И он прав. Главное – работает.
Я уверена, что тот эксперт не мог бы полностью согласиться с моим выводом. Это не есть «правильное» решение, я обманываю себя. В конце концов ведь речь идет о том, чтобы привести в порядок самооценку, а тут – оп-ля! Где же хваленые команды экспертов? Кажется, они отправились туда же, куда и Сандра с ее сайтом – и на этой приятной ноте я наконец засыпаю.
Встреча с подругами на следующий вечер не заладилась с самого начала. Моя подруга Анна сообщила, что не сможет прийти, а Яна, хоть и пришла, спустя полчаса засобиралась домой, потому что сильно простужена. К сожалению, уходя, она не позвала с собой Мирей. Последняя сидела рядом со мной в самом прекрасном расположении духа, потягивала коктейль и когда говорила, смотрела не на меня, а куда-то мимо. Я даже оглянулась, но за мной были только двери. Значит, ей интересно, кто заходит в кафе. То и дело она бросала взгляд в большое зеркало за барной стойкой и постоянно поправляла волосы – то откидывая их с лица, то, наоборот, возвращала на прежнее место. Когда люди ведут себя подобным образом, чувствуешь себя мебелью.
– Ку-ку! – вдруг зовет кто-то из-за столика в углу, и я вижу Ханну под руку с ее неудавшейся копией Джорджа Клуни.
М-да, вечер становится все лучше. Не хватает только той курицы Сандры. Вместо того, чтобы дружелюбно, но решительно распрощаться, я мужественно плетусь к столику Ханны и представляю им Мирей.
– Садитесь! – говорит Ханна, сияя.
– Ой, вообще-то, я уже собиралась идти, – пытаюсь я выпутаться, но Мирей кладет ладонь на мою руку, упрашивая остаться.
– Отказ не принимается! – говорит Ханна, да и мой коктейль еще едва начат, поэтому я сажусь с ними и мысленно втягиваю голову в плечи.
Что же происходит дальше? Это интересно: Мирей просто в ударе. Она громко смеется, когда друг Ханны открывает рот, отбрасывает волосы то на одну, то на другую сторону, и после каждого глотка коктейля облизывает языком губы. Все ясно. У Мирей сезон охоты. Это очень мерзко наблюдать со стороны, но оно работает. «Джордж Клуни» вдруг выпрямил спину, начал говорить громче и – я могу ошибаться, но вполне уверена – он чуть-чуть отодвинулся от Ханны. Которая, впрочем, тоже уловила все эти тревожные сигналы и пыталась противостоять Мирей: она стала больше и громче говорить и размахивать руками, но все бесполезно. Кажется, здесь надвигается катастрофа – по крайней мере для Ханны.
Когда в очередной раз волосы Мирей хлестнули по моему лицу, я поняла, что начинаю сильно раздражаться, и вовсе не из-за «Джорджа Клуни». Скорее, это моя обычная реакция: когда вдруг происходит разлад между людьми, мне становится ужасно некомфортно, и я делаю все возможное, чтобы восстановить мир и гармонию. В данном случае пришлось бы отправить Мирей в нокаут.
Я не несу никакой ответственности. Эта мысль такая приятная, что я никак не могу выбросить ее из головы.
Но поскольку это невозможно по многим, в том числе и уголовно-правовым причинам, я обречена на роль наблюдателя. Я могу нервно покачиваться на стуле, внутренне изворачиваться от отвращения, или даже заработать боль в желудке от стыда за другого человека. А могу остаться в стороне и спокойно ждать, когда этот хаос уляжется сам собой. Но самое удивительное – то, как я себя поведу, не играет никакой роли. Мои страдания никак не помогают ни Ханне, ни мне, ни кому бы то ни было. Кроме того, я не несу ответственность за эту катастрофу, и не отвечаю ни за Ханну и уж точно ни за Мирей, и я не должна извиняться перед Ханной только потому, что я познакомила их с Мирей. Все уже взрослые люди и могут сами за себя постоять. И – ух! – снова чувство облегчения. В этот раз оно пришло совсем неожиданно!
Я не несу никакой ответственности.
Эта мысль такая приятная, что я никак не могу выбросить ее из головы.
Несмотря на это, мне страшно жаль Ханну. Ведь это настоящая кровавая бойня. Мирей идет в атаку и ни шагу назад. Двадцать минут спустя новая идеальная парочка договаривается о свидании, на которое Ханна, конечно, тоже приглашена. О да, КОНЕЧНО.
Как только Мирей начинает собираться домой и «Джордж Клуни» предлагает ей подбросить ее до дома, я делаю единственное, что возможно в такой ситуации: обнимаю Ханну и заказываю два шота[13] с водкой.
Чувствовать ответственность за других – это иной, особый уровень – друзья. Ха, друзья…
Друзья
Дружба – это совершенно особенный феномен. Почти как любовь, только по-другому… Как гласит старая пословица:
Как-то спросила Любовь у Дружбы: зачем есть ты, если уже существую я? На это ответила Дружба: чтобы приносить улыбку в том случае, когда ты приносишь слезы.
