— Вы Джеймс Барнет, не так ли? — спросил Колтрейн. — Я Ларри Колтрейн. Как поживаете? Я только что услышал от хозяина дома о вашем щедром вкладе в наш фонд.
Ларри Колтрейн был намного моложе своей сестры — на добрые десять лет, и, по подсчетам Джеймса, ему было около сорока пяти. К счастью для него, у него были не рыжие волосы. При любом раскладе Джеймс обратил бы внимание на такого человека, как Лари Колтрейн. Он был слишком красивым, слишком вежливым и слишком самоуверенным. А конкретно в этот момент он был еще и преградой, которую Джеймс с нетерпением хотел преодолеть, чтобы найти Фэйт.
С другой стороны, это могло быть единственной возможностью задать несколько спорных вопросов мистеру Колтрейну. Он протянул руку.
— Здравствуйте, мистер Колтрейн. Если не ошибаюсь, вы брали участие в последней экспедиции, в которой была и мисс Мэйнард?
— Я был официальным фотографом, — ответил Колтрейн. — Мы не все богаты, знаете ли. Некоторые из нас должны зарабатывать на жизнь. Я зарабатываю своим фотоаппаратом.
— Значит, вы не настоящий египтолог?
— Боюсь, что нет.
— А ваша сестра?
— Джейн? — Колтрейн выглядел удивленным. — Она, Мадлен и Элси Коудрей были движущей силой этой группы. Все как раз началось с того, что эти три решительные женщины не захотели, чтобы к ним относились, как к декоративным украшениям. Поверьте мне, мистер Барнет, они не боялись испачкать руки на раскопках и выполняли свою часть работы в суровых условиях.
— И тем не менее, между Мадлен и вашей сестрой произошла какая-то ссора, как я полагаю?
Колтрейн кивнул.
— Они обе писали статьи в газеты. Думаю, вы назвали бы это профессиональной конкуренцией.
— Вы были там, когда умерла Мадлен?
Колтрейн кивнул.
— Мы все были ошарашены.
У Джеймса впервые возникло чувство, что маска соскользнула с лица Лари Колтрейна. Он говорил то, что думал. Смерть Мадлен стала для него ударом.
— Вы были влюблены в нее, — простодушно сказал Джеймс.
— Я был влюблен в нее, — подтвердил Колтрейн. Наступила секундная пауза. — А ее нелегко было любить. Не думаю, что Мадлен была способна любить. Я не удивился, когда узнал, что она бросила мужа и дочь ради путешествия в Египет. Это было похоже на Мадлен. Надеюсь, ее дочь простит моей сестре ее холодность. Она выглядит совсем как ее мать, поэтому я опасаюсь, что Джейн может сказать то, чего не следует говорить.
Он сделал маленький глоток и продолжил:
— Разве не странно, что мисс Макбрайд только после многих лет узнала, что она дочь Мадлен? Леди Коудрей рассказала нам, что мисс Макбрайд считала мать погибшей при кораблекрушении.
Джеймс уклончиво ответил, что так и было. Последовало еще много вопросов в том же духе, и ему стало понятно, почему Колтрейн разыскал его: не для того, чтобы самому поделиться информацией, а наоборот, чтобы разнюхать что-то. Он хотел знать, что известно Фэйт о тайной жизни своей матери. Джеймс сказал ему, что Фэйт знает только то, что поведала ей леди Коудрей. Дневник Мадлен не был упомянут.
Когда вопросы исчерпались, Колтрейн улыбнулся и отошел. Джеймс наблюдал, как он уходит, и спрашивал себя, что же Ларри может скрывать.
Следующие несколько минут прошли в поисках Фэйт. Не найдя ни ее, ни Добина, Джеймс заволновался. Он как раз собирался выйти на террасу, когда оттуда пришел хозяин дома в сопровождении группы джентльменов.
— У меня почти не было времени закурить, — сказал Хьюз, — дождь начал лить как из ведра. Посмотрите на меня: я полностью промок.
— Вы не видели мисс Макбрайд?
Мистер Хьюз замер.
— Мисс Макбрайд? Нет. Как я уже сказал, я был на улице всего несколько минут. Простите, мне нужно переодеться.
Джеймс настежь открыл французские двери и огляделся. Через некоторое время глаза привыкли к темноте. Двигались тени. «Где ты, Фэйт? Где ты?»
