– Этот оттенок чрезвычайно подходит к вашим великолепным черным волосам, – автоматически начала было Элиза. – Кроме того, фасон…
– Ну, я не знаю. Хотелось бы чего-нибудь подороже и получше.
Подороже, чем эта шляпка? Элиза едва заметно ухмыльнулась. Брюнетка ей откровенно не нравилась, но, что поделаешь, нельзя же отказывать потенциальной покупательнице.
– Тогда, может быть, вот эта, из индийской сюры? – И Элиза начала свою привычную речь о фасонах и стилях, в самом разгаре которой раздался очередной звонок колокольчика.
Она обернулась и увидела Риордана Дэниелса.
Элиза застыла на месте, вцепившись похолодевшими руками в поля шляпки. Она так давно не видела Риордана, что успела забыть, насколько обворожителен этот высокий темноглазьш мужчина, насколько сильно его грубоватое мужское обаяние, казалось, наполнившее собой до предела это маленькое царство женской красоты.
Брюнетка явно почувствовала то же самое: она часто заморгала и стала поспешно прихорашиваться перед зеркалом, важничая, как павлин.
– Чем… чем могу служить? – Элиза направилась к Риордану, злясь на свой предательски дрогнувший при этих словах голос. Они не виделись почти год. Насколько ей было известно, Риордан вернулся в Нью-Йорк вскоре после похорон Авена Эмсела и приезжал в Чикаго несколько раз по делам. В ее голове давно теснилось множество фантастических планов мести, но претворить их в жизнь пока не представлялось возможности.
– Так вот как обернулась ваша жизнь. Интересно. – Риордан лениво и мягко улыбнулся, обнажив белые зубы.
– Да, я открыла магазин, если вы это имеете в виду. – Элиза гордо выпрямилась. – Хотите купить шляпку? Вероятно, вы именно за этим пришли?
Элизу охватила дрожь. Каждая клеточка ее существа напряглась до предела. Прежде чем Риордан успел что-либо ответить, вмешалась дама в зеленом. Плавно растягивая слова, она сказала:
– Не волнуйтесь, мисс, он со мной. Как тебе нравится вот эта шляпка? – обратилась она к Риордану.
Элиза онемела от неожиданности.
– Меня смущает цвет. Гранатовый. Немного темноват, а? Какой-то безрадостный, навевает скуку, – щебетала брюнетка.
– Линетт, ты же знаешь, я не разбираюсь в шляпках, – ответил Риордан, не сводя смеющихся глаз с Элизы.
Женщина расстроенно вздохнула и бросила гранатовую шляпку на прилавок. От каждого ее движения по залу распространялась волна мускусного запаха. Она капризно обратилась к Элизе:
– Нет, мисс, эта не подходит. Есть ли у вас что-нибудь более яркое? Может быть, шляпка с настоящими птичьими крыльями? Я видела такие, они шикарно смотрятся.
– У нас нет образцов с чучелами птиц, – ответила Элиза. – Могу вам предложить папье-маше. Уверяю, они ничуть не хуже.
– Ну что ж, покажите папье-маше, – пренебрежительно хмыкнула Линетт, – и, пожалуйста, поторопитесь. У нас мало времени, не так ли, Риордан? Я сегодня занята в дневном спектакле.
Так, значит, Линетт – актриса! Тогда поиски более броской шляпки вполне объяснимы: актрисы, как правило, не отличаются хорошим вкусом.
Привередливая клиентка мерила шляпки одну за другой, утопая в море перьев и искусственных цветов, и не переставая донимала Риордана вопросами типа: не слишком ли скромен фасон? достаточно ли изящны украшения? Дэниелс терпеливо обсуждал со своей спутницей достоинства и недостатки шляпок самым спокойным тоном, какой только можно себе представить. Похоже, его забавляла сложившаяся ситуация.
Чем дольше Линетт крутилась перед зеркалом, тем раздраженнее становилась Элиза. Внешне она сохраняла полное хладнокровие и разговаривала с клиенткой подчеркнуто вежливо, но внутри у нее бушевала буря. Эта глупая, нахальная девица позволяет себе обращаться с ней как со служанкой! Да еще на глазах у Риордана Дэниелса!
Как он осмелился привести в магазин эту девку? Как он смеет издеваться над ней, получать удовольствие от ее растерянности, прикасаться к этой Линетт, якобы поправить ленту на шляпке!..
Казалось, прошла вечность, прежде чем Линетт отобрала шесть шляпок и выложила их на прилавок.
– Дорогой, – Линетт тяжело вздохнула, приятно утомленная долгой примеркой, – я бы хотела взять все эти шесть. Надеюсь, ты не против?
«Дорогой»? У Элизы потемнело в глазах: ее мутило от этой, как ей казалось, безобразной сцены.
– Шесть шляпок? – Риордан удивленно приподнял бровь. – Зачем так много? Что ты собираешься с ними делать?
– Как что? Носить. Не сомневаюсь, что они тебе по карману, – игриво стреляя глазками, отвечала Линетт. – Ведь тебе ничего не стоит купить мне весь этот магазин или даже целую улицу.
– Ну а целая улица-то тебе зачем?
– Не волнуйся, милый, – заворковала актриса, уловив в тоне своего спутника глухое недовольство. – Я пошутила. Мне ничего не нужно, кроме шляпок. – Она повелительно указала на прилавок: – Доставьте их в Чикагский театр в мою гримерную. Я в городе очень ненадолго и попросила бы не мешкать. А счет пришлите ему.
