Тусси согласно кивнула. Неожиданно женщины обнялись и расплакались. После трагических событий на плантации в их отношениях появилась нежность и родственная близость. Одри сделала открытие, осознав, что самым близким и самым лучшим другом для нее была всегда Тусси. Одри ощущала, как крепко ее любят, как нежно и беззаветно о ней заботятся. У нее есть семья, пусть даже семья негритянская.
Неожиданно женщины вздрогнули, услышав стук в дверь. Тусси насторожилась. Одри почувствовала, как тревожно забилось сердце. Они все еще беспокоились, что люди Марча могут вернуться сюда.
– Кто там? – спросила Тусси настороженно. Она быстро вытерла глаза и схватила ружье, которое всегда прятала неподалеку.
– Открой и увидишь, – ответил веселый мужской голос.
Тусси растерянно замерла и взглянула на Одри. Голос мужчины показался очень знакомым. Приподняв деревянную задвижку, она держала ружье наготове. Когда же открыла дверь, то радостно вскрикнула, отбросила ружье в сторону и выбежала на крыльцо. Одри не видела, кто стоит за дверью, но услышала, как Тусси назвала гостя по имени:
– Элиа!
Мужчина вошел в дом, держа Тусси на руках. Конечно, это был Элиа Джейке, человек, которого Тусси любила и которого Джозеф Бреннен продал, чтобы разлучить молодых людей. Стало тепло на сердце, когда она увидела счастливые глаза Тусси. Мгновенно Одри вспомнила Ли. Было время, когда она мечтала встретить его, почувствовать жар объятий, ощутить радость от того, что он, наконец-то, приехал за ней. Но сейчас бессмысленно и глупо мечтать о встрече. Тусси плакала от безграничной радости. Одри невольно плакала вместе с сестрой. Но слезы Одри были не только слезами радости. Одри скорбила о потерянной любви… любви, которую невозможно вернуть.
Апрель, 1865год
Одри, улыбаясь, смотрела, как Тусси и Элиа танцуют вокруг костра, празднуя известие о беременности Тусси. Элиа стал теперь свободным человеком, за восемь прошедших лет он не забыл свою любимую и ни на ком не женился. Несмотря на то, что Одри очень любила отца и тяжело переживала его смерть, она, в конце концов, поняла, что он поступил дурно, продав Элиа. Теперь она радовалась, видя Тусси и Элиа вместе. После трагических событий последних месяцев в негритянском поселке радовались возможности устроить праздник.
Все негры собрались вокруг костра, пришли также четыре семьи из Сайпресс-Холлоу, вместе с ними явились трое одиноких мужчин и две пожилые женщины. Хотя еще не стемнело, они развели костер и поддерживали огонь до наступления темноты. Хлопали в ладоши, танцевали и пели под музыку, а один старый негр замечательно играл на скрипке.
Элиа был красивым, хорошо сложенным мужчиной с добродушной улыбкой. Ему исполнился тридцать один год, а Тусси – тридцать. Вскоре после его возвращения молодые люди разыскали сельского священника и обвенчались. Одри теперь жила с негритянкой-вдовой, чтобы новобрачные могли жить одни, а теперь у них скоро появится ребенок.
Голос у Одри немного окреп, но ей все еще было больно говорить. Голос был грубоватым, низким, сиплым, и совершенно невозможно было представить ее прежний нежный и звонкий голосок. Она старалась больше разговаривать и выполняла специальные дыхательные упражнения, которым ее обучила Энни Джеффриз. Упражнения укрепляли голосовые связки, может быть, ей не удастся научиться петь, но она сможет хотя бы говорить по-прежнему.
Одри помогала ухаживать за детьми Вилены, так звали вдову, у которой она жила. Дети были маленькие – от четырех до десяти лет. Хотя она почти шептала и постоянно мучилась от боли в горле, Одри принялась обучать детей грамоте и вскоре с радостью обнаружила, что они учатся охотно, быстро все запоминают. Вилена не могла никак свыкнуться с мыслью, что ее дети научатся читать и писать, и что с ними занимается Одри Бреннена Поттер.
– Богсоздал нас рабами, но он сделал так, чтобы нам встретилась мисс Одри, – заявляла Вилена, когда начинала рассуждать об Одри, ее доброте и щедрости, о том, что женщина могла бы бросить все, уехать и спокойно жить в другом месте, среди себе подобных людей.
Но Одри не считала, что где-то остались «ей подобные». Она слышала от негров, которые ездили в город, что дядя Джон вернулся с войны, но он не соизволил навестить Бреннен-Мэнор и выяснить: жива или мертва племянница, не нуждается ли в помощи. У кузины тоже было все в порядке. А семьей Одри стали эти люди, у них она получила помощь и приют.
Единственный человек, о котором она беспокоилась и волновалась, был Джой. И… иногда тревожили мысли о Ли. Она не могла отрицать, что мечтала снова почувствовать себя женщиной, чтобы ее обнимали так же, как Элиа обнимает Тусси, Одри мечтала снова лежать в объятиях мужчины и заниматься любовью не только из физической потребности, но и потому, что желала полюбить мужчину всем сердцем. Частично из-за таких мужчин, как Ли, она теперь совершенно бедна, нуждается во всем и живет в негритянском поселке. А особняк Бреннен-Мэнор лежит в руинах, и сорняки начали прорастать на пепелище. То же самое происходило сейчас в Сайпресс-Холлоу. Все ценное давно разграблено, скот частично угнан ворами, фермерами или разбежался сам по себе. Из-за таких людей, как янки, банды преступников разъезжают по всему Югу, убивают невинных людей, таких как Генриетта и Лина, бандиты перерезали горло Одри и теперь она ялкогда не сможет петь.
