Глубоко погрузившись в мысли о том, что ожидает женщину, которая сидела сейчас в экипаже рядом с ним, если окажется, что ее сестра действительно умерла, он даже не заметил, как они доехали до места. Только звук ее голоса вернул его к действительности.
— Там, впереди, на холме, расположены лагеря переселенцев, мистер Най.
В первом лагере они не обнаружили ничего необычного. Их глазам предстала мирная картина — горели костры, пуская в небо столбы дыма, всюду бегали и весело смеялись босоногие дети. Их заливистый смех напоминал пение птиц. В других лагерях царил полнейший беспорядок. Палатки здесь были поставлены кое-как — брезент с одной стороны просто закрепили кольями, воткнув их в землю, а с другой стороны подперли деревянными шестами.
Здесь грязные и унылые дети сбились в маленькие стайки, словно испуганные птички, а взрослые, которые еще не успели заразиться холерой, ходили, словно привидения, между грязными соломенными тюфяками, на которых лежали несчастные больные. Най придержал лошадь, и они медленно поехали между фургонами и палатками, пытаясь найти кладбище. Брианна с ужасом смотрела на открывшуюся ее взору картину болезни и смерти.
Кладбище оказалось намного больше, чем она предполагала. Некоторые могилы были просто огромными, размерами с целый фургон. Наверное, в них были похоронены целые семьи. А может быть, такие большие могилы рыли для того, что облегчить труд землекопов, и в них клали совершенно чужих друг другу людей. На многих надгробиях не было никаких надписей.
Три тела, завернутые в грязные одеяла, возле которых роились стаи мух, лежали на влажной земле, ожидая захоронения. Рядом с ними высокий и невероятно худой человек, стоявший по колено в прямоугольной яме, спокойно работал лопатой, выбрасывая через плечо комья сырой земли. Он не обратил никакого внимания на мужчину и женщину, которые, выйдя из экипажа, молча бродили среди свежих могил.
На деревьях сидели стаи ворон. Их громкие крики не казались такими ужасными по сравнению со стонами умирающих и печальными стенаниями людей, покидающих лагеря. Одна ворона набралась смелости и подлетела к мертвому, источающему гнилостный запах, телу. Она опустилась на землю и подскочила к светловолосой голове мертвеца. У Брианны комок подступил к горлу, когда она увидела, что птица начала клевать лицо покойника.
— Сюда, — сказал Най, склонившись над деревянным, на скорую руку срубленным крестом.
Брианна поспешила к нему. Эта могила, в отличие от многих других, которые представляли собой просто земляные холмики, была обложена дерном. Опустившись на влажную траву рядом с этой могилой, она прочитала надпись, вырезанную на деревянном кресте: «Джулия Энн Сомервилл, 31 год, умерла 20 апреля 1849 года». Прижав ладони к лицу, Брианна с ужасом прошептала:
— О Боже! Значит, это правда.
Най поднялся с земли и отошел в сторону, чтобы дать ей возможность предаться своему горю наедине. Она не плакала, просто молча сидела, неотрывно глядя на одинокую желтую маргаритку, которая росла в траве возле креста. Наконец она встала и подошла к Наю.
— Я готова. Мы можем возвращаться, — сказала она.
Он внимательно вгляделся в ее лицо. Она казалась спокойной и даже какой-то отстраненной. Уж слишком спокойной. Ему очень захотелось обнять ее, но он подавил этот порыв и, положив руку ей на талию, повел к экипажу.
Они молча ехали среди фургонов и палаток. Перед Брианной то и дело разворачивались сцены безутешного горя. То ей на глаза попадалась мать, которая утешала своих лишившихся отца детей, то отец, который нес на кладбище безжизненное тело своего сына-подростка, то умирающий мужчина, который диктовал друзьям последнее письмо к своей оставшейся дома семье.
Они проезжали мимо последних фургонов, когда Брианна увидела какую-то одинокую фигурку. Ребенок, который едва научился ходить, грязный и полураздетый, громко плакал, а вокруг не было ни души.
Брианна положила руку на руку Ная.
— Остановитесь. Здесь что-то не так. Похоже, что этот ребенок потерялся.
— Я сейчас посмотрю, — сказал он, останавливая экипаж.
Однако, пока он привязывал поводья, она уже спрыгнула на землю.
Эта маленькая девочка была одета только в короткую шерстяную нижнюю сорочку. Ее голые ягодицы и ноги были измазаны фекалиями. Брианна непроизвольно сжалась от ужаса, когда эта несчастная маленькая девочка протянула к ней свои грязные ручонки. Однако от стоявшего рядом фургона исходила такая сильная вонь, что вид несчастного ребенка уже не вызывал удивления и возмущения. Оттуда пахло смертью. Брианна снова почувствовала приступ тошноты. Она все-таки заставила себя подойти к фургону, несмотря на то что боялась увидеть там нечто ужасное.
— Здесь есть кто-нибудь? — позвала она.
Она уже собиралась заглянуть внутрь, когда к ней подошел Най и остановил ее.
— Позаботьтесь о малышке, — сказал он. Его серые глаза стали темными, взгляд суровым. — Я сам загляну внутрь.
