Фоллоуил. – Провожу рукой по телу. Он трясет головой, не купившись на это.
Без слов ведет меня к зеркалу напротив. Становится позади меня и приподнимает подбородок, чтобы я посмотрела на себя. На нас. Его тело как у греческого бога. Он на голову выше меня. Его лицо острее, более симметричное, чем мое. Харизма наполняет всю комнату, и я стою, закрывая большую часть его тела, но он даже не замечает.
– Когда я смотрю в зеркало, то вижу сироту. Футболиста. Студента. Скорбящего брата. Парня, который мечтает оказаться в колледже Нотр-Дам и сбежать из этой дыры, вырвавшись из нищеты. Но кто ты? Скажи, кого ты видишь, Дарья? – он дышит мне в затылок. – Помоги мне пробраться в эту красивую и ужасную голову.
Моя рука скользит по животу и цепляется за кусочек жира.
– Я слишком полная.
Движусь к лицу и пальцем провожу по носу.
– Нос слишком маленький, а глаза слишком большие. Волосы похожи на стог сена.
– Что еще? – спрашивает он. Его рука продвигается к пижамным шортам и скользит в них, задевая полоску трусиков. – Доверься мне, мой скрытный маленький монстр.