– Нет проблем, – ровным голосом ответила Элиза.
– Мы не можем ждать, правда, милый? – Линетт хозяйским жестом взяла под руку Риордана Дэниелса и почти повисла на нем. – Пойдем, нам пора. Мне еще нужно отдохнуть и собраться с мыслями перед выходом на сцену. И хорошо бы, кстати, чего-нибудь выпить.
Они ушли. И тут же смолк самодовольный смех Линетт, пропал запах духов, исчезли блики зеленого шелка.
Элиза уложила первую шляпку в коробку. Потом обернула ее сверху упаковочной бумагой и закрыла крышкой. И вдруг, движимая яростным отчаянием, она бросилась к двери, открыла ее и захлопнула снова с такой силой, что колокольчик соскочил с гвоздя и покатился по полу, жалобно переливаясь серебряным звоном.
В тот же день Элиза принялась собирать сведения о Риордане Дэниелсе. По возвращении домой, все еще окончательно не придя в себя после неожиданной встречи, она опустилась в кресло и стала просматривать кипу газет, на чтение которых у нее постоянно не хватало времени.
Почти сразу же Элиза наткнулась на имя своего заклятого врага. Только в одном выпуске «Трибюн» оно упоминалось четыре раза. «Дэниелс проявляет деловой интерес к Чикагскому банку» – гласил один из заголовков.
Она аккуратно вырезала статью и, найдя большой конверт, положила начало своему досье.
С этого дня, используя положение владелицы модного магазина как прекрасную возможность быть в курсе городских новостей и слухов, Элиза педантично записывала и складывала в конверт все услышанное о Риордане. Через несколько недель она составила полное представление об этом человеке.
Он часто ездил из Чикаго в Нью-Йорк и, несмотря на то, что давно уже мог позволить себе посвящать все свое время игорным домам и скачкам, куда по складу характера его неудержимо тянуло, работал по двенадцать, четырнадцать, восемнадцать часов в день в своей конторе на углу Стэйт-стрит и Рэндольф-авеню.
Первые свои деньги Дэниелс сделал на Западе, на серебряных рудниках. Ходили слухи о какой-то темной истории с конкурентами и р нескольких жестоких драках, закончившихся поножовщиной. Оттуда он вернулся в Нью-Йорк, удачно играл на бирже и приобрел несколько сталеплавильных заводов; затем расширил их сеть за счет выполнения военных заказов. На сегодняшний день ему принадлежало несколько десятков заводов, лесопилен, банков, железных дорог и прочего. Этот список казался бесконечным; замыкал его завод Эмсела.
– Неужели мне никогда не справиться с ним? – спросила Элиза у Мэта Эберли во время одной из субботних верховых прогулок.
– С кем?
– С Риорданом Дэниелсом, конечно! Кто, по-вашему, еще может меня волновать?
– Господи, Элиза! Я думал, вы давно выкинули его из головы.
Она внимательно посмотрела на Мэта. Тщательно причесанный и напомаженный, одетый в великолепный сюртук от лучшего портного, Мэт Эберли выглядел самоуверенным, полным амбиций и надежд на преуспевание.
– А я не могу выкинуть его из головы, Мэт. Не проходит и дня без мыслей о нем. Я хочу сказать… без мечты отомстить за отца, – добавила она смущенно.
– Ну сколько раз можно повторять! Дэниелс не тот человек, с которым стоит выяснять отношения, – нахмурившись, сказал Мэт. – Забудьте об этом, Элиза. Вы даже вообразить себе не можете, каково его состояние. Он не платит налогов, у него нет долгов. Все его деньги находятся в обороте и приносят прибыль. И этот процесс бесконечен. Даже если Дэниелс по пятнадцать часов в сутки будет сорить деньгами, он все равно не сумеет потратить все! Его капитал растет как на дрожжах.
Элиза плохо представляла, о чем говорил Мэт; в ее сознании возник образ бездонной бочки, из которой, сколько ни черпай, вода не убавляется. Заметив, в какое воодушевление пришел рассказчик от своего собственного повествования, она спросила:
– Неужели это правда?
– Да. Люди, подобные Дэниелсу, идут по жизни легко, играючи. Они покупают политиков, репутацию, женщин, лошадей, заводы – все что угодно. Если они решат избавиться от человека, то это не составит для них никакого труда. Просто…
– Перестаньте! – Элиза вздрогнула. – В ваших устах он становится каким-то чудовищем.
– Забудьте о нем, Элиза. Надеюсь, он больше никогда не окажется на вашем пути. Это было бы лучше всего.
Однажды Фифина вернулась из гостей, где случайно встретилась со своей закадычной подругой, работавшей костюмером в театре. Она вылила на Элизу целый поток новостей и пикантных подробностей о жизни «мистера Дэниелса».
– О, он настоящий дамский угодник. Больше всего обожает актрис. Он засыпает их дорогими подарками, нежными записками и иногда тайно принимает у себя в особняке.
– Да?
– И еще я слышала, будто он однажды дрался на дуэли, защищая честь женщины. – Фифина, приходя все в больший восторг, отчаянно жестикулировала от волнения.
– И что же?
– Говорят, это было в Новом Орлеане. Там дуэль – обычное дело. Риордан прострелил своему сопернику бедро, тому повезло, и он выжил, но если бы умер, Риордан Дэниелс стал бы убийцей.