Закрыв носовым платком нос, чтобы не ощущать ужасной вони, он заглянул в фургон. Ему пришлось подождать некоторое время, пока глаза привыкнут к темноте. Потом он увидел молодую женщину, одетую в ночную сорочку. Она лежала на кровати. Ее безжизненные глаза смотрели на мужчину, который лежал рядом с ней. По пояс голый мужчина лежал на боку и держал за руку свою жену. Возле мертвых тел роились мухи.
— Там кто-нибудь есть, мистер Най? — спросила Брианна и тоже заглянула внутрь фургона.
Он хотел удержать ее, чтобы она не видела этой ужасной сцены. Однако он опоздал.
Брианна не могла отвести глаз от семейной пары, лежавшей внутри фургона среди нечистот. Они казались ей вынесшими много несчастий беззащитными жертвами. «Через такие же испытания довелось пройти и Джулии», — с ужасом подумала она, чувствуя, что теряет над собой контроль.
Най оттащил ее от фургона. Она смотрела на него расширенными от ужаса глазами, а потом, оттолкнув его в сторону, отбежала на некоторое расстояние, упала на колени, и у нее началась рвота. Когда желудок опорожнился, она попыталась встать и почувствовала, что у нее кружится голова. Най довел ее до экипажа, а потом пошел искать кого-нибудь, кто мог бы позаботиться о маленькой девочке. Он вернулся с бутылкой бренди в руках и заставил ее сделать несколько глотков. Где-то на полпути к городу она начала клевать носом, прижавшись к его плечу. Он осторожно положил ее голову себе на колени, и она заснула.
На следующее утро Брианна проснулась от того, что почувствовала запах яблок и услышала, как кто-то тихо скребется рядом с ней. Где-то вдалеке залаяла собака, и она услышала чьи-то неясные голоса. Сквозь одеяло она ощущала теплое тельце Шекспира, который лежал рядом с ней, свернувшись калачиком. Она долго лежала с закрытыми глазами, не желая покидать приятный мир сновидений. А потом она вдруг все вспомнила.
Господи, ведь Джулия умерла!
Брианна застонала, голова начала метаться по подушке.
Она открыла глаза, почувствовав, что кто-то коснулся рукой ее лица. Кожа на этой руке была шершавой, и от нее пахло сосной. Брианна увидела Коламбуса Ная, который с нежностью смотрел на нее.
— Джулия… — прошептала она, из ее глаз текли слезы.
Ее переполняло горе, она не смогла выплакать его вчера вечером. Усилием воли она попыталась унять слезы, однако все было напрасно. Она разрыдалась, и слезы ручьями полились по ее щекам. Най молча обнял ее, пытаясь успокоить. Однако это было все равно что пытаться остановить водопад.
— Господи, но почему? — с дрожью в голосе произнесла Брианна. — Она была для меня единственным на всей земле родным человеком. Теперь я совершенно одна. Мне некуда идти. Что же со мной теперь будет?
— Тихо, все будет хорошо, — сказал Най, прижавшись лицом к ее волосам.
На ней были только тонкие панталоны и ночная сорочка. Он чувствовал сквозь одежду ее мягкую и гладкую кожу. От нее исходил едва уловимый запах роз.
Брианна отстранилась от него и сказала:
— Джон и дети… Я не помню. Они тоже там?
Он в ответ покачал головой.
— Я разговаривал с шерифом. Он ведет учет всех умерших. Нашелся ваш зять. Он несколько дней назад уехал к своим родителям, забрав с собой детей.
Это несколько успокоило Брианну. Она снова опустила голову на подушку и тут сообразила, что она почти голая. Более того, она была в номере отеля наедине с мужчиной. Этот мужчина уже однажды целовал ее. Залившись краской стыда, она натянула на себя одеяло до самого подбородка.
— Как… кто меня вчера раздел?
— Вчера вечером вы заснули мертвецким сном. Портье вызвал врача. Доктор сказал, что у вас был нервный срыв и вам нужен покой. Сейчас уже утро. Вы проспали всю ночь.
Най дал ей понять, что ее раздел врач. Однако у него чаще забилось сердце и сладко заныло в паху при воспоминании о том, как он вчера раздевал ее и обмывал ее кожу холодной водой. Она была очень худой, такой худой, что можно было пересчитать все ребра. Он также обнаружил на ее теле многочисленные рубцы и ссадины. Ее тело было похоже на тело израненного олененка. Должно быть, ее покойный муж с ней очень жестоко обращался.
Ее муж. Господи, как же Наю хотелось, чтобы он был жив! Тогда бы он смог убить его своими собственными руками. Правда, он уже начинал подозревать, что так оно и есть.
Его приводила в бешенство мысль о том, что этот выродок касался самых интимных частей ее тела. Наю уже давно самому хотелось прикоснуться к этим самым частям.
Брианна не заметила, какой страстью пылали его глаза. Она закрыла глаза и сжала руками виски. Когда же она снова открыла глаза, Коламбус все еще стоял возле нее, опершись коленом о кровать.
— Вы что… провели возле меня всю ночь?
Най пожал плечами. Ему не хотелось рассказывать, как сильно она напугала его.
— Кому-то же нужно было присмотреть за вами.
— Со мной действительно все в порядке. Вам не следует здесь находиться. Что люди могут подумать о нас?
Нахмурившись, Най убрал ногу. Ее слова подействовали на него, словно холодный отрезвляющий душ. Со стула, стоявшего у окна, он взял свой нож и незаконченную деревянную фигурку и направился к двери.