мумом. Имевшийся в городе скот разбежался по окрестностям, питаясь подножным кормом. Торговцы закрывали лавки, уберегая имевшиеся у них запасы продуктов от федералов, время от времени снабжая горожан, которые нуждались в этом.
Беда случилась пятого августа. День клонился к вечеру. Одри спешила домой, прижимая к себе мешочек с продуктами, которые ей удалось купить с огромным трудом. Она отважилась выйти в город, потому что надо было хоть чем-то накормить тетю. После того, как было разрушено здание, где располагался банк Мак Аллистера, тетя Джанин превратилась в безвольную, беспомощную женщину. Она постоянно плакала. Элеонор вообще отказывалась выходить в город, боясь оккупировавших город янки, а еще больше она опасалась попасть под обстрел.
– Кроме того, – заявила она как-то Одри. – Во всем виноват твой любовник-янки и его люди! Он обещалзащититьнас и следить за происходящим! Если кто и должен рисковать жизнью, добывая продукты,так только ты! Это единственный способ доказать нам, что ты не стала предательницей. Все давно считают тебя таковой, Одри Поттер! Ты навещала этого проклятого янки, своего полковника. Я почти хочу, чтобы наш дом тоже разрушили, не хочу, чтобы люди подозревали нас и считали, что мы получили привилегии от этих ублюдков!
Одри не собиралась спорить с глупой женщиной. Им нужны были продукты, необходимо что-то предпринять. Она считала, что Элеонор не меньше ее виновата в мнении окружающих. Кузина умудрилась разболтать почти всем знакомым, что Одри хорошо знакома с одним из их командиров-янки. Возможно, она сделала это, чтобы оправдать свой флирт с солдатами-янки. Элеонор нагло и беззастенчиво обвиняла Одри в предательстве и существование семьи стало почти невыносимым.
У Одри почти не осталось друзей, только негры относились к ней по-прежнему доброжелательно. Ненависть, озлобленность, недоверие с каждым днем усиливались по отношению к Одри. Правда, она оказалась не единственной, кого обвиняли в сотрудничестве с врагами; те горожане, чьи дома уцелели во время обстрела, также превратились в «презренных предателей».
Одри могла теперь с горечью наблюдать, во что превращаются люди из-за постоянного чувства незащищенности и страха. Солдаты рассыпались по всему городу, их можно было встретить на каждом шагу, поэтому походы за продуктами стали опасными, особенно для молодых женщин, которым приходилось выслушивать угрозы и грубые замечания. Ли предложил Одри круглосуточную охрану, которая сопровождала бы ее во время выходов в город, но она категорически отказалась, представив себе, как по этому поводу отреагируют в Батон-Руже. Она прежде всего южанка, поддерживающая Конфедерацию, жительница Луизианы и Батон-Ружа. И не имеет права пользоваться услугами бывшего друга, который волей судьбы стал врагом. Она понимала, что своим отказом обидела Ли, но чувствовала, что он все-таки понимает, почему она так поступила.
Узнав, что творится в городе, мистер Бреннен прислал посыльного за Одри и Тусси. В Бреннен-Мэнор было теперь спокойно и гораздо безопаснее, чем в городе. Посыльный привез сообщение, что у Лины случился удар, Джозеф Бреннен не мог бросить больную женщину, потому и не приехал за дочерьми сам.
Одри не хотелось оставлять тетю Джанин и Элеонор на произвол судьбы, несмотря на то, что женщины презирали ее, поэтому она отказалась возвращаться домой, но отправила Тусси, чтобы девушка могла позаботиться о матери и разрешила уехать Генриетте. Старая портниха боялась находиться в городе. Одри пообещала Тусси вернуться в Бреннен-Мэнор, убедившись, что тетя Джанин и Элеонор находятся в полной безопасности. Она даже надеялась помириться с родственницами, хотя те отказывались с ней разговаривать. Тетя вела себя так, будто янки обстреляли город исключительно по вине ее племянницы.
Элеонор все время отпускала грубые замечания по поводу «привилегированного положения» Одри как любовницы врага, но Одри прекрасно понимала, что Элеонор ревнует. После первого визита в школу она и не пыталась встретиться с Ли, видела его только, когда он подъезжал к их дому во время обстрела города, а потом вернулся через пару часов и объяснил произошедшее. С тех пор она не знала о нем ничего и очень переживала, что, вернувшись в Бреннен-Мэнор, навсегда потеряет след любимого человека. Одри не хотела признаваться себе, что осталась в Батон-Руже из-за Ли.
Она хорошо понимала, что отец расстроится, будет волноваться и беспокоиться о ней, но ничего не могла с собой поделать. Самое главное, Тусси будет присматривать за больной матерью. А тем временем Одри сможет хоть немного помочь тете и кузине и заодно ежедневно проверять списки убитых и раненых конфедератов, а также быстрее получать почту. До сих пор от Джоя не приходило никаких вестей.
Одри крепко сжимала мешочек с хлебом, картофелем и морковью, думая о том, что если все сложится из рук вон плохо, они смогут выращивать на плантации овощи. Земли у них предостаточно, чтобы прокормиться.
