Джой растерялся и покраснел:
– Боюсь, что начну заикаться, и они будут смеяться надо мной.
– Джой, ты сын одного из самых богатых людей в Луизиане. Для них совершенно не имеет значения, как ты говоришь.
Джой нахмурился и пытливо посмотрел ей в глаза.
– И поэтому ты вышла замуж за Ричарда? П-потому что он богат?
Одри стала серьезной.
– Нет, конечно. Просто он подходит мне лучше всех. Это прекрасная партия. Я знала Ричарда много лет, всю жизнь. Он лучший друг отца.
Джой видел в ее глазах страх и отчаяние, когда она умоляла его не проговориться отцу и Ричарду о приезде Ли и о том, что его друг провел в доме ночь. До этого времени он считал, что его сестра счастлива с Ричардом. Но она так плохо выглядела, когда вернулась из Сайпресс-Холлоу. Он обратил внимание, что она повеселела после визита Ли. Никто ему так не нравился, как Ли. Джой подозревал, что Одри Ли тоже очень нравится. Мальчик мог только молиться, чтобы она вышла замуж за Ричарда по любви, но не ради него и Бреннен-Мэнор.
– Ты, правда, любишь, Ли, да? – спросил он, когда молодой человек уехал. Но Одри принялась внушать ему, что он многого не понимает. Ли просто очень хороший друг, но, к сожалению, мужья иногда не хотят верить в дружеские отношения между женщиной и мужчиной. Джою нравился Ричард, но что он такое совершил, почему Одри так напугана? Он мог поклясться, что в день ее возвращения на ее щеке был заметен след кровоподтека. Первые три дня после отъезда Ричарда в Новый Орлеан она спала, почти не выходя из спальни, будто была больна или измучена.
– Ты очень хорошо выглядишь сегодня, – сказал Джой. – И счастливее, веселее. Ты казалась больной, когда вернулась из дома Ричарда. Я рад, что тебе стало лучше.
– Я чувствую себя прекрасно, Джой. Спасибо, что хранишь тайну о визите Ли. Ты, конечно, понимаешь, почему я просила тебя ничего не рассказывать, правда? Ведь Ли – янки по рождению и по воспитанию. Учти слабое здоровье папы, он бы ужасно расстроился, если бы узнал, что мы дружим с таким человеком, как Ли. Ли приехал совершенно некстати. Он больше не вернется сюда, поэтому нам лучше забыть о нем. А Ричард мог бы неправильно истолковать цель визита Ли. Ведь мы недавно женаты.
– Я нечего не стану рассказывать. К-как ты думаешь, война и в самом деле может начаться, Одри?
Она удивленно округлила глаза.
– Боже мой, нет, конечно! Просто мужчины любят порассуждать об этом. Клянусь, они только и думают о ссорах и драках. Надеюсь, дальше Конгресса дело не пойдет. Если политики и конгрессмены не смогут прийти к единому решению, мы просто отмежуемся от Союза и станем независимыми. Этим все и кончится. От этого ничего не изменится.
– Надеюсь, что твои предположения верны. «Я тоже надеюсь на это», – подумала она.
Выход из Союза, проблемы рабства, права штатов, возможность войны – эти темы не сходили с уст. Все судачили только об этом. Возникали споры, что лучше предпринять, если Эйб[4] Линкольн станет президентом. Но в данный момент Одри волновала далеко не только политика. Ее муж стад для нее более опасным противником, чем любок из янки.
Одри отыскала глазами мужа. Ричард танцевал с Элеонор. Одри и Джой провальсировали миме них. Элеонор весело смеялась, обнажая неровные зубы, строя глазки, будто она была необыкновенной красавицей. Кузина Одри была в два раза толще и шире Ричарда, казалась огромной глыбой в платье нефритового цвета, которое не смогло сделать ее красивее. Кузина взглянула в их сторону высокомерно и дерзко, видимо, желая, чтобы Одри приревновала ее к Ричарду. Одри чуть не рассмеялась от такой мысли. Если бы кузина знала, как Одри хочется, чтобы Элеонор заняла ее место в постели с Ричардом. И пусть бы это происходило каждую ночь до конца жизни, лишь бы только Ричард оставил ее в покое.
Вальс закончился, и Ричард, оставив Элеонор, направился к возвышению для оркестра. Он поднял руку, призывая гостей послушать. Все гости повернулись к нему.
– Думаю, что сейчас моя прекрасная жена должна спеть для нас, – торжественно объявил он. Одри была удивлена и немного растерялась. Гости поддержали его, кто-то захлопал. Джой засмеялся, заставляя Одри согласиться.
– Я так давно не слышал, как ты поешь. «Это потому, чтов моем сердце нет места для песни»,– мысленно ответила она брату. И сразу вспомнила, что побудило Ли приехать сюда… песня. Она забыла листки с текстом песни, которую написала в честь своего любимого в Мэпл-Шедоуз. И он примчался сюда. Для чего Бог позволил ему найти те злосчастные странички? Он ведь знал, что уже поздно, слишком поздно. Одри посмотрела на Ричарда и по его взгляду поняла, что это скорее приказание, чем просьба. Муж требовал от нее повиновения, и она должна подчиниться ему. Одри глубоко вздохнула и направилась к импровизированной сцене, уступая просьбам гостей. Да, она споет, но не для Ричарда и даже не для гостей. Она представит, что там, в толпе, стоит Ли, наблюдает за ней, восхищается, любит ее. Она будет сегодня петь для Ли.
