— Значит, и я…
Он блеснул своими ярко-желтыми глазами.
— Значит, и ты. Пусть ты истинная пара, но ты все равно не выживешь, тебе не справиться с ребенком волка…
Я опустилась в кресло и прижала ледяные руки к горящим щекам.
— Мы с Лиамом и так не могли поладить, все время ругались по поводу управления стаей. И как только Мария умерла, я не выдержал и вызвал его на бой. Во мне слишком бурлила сила после того, как я узнал, что девушка, которая мне нравилась, погибла из-за его жажды власти, и я выиграл схватку. Моим желанием было, чтобы Лиам ушел из стаи в город.
— И вот теперь, когда у него в руках такой козырь, он вернулся… — задумчиво продолжила я мысль Марка, и он кивнул.
— А я могу… — хрипло спросила, осененная неожиданной мыслью. — А я могу попросить у ведьмы какое-то лекарство, чтобы остаться в живых?
Марк затушил сигарету прямо о комод, стоявший рядом, и запах вокруг стал еще более противным и раздражающим.
— За каждую просьбу мы платим одним годом жизни. Она делает надрез на руке, берет кровь и забирает год себе. — Я удивленно поморгала, вспомнив, как Лиам сделал ту же самую процедуру у дверей в хибару ведьмы. Но не мог же он заплатить такую огромную цену только за то, чтобы она сказала, что я беременна?!
Значит… От этой мысли мне действительно стало плохо. Значит, он мог расплатиться с ней, попросив о том, чтобы я понесла… Или выносила ребенка… а после… Иисусе, а ведь все это время он как ни в чем не бывало улыбался мне, обнимал, целовал…
— …Ведьма не может изменить течение жизни, времени, заставить полюбить. Она может лишь немного подтолкнуть процессы, которые уже проходят в тебе. Например, оборотница может на какое-то время изменить свой запах, чтобы стать похожей на какую-то женщину… Оборотень может попросить ускорить встречу с истинной парой, если она существует… Но заставить убить брата или сделать тебя альфой стаи она не может.
— Все это слишком… слишком сложно для меня, — я выдохнула и откинулась на спинку кресла.
Ребенка… Вот я дурочка. Сама же вложила ему оружие в руки! Если Лиам так уж хотел выиграть эту борьбу за место альфы в стае волков, которое не хотел делить с Марком, мое признание ему было на руку. И то, как его поведение изменилось, когда мы оказались в стае… Выходит, он решил, что я полностью принадлежу ему…
Сколько вопросов и ни одного ответа!
— Я понимаю, Аурелия, — Марк присел на корточки рядом, взял мою ладонь. — Но ты должна понять одно: ребенок так или иначе убьет тебя. Ты сможешь его выносить, но при родах он заберет все твои силы, выпьет тебя до дна. Это насмешка судьбы — что истинные пары встречаются у оборотней среди людей. Такого быть не должно, но так случается.
— Мне так жаль, что все так получилось, — невидящим взглядом я вперилась в стену, с которой улыбалась неизвестная мне Мария, ставшая жертвой амбициозных планов Лиама.
— Мы всегда с ним враждовали. Никогда не могли прийти к компромиссу из-за его жестокого и злого нрава. Все мои идеи он отрицал, и поэтому мы всегда знали, что альфой должен остаться один из нас. Но кто-то должен был работать в городе, чтобы прикрывать заповедный лес, а кто-то — оставаться в стае, чтобы решать ежедневные вопросы. И, конечно же, мы оба хотели остаться в лесу. И если бы не тот бой, когда я победил, он бы остался здесь, и неизвестно еще, к чему бы это привело…
Слова Марка о Лиаме и руководстве стаей обходили мое сознание стороной, мне на самом деле не было никакого дела до того, как они решали свои вопросы. Оборотни показали мне свое пренебрежение, и потому меня не касались их дела. А вот то, что сказал Марк по поводу меня…
Голова буквально раскалывалась на части от новой информации.
Я вспоминала все: и как Лиам отдавал свою кровь знахарке, и как всегда осторожничал, дотрагиваясь до моего живота, и все те одинокие часы, которые я провела в его доме в окружении вещей женщины, которой уже нет в живых…
— Я бы посоветовал тебе избавиться от ребенка, Аурелия. Избавься, и ты останешься в живых.
❅
24
❅
Избавься от ребенка… Избавься от ребенка…
Какие страшные слова!
И в самом своем черном кошмаре я не думала, что могу услышать их. Я мечтала о ребенке, плоть от плоти, почти всю свою жизнь. Плакала ночами в подушку, когда спал Брюс, жалея себя, что у меня никак не получается зачать. Переживала, думая, за какие грехи получила такое проклятие, и вот когда обрела желаемое, мне нужно от него избавиться?
— Я слишком устала, Марк, отвези меня домой, — почувствовав, как на плечи опустилась невероятная усталость, смежила веки.
Мужчина поднялся, тяжелым шагом прошел к окну, выглянул в него и мрачно сказал:
— Летучие мыши вышли на охоту, мы не сможем выехать отсюда— он покосился в мою сторону. —Двинемся утром, с рассветом. А пока…
Я молча подняла плед с ручки кресла и накинула себе на ноги, чтобы не озябнуть — в заброшенном доме было холодно.
— Выпей это, — Марк протянул стакан, от которого исходил неприятный щекочущий запах. — Выпей.
— Что это?
— Это трава от ведьмы.
— Что это, Марк? — голос зазвенел от волнения.
— Ты знаешь, что там, Аурелия, знаешь…
— Нет, я не буду избавляться от ребенка. Не буду.