Это правда. Существует очень значительная разница между любовью и дружбой. Один мудрый человек как-то сказал, что без памяти влюбиться можно и в девяносто лет. А вот дружба – это человеческое счастье, которое растет годами. Нужно съесть чертовски много пудов соли вместе, нужно накопить совместный опыт. Нужно и поссориться пару раз или даже пострадать друг из-за друга. Нужно учиться друг у друга.[14]
Иметь друзей намного важнее для счастья, чем иметь возлюбленного, и намного важнее для здоровья, чем, например, двигаться. Эти два, три, четыре? человека, которым вы можете доверить что угодно, и на которых можно положиться в любой ситуации. Те люди, которые не хотят от нас ничего, кроме как видеть нас самих счастливыми.
Таких людей немного.
Есть, правда, масса людей, которые толпятся вокруг этого статуса, как подростки на автобусной остановке в деревне. Но настоящих друзей в жизни не может быть много. Не таких друзей. А таких, которым можно позвонить в четыре утра, находясь в квартире своего бывшего, и сказать: «Пожалуйста, приезжай и забери меня отсюда». И даже тогда, когда эта квартира находится в другой стране. Это такие люди, которые не спросят: «Из Коста-Рики? Ты с ума сошла?», но ответят: «Так, а где точно находится Коста-Рика?».
Дружба – это совершенно особенный феномен. Почти как любовь, только по-другому…
Мне довольно легко ответить на вопрос, сколько у меня друзей, потому что их у меня очень мало. Может быть, это звучит немного странно, но это так и есть. Кстати, можно было бы причислить к кругу моих друзей и Л., потому что с ним-то уж точно мы ссорились, бог свидетель, и не раз.
С одной из двух моих подруг вы познакомились несколькими страницами ранее. Я знаю ее с пяти лет. Анна, та самая, с эзотерическими причудами. Если бы я познакомилась с Анной сейчас, я бы не захотела с ней снова встретиться. Эзотерическое помешательство я готова терпеть только в отношении Анны, а другие страшно действуют мне на нервы. Почему же к ее причудам я отношусь спокойно?
Может, потому что знаю ее как облупленную? Знаю того человека, которым она является на самом деле. Ее натуру. И она удивительная. И она могла бы обернуться в множество энергетических слоев и аур, неважно, сколько, потому что сквозь них я все равно буду видеть ту самую Анну, а не слегка помешанную ведическую женщину. Интересно, это и есть особенность старой дружбы? Когда вы узнаете человека еще до того, как он сменит огромное количество масок и изменится до неузнаваемости? Прежде чем они начнут притворяться не такими, какие они есть, и из-за этого начнут верить собственному спектаклю и потеряют самих себя?
Моя другая подруга – это Яна. С ней я познакомилась в студенческие годы. Она запомнилась мне в первый же день: на ней была футболка с надписью «Другая страна – другие сиськи». Мы поняли друг друга с полуслова.
За последующие годы у меня появлялись другие друзья, но они так же легко исчезали из моей жизни. Как сквозь вертящуюся дверь. Но Яна осталась. Я уверена, что где-то есть люди, с которыми я могла бы дружить. Может быть, это привычка жить по инерции, которая мешает нам узнавать новых людей. В конце концов, дружба означает некоторую трату усилий. Иногда мне кажется, что, говоря терминами физики, моя производственная мощность дружбы достигает предела. Я чувствую ответственность за Яну и Анну, такую же, как за Л. и ребенка. Если им плохо – то и мне плохо. Я бы села в машину и немедленно забрала бы их откуда нужно, даже если бы надвигался конец света. Это, между прочим, полная противоположность наплевательскому отношению.
Кстати, это те из моих любимых людей, отношения с которыми научили меня такому понятию, как помощь. Помощь сама по себе – отличная вещь, особенно когда она бескорыстная и не служит возвышенным целям. Но «делать добро» не всегда означает «сделать добро», и самые добрые намерения нередко оборачиваются своей полной противоположностью. Тому найдется немало впечатляющих примеров из истории: взять хотя бы миссионерство, армии и развитие опиатов, которые уносят жизни множества людей.
Иметь друзей намного важнее для счастья, чем иметь возлюбленного, и намного важнее для здоровья, чем, например, двигаться.
Сильное желание помочь тому, кто страдает, возможно, испытывал каждый из нас. Тем более, если этот страдающий – наш близкий человек. Однако помощь не всегда действительно оказывается полезной. И выясняется это только тогда, когда ваши попытки помочь ни к чему не приводят. Я имела подобный опыт с Анной, которая страдает от депрессии.
К черту синдром помощника
Когда Анна рассказала мне, что ее беспокоит не просто грустное настроение, а настоящая развившаяся депрессия, я была первой, кто засучил рукава, хлопнул в ладоши и провозгласил: «Ну, поехали, чего мы ждем? Давай разделаемся с этой мерзкой депрессией!»
Как я установила позднее, это была не совсем та помощь, которая требовалась от меня. Человек редко задумывается заранее о том, как лучше, а сразу бросается помогать, чем может. Это не всегда хорошая идея. Чем больше я старалась поднять Анне настроение, тем более виноватой чувствова