– Какая мисс Одри красивая сегодня, – тихо сказал старый Джордж Генриетте.
На балконе третьего этажа, заглядывая в окна танцевального зала, стояли несколько негров и наблюдали за танцующими гостями, которые съехались на праздник со всей округи. Друзья, соседи, важные персоны, прекрасно одетые женщины, украшенные сверкающими бриллиантами, элегантные мужчины с безукоризненными манерами сновали по залу, весело улыбаясь и переговариваясь.
Как и обещал Ричард, Одри было дозволено пригласить несколько негров из Бреннен-Мэнор. Пусть и они посмотрят на праздник, через двери балконов и огромные окна. Им, конечно, не дозволялось быть среди гостей, и то, что им дозволили понаблюдать через окна, было большой радостью для слуг. Теперь они с удовольствием слушали, как прекрасно поет мисс Одри.
– Боже праведный, она просто копия своей красавицы-матери, – сказала Генриетта Джорджу. Портниха без конца обмахивалась веером, она была очень полная и ей трудно переносить духоту ночи. Женщина подошла ближе к окну, чтобы лучше видеть.
– Мистер Поттер хорошо разбирается, какая ткань нужна для нарядного платья. Никогда еще не видела ткань такого красивого цвета, как этот темно-темно-розовый. Нет никого красивее мисс Одри во всей Луизиане. Но для меня она всегда останется только ребенком.
– Нет, у нее голос совсем не ребенка, – ответил Джордж. – Никогда мне не приходилось слышать такого прекрасного пения. Я бы мог слушать ее целый день.
Лина стояла неподалеку, думая, что Генриетта права. Одри на самом деле была все еще ребенком во многих смыслах. Она вышла замуж за Ричарда Поттера и доверилась ему с такой надеждой, считала, что муж будет добросердечным и нежным. Но этот человек постарался сделать все, чтобы лишить Одри детской невинности. Лина не сомневалась, что Ли Джеффриз частично повинен в этом. Но была уверена, что Ли был любящим, нежным, потому Одри и вернулась из Коннектикута домой, полная призрачных грез и светлых надежд. Целое лето в Коннектикуте с этим янки не нанесло душе девушки такого урона, как одна неделя супружеской жизни с Ричардом Поттером. Сердце Одри исстрадалось в одиночестве и безысходности. Если бы Лина могла помочь ей. Но она ничего не могла сделать. Конечно, если она расскажет обо всем Джозефу, он не выдержит, его больное сердце разорвется. Да и что реально он может предпринять, чтобы изменить жизнь дочери к лучшему? Документы о партнерстве уже подписаны, Ричарду Поттеру предоставлено право управлять плантацией Бреннен-Мэнор. Ничего не изменишь, фактически Одри жена не только по закону, они обвенчаны в церкви. Ничто, кроме смерти, не сможет их разлучить.
Одри теперь собственность Ричарда, почти так же, как и любой из рабов. Как странно, что Лина и другие негры, стоящие рядом и слушающие песню Одри, были рабами без всякой надежды на освобождение. Никогда они не будут обладать властью и богатством, которые есть у молодой хозяйки. Но сейчас они, возможно, намного счастливее, чем Одри Бреннен Поттер. Она – самая богатая и самая прекрасная женщина в Луизиане, но за закрытыми дверями, в доме мужа, превращается в рабыню, в бесправную рабыню.
Лина вздрогнула от неожиданности, когда кто-то схватил ее за руку. Мужской голос тихо сказал:
– Возьми с собой Тусси и пошли со мной.
Она оглянулась, удивленная и смущенная. Перед ней стоял Ли Джеффриз. Лина изумленно уставилась на молодого человека.
– Мистер Джеффриз! Что вы…
– Делай, что я сказал. Возьми дочь и спустись на балкон второго этажа. Мне нужно поговорить с вами.
Он быстро ушел, а Лина растерянно и тревожно смотрела вслед. Она, как и Одри, была уверена, что Ли давно покинул Луизиану.
«Что же ему нужно на котильоне?»
Лина повернулась и решительно прошла мимо Джорджа и Генриетты, чтобы поскорее найти Тусси. Увидев дочь, взяла девушку за руку.
– Пошли со мной.
– Куда?
– Ли Джеффриз здесь, он хочет поговорить с нами. Он ждет внизу.
Тусси торопливо шагала за матерью, сердце тревожно стучало. В душе таились одновременно страх и надежда.
Ли слушал, как поет Одри. Прекрасный голос девушки трепетал над залом, был сильным, богатым. Ли прекрасно слышал песню с балкона второго этажа. В памяти всплывали воспоминания о Коннектикуте, о том дне, когда он впервые услышал этот голос. Да, голос Одри не изменился, был, как и прежде, прекрасен. Ли никак не мог смириться с мыслью, что сегодня покинет Луизиану и никогда больше не сможет побывать здесь. Другого выхода у него не было, если он хочет спасти репутацию Одри. Но, кроме того, он обязан защитить женщину от дальнейших издевательств мужа. Перед тем как уехать отсюда навсегда, он должен быть уверен, что Ричард Поттер никогда больше не станет мучить жену. Ли ждал этого момента три недели, проводя время в Батон-Руже. Хорошо узнал город, но почти никто из горожан не относился к нему доброжелательно. Теперь он убедился, что не смог бы жить на Юге. И собирался покинуть Батон-Руж сразу после того, как побеседует с Ричардом Поттером. Он должен указать негодяю его место.