— Подумай хорошенько об этом… Если не избавишься — умрешь. Ты должна сделать правильный выбор. Сама…
— Мне нужно… нужно…
Я взяла стакан в руку, отчетливо ощущая его теплые бока, которые не остывали из-за мутного дурно пахнущего содержимого. Марк принял мое молчаливое согласие — дал мне время на раздумья. Он щелкнул выключателем, и дом сразу же погрузился во тьму, и стал виден только огонек сигареты в конце комнаты и черные тени за окном.
— Ты можешь остаться в стае, — негромко говорит Марк. Я чувствую, как он внимательно смотрит на меня, не моргая. Чувствую и побаиваюсь его внимания, ведь мы находимся вдвоем в заброшенном доме. — Я позабочусь о тебе.
Вздыхаю и отвечаю нерешительно, сама еще не зная, правду говорю или нет:
— Я уеду. Вернусь в город… возможно…
— И там я могу тебе дать все, что ты захочешь…
Нервно ерзаю. Зачем он мне все это говорит?
— …Если останешься жива, не будешь знать ни в чем недостатка…
Мне не нравится его проникновенный доброжелательный тон. Он говорит как человек, который преследует собственные интересы. Одно точно — он хочет, чтобы я сделала аборт, лишилась ребенка, и это явно связано с его планами на стаю.
— Я мог бы убить тебя, — задумчиво цедит он слова, и по моей коже бежит мороз. — Но связан уговором с ведьмой — не могу лишить женщину жизни.
— И на том спасибо, — криво шучу и замолкаю.
Зато может предложить лишить жизни не рожденного ребенка…
Вампиры, оборотни… во что я ввязалась?
Чувствуя, как сон мягко опускается на сознание, понемногу расслабляя уставшее тело, я вяло обдумывала все, что узнала. Теперь я не могла доверять никому. А особенно — Лиаму. И от этой мысли стало так горько и тяжело на душе, что хоть волком вой.
Когда мне было пять, мать поняла, что не может растить ребенка одна, и сдала меня в детский дом для девочек. Для этого она специально ехала на машине целые сутки, чтобы отвезти меня как можно дальше — в соседний штат. Я хорошо помню эту дорогу — безрадостное коричневое шоссе, ее неловкие разговоры, уверенный взгляд решившегося человека. Когда она передавала меня за руку воспитателю, я почувствовала вздох облегчения, вырвавшийся из ее груди. И потом, много лет подряд, этот вздох преследовал меня, я все думала о том, чем я так провинилась, что без меня ей оказалось лучше? И потом, иногда сбегая от работы, которой нагружали девочек, стояла у забора, за которым простиралась зелеными гектарами огромная ферма, где жила большая семья. Иногда я видела, как молодая женщина играет со своими малышами, иногда — как мужчина учит кататься на лошади детей постарше. И всегда — всегда! — думала, что единственный вздох облегчения они издают, когда наблюдают за успехами своих детей.
Сердце от этого сжималось, в уголках глаз покалывало от невыплаканных слез, и я снова и снова говорила себе: я никогда не буду одинокой, у меня будет ребенок, которому я подарю всю свою ласку, всю свою нежность.
И теперь, когда спустя годы моя мечта исполнилась, мне нужно было отречься от нее?
Чертов Лиам!
Все сказанные Марком слова спутались в один большой клубок, и я постепенно его распутывала. И чем дальше тянулась нить, тем большее негодование я испытывала по отношению к Лиаму. Он все сделал для того, чтобы увлечь меня собой, соблазнить, и причина, оказывается, была проста — он хотел завладеть стаей, а я сама по себе ему особо и не нужна — это он показал своим отношением в первые же часы нашего приезда.
Нет, возвращаться в стаю оборотней — не вариант. Я лучше попрошу Марка высадить меня у города, устроюсь снова официанткой в какое-нибудь кафе, заработаю на съемную комнату и самостоятельно буду растить этого малыша.
Со мной все будет в порядке — я схожу в больницу, пройду обследование, современная медицина не стоит на месте, врачи найдут какой-нибудь выход. Конечно, я не буду рассказывать им про жизнь оборотней на всякий случай, чтобы не оказаться в психиатрической больнице, но скажу, что невероятно озабочена своим состоянием здоровья.
Опустила палец в вязкую теплую субстанцию стакана и провела по губам, запретив себе их облизывать, а остатки осторожно вылила прямо на обивку кресла, чтобы не возбуждать подозрений у Марка. Пусть думает, что я выпила его абортивное средство. Пусть…
Я не повторю ошибку Марии, которая доверилась Лиаму и погибла. Я постараюсь защитить себя и свое дитя… Даже если это будет стоить мне жизни!
❅
25
❅
Алия привстает на локтях, пытаясь соблазнительно улыбаться, но в глазах уже разгорается понимание — ей не сломить мое решение, мою волю.
— Нам же было так хорошо прежде! — говорит она, добавляя в голос шелка и меда, но они проходят по нервам отзвуком пенопласта по стеклу. Снова принюхиваюсь, удивленно оглядывая ее, но мой интерес никак не связан с тем, что хочет предложить женщина, бывшая любовница, связь с которой осталась в далеком прошлом. От нее пахнет моей истинной парой! Аурелией! — Да, — вдруг выходит из себя Алия, перекидывает длинную косу на другую сторону и нервно кусает губу. Под моим властным взглядом альфы она не может долго притворяться и признается во всем сама. — Да, я попросила у ведьмы аромат Аурелии… Выдыхаю сквозь зубы, и облачко пара скользит из пасти, чтобы раствориться в нагнетающейся темноте леса. — …Зачем она тебе? Она всего лишь человек! Все знают, что она умрет при родах, а я… Я буду любить тебя, воспитывать твоего ребенка. У нас ведь все было так хорошо до появления этой чертовой Марии!