– Этот человек обязательно приедет за тобой, Одри, ты непременно сумеешь забыть прошлое, – убеждала Тусси не однажды. Она очень хотела, чтобы Одри вновь обрела возможность любить, была уверена, что Ли вернется. Одри не соглашалась, считая, что даже если Ли приедет, у них ничего не получится, прошлого не вернуть. Но Тусси всегда твердо стояла на своем.
– Никто никогда не сможет любить тебя так, как любил Ли Джеффриз, – постоянно напоминала она. – Неважно, янки он или нет, он просто человек, который втянут в войну так же, как мы. Он не больше других должен отвечать за то, что случилось с нами. Твой отец и остальные южане предпочли не отступать от своих убеждений. Когда война закончится, он будет только Ли Джеффризом. Ты должна все забыть. Научишься снова любить и быть любимой. Не отказывайся от этого человека.
Одри была убеждена, что Ли не вернется. Но так как война подходила к концу, мысль о том, что Ли может появиться здесь, почти ежедневно навещала ее, и слова Тусси тяжелым грузом ложились на сердце. И сейчас, когда Тусси и Элиа танцевали вокруг костра, радуясь, что у них скоро родится ребенок, Одри тоже хотелось любви и ребенка. Независимо от того, какие чувства она сейчас испытывает к Ли. Когда она представляла себя женщиной, женой, матерью, то не могла представить рядом другого человека, кроме Ли.
Пора было решать, чем заняться в ближайшем будущем. Теперь в поселке жили шестьдесят три негра, а с тех пор, как вернулся Элиа, он только и мог говорить о том, что пора отправляться в Канзас и образовать там собственное поселение свободных людей. Единственной заботой оставались деньги, чтобы купить необходимое для поездки туда и начать новую жизнь. Одри должна была решить: или уехать в Батон-Руж, Новый Орлеан или отправиться в Канзас вместе со всеми. Очень хотелось помочь Тусси и остальным начать новую жизнь, так как негры хорошо относились к ней, заботились и помогали, она считала, что должна каким-то образом отблагодарить их. Негры помогли ей пережить самое страшное, пообещали подождать ее решения, понимая, что она не уедет никуда, пока Джой не вернется в Бреннен-Мэнор. Если Джой вернется быстро, то они вместе решат, что делать. Что бы ни произошло, они ни в коем случае не хотели разлучаться.
Не было никакого смысла оставаться как в Батон-Руже, так и в Новом Орлеане. Юг превратился в место настоящей бойни, люди разорялись и голодали. Кое-кому из негров удалось побывать в Батон-Руже один-два раза, они привезли газету, которую предприимчивым горожанам удалось выпускать. В этой газете Одри прочитала, как люди опасались того, что может произойти после войны. При всеобщем безденежье, богатые северяне явятся сюда и выкупят заложенное имущество южан. По отношению к таким, как она, у кого есть земли, но нет денег, северяне могут вынудить местные банки и власти наложить на собственность высокий налог. Что Одри сможет сделать до возвращения Джоя?
Элиа поднял Тусси на руки и сказал, что ей достаточно танцевать, иначе она может потерять ребенка прежде, чем «у него вырастут ножки и ручки». Все засмеялись, а одна из женщин пригласила к столу. Несмотря на нехватку продуктов ' и всего остального в чем нуждаются люди, чтобы выжить, женщинам удалось приготовить праздничный стол. Они сварили несколько разных блюд из картофеля и тыквы, от двух дойных коров они получали достаточно молока, чтобы сделать масло, в подвалах сохранился внушительный запас соли. Огонь не тронул и тот подвал, где хранился запас урожая прошлого года: картофель, зерно, тыквы и горшки с солениями. Мужчины поймали одичавшую индюшку, и она теперь красовалась на столе, запеченная целиком. Это был поистине королевский праздник для людей, которые были счастливы, что для торжества появился повод.
Одри присоединилась к очереди, держа в руках тарелку из дорогого фарфора, которым когда-то пользовались хозяева в шикарном особняке. Теперь из изысканного сервиза ели негры. Все эти житейские мелочи вызывали в ее душе горькие воспоминания о старых временах, и от этого Одри хотелось плакать. С трудом сдерживая слезы, она положила себе на тарелку крохотный кусочек мяса, нельзя было брать много, потому что индюшку требовалось разделить на шестьдесят три человека. Мясо было необыкновенно вкусным, нежным. Как странно, что такая еда стала почти роскошью!
Прискакал Джозеф Адамс верхом на единственной лошади. Джозеф, неженатый мужчина, который, как известно Одри, пылко влюблен в Вилену. Он часто навещал женщину, и играл с ее детьми. Так как он был могучего телосложения, рабовладельцы часто перепродавали его друг другу, им нравилась его сила. Джозеф ни разу не женился, в основном, потому что не разрешали владельцы. Вилена рассказала Одри, что хозяева использовали его, как племенного жеребца, принуждая совокупляться с разными негритянками, чтобы те рожали крепких здоровых детей, которых в будущем можно бу