Несмотря на ранний час, заснуть снова девушка не смогла. Долго ворочалась, затем решительно встала, умылась. Причёсываясь, потрогала заметно уменьшившуюся, переставшую болеть рану на затылке.
Пересмотрела и подправила эскизы столовой керамической посуды и пивных кружек, над которыми засиделась допоздна. Оделась в рабочее платье и спустилась в зал кофейни.
Там было тихо и сумрачно. Пахло новой мебелью. Из кухни проникал аромат свежей выпечки, тушёного мяса с капустой и копчёных колбас. Слышался недовольный голос Хенни:
— Не стой тут. Иди полы мыть на втором этаже.
— Про уборку покоев на втором этаже мне хозяйка ничего не говорили, — ответила Лина.
— Так и будешь стоять египетским изваянием?
— Не буду. Дай мне ведро. Я налью воды и отнесу Гуго. Он велел мне принести ведро воды.
— Какой он тебе Гуго?! — взвилась Хенни. — Он на двадцать годков старше тебя!
— На семнадцать, — не смутилась девица.
— Иди отсюда. Я сама отнесу ему воды, — Хенни загремела тарелками. Не могла успокоиться. Голос сочился недовольством: — Тебя наняли прислуживать госпоже Маргрит, а не совать нос, куда не следует.
— Я не сую, — огрызнулась Лина.
Выскочив из кухни, она налетела на Нику и толкнула её в бок. Ойкнув от неожиданности и покраснев, проскочила мимо, устремившись вверх по лестнице.
— А поздороваться? — крикнула ей вслед Ника. Уже Хенни: — Что за разборки с утра пораньше? — осматривала кухню в поисках жако.
— Гуго её занимает, видите ли, — проворчала служанка. — Так и вьётся вокруг него говорливой пташкой, срамница.
— А он что? — Ника присела у фаянсового рукомойника, рассматривая отбитый угол на предмет восстановления.
Слушала Хенни вполуха, занятая своими мыслями: «Не восстановить… Клея прозрачного нет. Да и откуда ему взяться? Жалко… Красивый рукомойник… был. Предстоит сделать новый, не такой помпезный и гораздо удобнее».
Представила его — где-то виденный керамический бочонок* литров на пять, выполненный в едином стиле с миской-умывальником, установленными на туалетном столике. Если в «умывальнике» сделать сливное отверстие и под него подставить ведро, спрятанное за дверцей, то всякий раз выливать из миски использованную воду не придётся. Роль водопроводного крана в данном случае будет выполнять бочонок.
«Хочу такой себе в комнату», — размечталась девушка. И обязательно схожий с ним поставить в будущий санузел.
— Выгнать её надо, — услышала Ника недовольный голос Хенни.
— Почему? — спросила без особого интереса.
— Чтоб неповадно было чужих женихов отбивать, — загремела служанка ведром.
Ника, наконец, поняла, в чём дело.
— Оставь всё как есть, — сказала, вернувшись к поискам попугая. — Если Гуго любит тебя, то ни на кого больше не посмотрит. Если ты ему не нужна, значит, и он не для тебя. Пусть катится на все четыре стороны.
— Так я никогда себе мужа не найду, — шмыгнула носом Хенни.
— Тебе нужен муж для статуса замужней женщины или любовь к нему всё же прилагается?
— Я люблю Гуго, — протяжно вздохнула Хенни, вытирая нос полой передника.
— Значит, бери его в охапку и тащи в церковь. Только если он после женитьбы станет гулять от тебя — не плачь.
— А что мне тогда делать? — служанка с интересом присматривалась к госпоже.
— Оставь всё как есть, — уверенно повторила Ника. — Не вешайся ему на шею. Знай себе цену. Поняла? К новенькой не вяжись. Пусть Гуго видит, что она тебе не соперница. Ты лучшая: красивая, добрая, умелая, готовишь так, что язык можно проглотить, — звонко причмокнула.
Хенни отвернулась и засморкалась сильнее.
Не обнаружив жако в кухне, Ника с удивлением уточнила:
— Наш крылатый сквернослов ещё спит? Или госпожа Маргрит посадила его под домашний арест?
— Скажете тоже, — улыбнулась служанка. — Госпожа Маргрит приходили, взяли ему питьё и еду и ушли. А вы что-то рано встали, хозяйка. Голова болит? Кровь спёкшуюся вычесать не надо?
— Вроде не болит, — потрогала Ника затылок. — Кровь больше не шла.
— К лекарю всё одно сегодня сходим, как он велел. Есть будете?
Могла не спрашивать. Кто ранним утром откажется от порции молочной рисовой каши с кусочком ароматного сливочного масла и чашки крепкого травяного чая со свежей выпечкой?
Девушка ела и прислушивалась к доносившимся из коридора звукам.
Хенни тоже слышала голоса, но понять, о чём говорят Лина и Гуго, не могла.
— Бесстыжая, — пробурчала она, заметно приуныв.
— Позови Лину и дай ей ведро воды, — подсказала Ника. — Она, наверное, уже Гуго пожаловалась на тебя. Разочаруй её.
Подбодрила, делая вращательное движение кистью руки:
— Давай, Хенни, веселее, увереннее. Ты — лучшая.
— Скажете тоже, — засмущалась служанка.
Послушно вышла за дверь и зычным голосом позвала новенькую.