Ее размышления были прерваны раздавшимися неподалеку выстрелами. Какой-то мужчина громко закричал, Одри повернулась на его крик. Солдат союзной армии, охранявший улицу, упал лицом вниз. Раздались еще выстрелы. Одри испугалась, не следовало ей выходить из дома в столь поздний час, ведь уже начало темнеть.
– Мятежники! – закричал кто-то.
Теперь стрельба была непрерывной. Одри прижалась к стене дома в переулке. Послышались громкие возгласы, воинственные крики, леденящие душу диким неистовством. На улицах города внезапно завязался бой. Она раньше слышала рассказы о том, как пронзительно кричат солдаты-конфедераты, когда идут в атаку, янки называли их крик «воплями мятежников». Впервые она видела бой так близко, буквально оказавшись в гуще свалки, и поняла, что конфедераты совершили внезапную вылазку в город.
Город мгновенно превратился в сущий бедлам. Пронзительные крики и вопли перемешались со стрельбой. Горожане, случайно оказавшиеся в центре рукопашных схваток, бежали куда глаза глядят, перепуганные женщины рыдали и тащили домой детей, несколько мужчин-горожан из-за укрытий стреляли в солдат союзной армии. Одри выбежала по переулку на соседнюю улицу, но куда бы она ни пыталась кинуться, везде творилось Бог знает что. Внезапно послышался выстрел одной из корабельных пушек в порту. Она уже знала: когда мятежники атакуют, то федералы начинают обстрел города. Совсем рядом взорвался дом. Во все стороны полетели тысячи щепок, Одри вскрикнула и упала вниз лицом, почувствовав, как что-то царапнуло ей спину.
Она вскочила и, пригибаясь, побежала назад в переулок, не зная, где теперь сможет укрыться. Невозможно было угадать, куда упадет следующий снаряд, а так как уже совсем стемнело, трудно было отличить конфедерата от федерала, если только солдаты не оказывались под прямым освещением уличного фонаря. Одри решила пока оставаться в переулке, спрятаться в тени какого-нибудь дома и молиться, чтобы никто ее не заметил, и чтобы снаряд не упал ей на голову. Мимо нее с гиканьем пронеслось несколько всадников, она заметила на брюках одного из них желтые полоски.
Федералы. Настоящий бой развернулся на улицах Батон-Ружа, и она поняла, что теперь янки сочтут возможным грабить и убивать всех подряд. Как же ей добраться домой невредимой? Неподалеку снова прогремели взрывы, Одри старалась сдерживаться и не кричать от страха, чтобы ее не обнаружили. Широко раскрытыми от ужаса глазами она смотрела на происходящее. Снова загремели выстрелы, мужчина упал на тротуар под уличным фонарем, по спине растекалось пятно крови. Это был янки. Два конфедерата подбежали к нему и начали обшаривать карманы убитого, они радостно засмеялись, когда нашли немного денег, выбросив бумаги и фотографии. Одри стало не по себе от того, что мятежники способны на такое, она притаилась, думая о том, что ей теперь необходимо остерегаться как чужих, так и своих.
Один из мятежников воинственно закричал, и они направились прочь, но опять прогремели выстрелы и мужчины упали, сраженные. Один из них больше не пошевелился, другой оказался раненым и попытался уползти в укрытие. Но внезапно из темноты вынырнул всадник, догнал его и выстрелил раненому в голову, обезобразив лицо. Одри уже не могла больше сдерживаться, она вскрикнула от ужаса. Всадник попытался разглядеть, кто прячется* в тени. Одри повернулась и побежала, с ужасом понимая, что всадник вот-вот догонит ее. Тогда она повернулась и с силой швырнула мешочек с продуктами ему прямо в лицо. От неожиданности он свалился с лошади. Одри повернулась и побежала дальше. Она почти добралась до улицы, когда кто-то схватил.
– Ты, маленькая шлюха! – прорычал мужчина. – Ты почему пряталась в переулке? Ты стреляла в нас? Или ты просто проститутка, случайно попавшая в перепалку?
Она закричала, забилась в руках мужчины, но кругом было слишком шумно от стрельбы, криков, взрывов. Никто не обратил внимания на ее вопли. Солдат потащил Одри в затененный переулок. Она била и царапала его до тех пор, пока он, разъярившись, не ударил ее кулаком в лицо. Одри пошатнулась и упала. Мгновенно мужчина оказался сверху и принялся рвать на ней одежду.
– У тебя есть деньги, женщина? А драгоценности? – поинтересовался он.
Одри едва могла дышать под тяжестью навалившегося на нее тела. Лицо мужчины было совсем близко.
– У меня ничего нет, – в ужасе закричала она.
– Ну тогда я получу кое-что другое. В этой суматохе нас никто не заметит.
Он попытался поцеловать ее, но Одри сморщилась и отвернулась, пытаясь оттолкнуть солдата. Прозвучавший взрыв был таким оглушительным, что Одри на какое-то время и в самом деле оглохла. Совершенно неожиданно солдат отпустил ее. Одри почувствовала, как его тело обмякло и тяжело осело. Она буквально спряталась под ним, прильнув к земле, а вокруг во все стороны разлетались кирпичи, куски дерева. Совсем рядом загорелся дом, в переулке стало светло. Одри брезгливо оттолкнула от себя обмякшее тело мужчины и увидела, что ему в шею вонзилась огромная щепка.