Когда та пришла, всучила ей — немного растерявшейся, — ведро с водой и, как ни в чём не бывало, подогнала:
— Пошевеливайся. Гуго заждался.
— Так ты сама хотела отнести, — удивилась Лина.
— Хотела, перехотела, — выпроваживала прислугу из кухни. — Давай, живей, а то квёлая, как та индюшка, которой самое место на вертеле.
Ника в знак одобрения подняла большой палец:
— Так держать. Лук крупный купила?
Глаза Хенни осветились радостью:
— Купила всё, как вы велели, хозяйка.
Сегодня в планах значилось приготовить на пробу различную закуску и составить «пивные тарелки»*.
«Пивная тарелка № 1» — жареные в пиве куриные крылышки, луковые кольца в кляре, картофель фри.
«Пивная тарелка № 2» — куриное филе в кляре, сырные палочки, луковые кольца в кляре.
«Пивная тарелка № 3» — рыбные крокеты, луковые кольца в кляре, хрустящие хлебные палочки с чесноком и сыром — гриссини*.
К закускам будет предложен чесночный соус с зеленью и острыми приправами, приготовленный на основе жирной сметаны. Не исключалась возможность составить тарелку по желанию посетителя.
Хенни получила чёткие инструкции и всё приготовит в небольшом количестве, пока её молодая хозяйка будет удивлять гончара своими познаниями.
Отдельной закуской пойдут орешки, чесночные сухарики, гренки ржаные, творожное печенье с миндалём, печенье с сыром и оливками. Варёные и жареные пельмени, различные бутерброды, омлет с зеленью, тонкие блинчики с мясом, чебуреки. Рыба. Копчёные колбасы, вяленое мясо, сыр. Сезонные овощи и фрукты.
Можно приготовить хачапури. Нежный вкус когда-то отведанного блюда Ника помнит до сих пор. Не уверена, что выпечка в форме лодочки с открытой начинкой из сыра, яйца и кусочка сливочного масла получится с первого раза, но попытаться стоит.
Если к пиву предлагались многочисленные простые и сложные закуски, то ассортимент сладких блюд к горячим напиткам выглядел куда скромнее. Ставка делалась на горячий шоколад. Чай, кофе и морсы прилагались. Сладкая выпечка — медовик, несколько разновидностей печенья, треугольные сырники с изюмом, блинчики с творогом. Если кто-то из дам пожелает отведать что-нибудь приглянувшееся из закусок к пиву, в частности несладкое печенье и бутерброды, — Ника будет рада.
Девушка вышла на крыльцо внутреннего двора. Подняла глаза к яркому голубому небу без единого облака. День обещал быть тёплым и погожим.
Розовая от удовольствия Лина что-то рассказывала Гуго. Заметно с ним кокетничала.
Ника усмехнулась: «Малолетка, в самом деле, положила глаз на садовника». Правда, тот на неё не смотрел — ровнял небольшую круглую клумбу под посадку принесённых с собой кустиков лаванды. Или делал вид, что молоденькая, привлекательная Лина его не интересует.
«Поживём — увидим, — подумала девушка. — Если Гуго в самом деле…»
Сбитая с мысли громким лаем соседской собаки, Ника сорвалась с места и решительно направилась к калитке.
— Достала, зараза! — проговорила возмущённо, проходя мимо застывших в изумлении садовника и Лины. — Пора положить этому безобразию конец.
Глава 14
Находясь в состоянии сильного возбуждения, Ника не заметила, что говорит на русском языке.
Не рассчитала она и силы ударов дверным молотком в нарядную входную дверь соседского особняка. Поморщилась от гулкого звука тяжёлого латунного молотка в виде головы льва с подвижным кольцом в пасти.
Открыли ей почти сразу. Немолодая женщина в сером простом глухом платье и таком же переднике, недовольно проговорила:
— Зачем так в дверь колотить? Шумливых мы не любим, — поправила плотно прилегавший к голове чепец, закрывавший уши.
Скользнула по беспокойной гостье быстрым оценивающим взглядом и посторонилась, впуская в переднюю:
— Хозяйка тебя ждут. Иди в сад, — указала на прямой полутёмный коридор, в конце которого в открытую дверь лился утренний свет.
Ника пошла в указанном направлении. Объяснять прислуге причину своего визита и просить позволения войти — много чести!
Женщина последовала за ней.
На широком крыльце в большом кресле спиной к двери сидела сгорбленная сухонькая старушка со сморщенным, будто печёное яблоко лицом. Траурное строгое платье и чепец казались ей велики. Она утопала в иссиня-чёрном жакете с белой опушкой.
Беглым взором Ника осмотрела внутренний двор соседей, оказавшийся раз в пять больше их дворика. От обилия ярких красок на миг закрыла глаза.
Цветущие тюльпаны… Их было много… разных. Настолько много, что в глазах зарябило от буйства красок. Пахло пьяняще и терпко — пахло весной. Девушка жадно вдыхала аромат свежей зелени с лёгкой медовой ноткой.
— Госпожа Лейфде, к вам пришли наниматься на работу, — доложила служанка, подтолкнув вперёд застывшую визитёршу.
— Руз? — услышала она и обернулась на голос.
В пяти шагах от крыльца на дорожке, ведущей вдоль дома, стоял большой мольберт. За ним в испачканной красками широкой куртке замер невысокий темноволосый парень лет шестнадцати.
— Руз… — выдохнул он рвано, уставившись на неё во все глаза. Шагнул к ней, не решаясь подойти.