Он не мог сосредоточиться. Слишком много людей. Слишком большой шум. Он не должен был терять время на разговор с Ларри Колтрейном.
«Сосредоточься. Сконцентрируйся. Просочись».
Один раз у него это получилось, когда он проник в мысли убийцы. Вернее, дважды, если учесть случай с Фэйт.
«Сосредоточься. Сконцентрируйся. Просочись».
В его голове было пусто; вдруг он увидел ее. Она шла по направлению к дому. Он наблюдал, как она вошла в двери, и не одна. Следом за ней шел мужчина…
От этого видения Джеймс вылетел в двери как стрела из лука.
Ему не пришлось далеко идти, потому что они в этот момент вышли из тени. Он успокоился; теперь, увидев, что Фэйт в безопасности, ему захотелось схватить ее за плечи и хорошенько потрясти. Его остановило только выражение ее лица. Она с таким облегчением смотрела на него, что это было бы видно даже слепому.
— Джеймс! — выкрикнула девушка, бросаясь к нему. Обняв его, она прошептала: — Мы спрятались в сарае для лодок. Это было ужасно!
Добину осталось дополнить, что там было ужасного.
— Там тело… — Добин остановился, чтобы вдохнуть. — Тело какого-то мужчины в сарае для лодок. Мисс Макбрайд споткнулась о него. Там нет света, поэтому мы не знаем, кто это. Все, что я могу сказать вам, — это то, что он не дышит.
Джеймс отдавал приказы так, будто инструктировал чернорабочих на своей железной дороге:
— Добин, заведите мисс Макбрайд в дом. Попросите, чтобы кто-то посидел с ней, пока я не вернусь. Затем расскажите мистеру Хьюзу все, что вы только что рассказали мне. Мы не будем посылать за полицией, пока не поймем, с чем имеем дело.
Фэйт попыталась запротестовать, но Добин, казалось, понял, что спорить бесполезно.
Как только они повернулись к Джеймсу спиной, он достал из внутреннего кармана сюртука свой револьвер, схватил фонарь у дорожки и быстро направился к реке.
Тело лежало лицом вниз сразу за дверью. У Джеймса создалось впечатление, что, кто бы это ни был, он собирался выходить, когда получил удар сзади. Было похоже на то, что его до смерти забили молотком или чем-то подобным, но возле трупа ничего не было.
Он присел и перевернул тело. Невидящие глаза, уставившиеся на него, принадлежали Роберту Денверсу.
Джеймс поднялся. Роберт Денверс, как он вспомнил, имел привычку внезапно появляться возле Фэйт. Он был постоянным гостем в Сент-Уинифред. Он был там, в классе, когда они с Фэйт оказались заперты в кладовке. Он был на Берлингтон-Аркейд, когда Фэйт выходила от мадам Дигби.
И теперь бедный парень оказался здесь.
— Какую игру ты вел? — задумчиво произнес Барнет. Затем нахмурился: — В чью игру ты играл?
Глава 15
Было уже далеко за полночь, когда Джеймс и Фэйт сели в экипаж и отправились домой, на Беркли-сквер. Им пришлось дождаться своей очереди, чтобы их опросила полиция, затем ждать, пока опросят всех остальных. Поначалу полицейские, казалось, были очень подозрительны к Фэйт и Аластару Добину, потому что те не только нашли тело, но еще и знали убитого. Офицер полиции положил конец этой серии вопросов: по засохшей крови на одежде убитого и температуре тела он определил, что Денверс умер по меньшей мере за несколько часов до того, как Фэйт и мистер Добин зашли в сарай для лодок. Да, Фэйт и Добин знали убитого, но его знали и многие другие в Обществе египтологов. Денверс не был его членом, но периодически появлялся на публичных лекциях и других мероприятиях. Хотя никто не помнил, видел ли его сегодня.
— Получается, — сказал Джеймс, — любой мог убить Денверса еще до лекции. — Он на секунду задумался. — Или задолго до этого, если верить словам офицера полиции. И все ли помнят, где они находились в это самое время?
По телу Фэйт прошла дрожь. На ней все еще была мокрая одежда, и Джеймс накинул на ее плечи свой пиджак, чтобы она не простыла.
— Но зачем кому-то убивать Роберта? Он был воспитанный и милый. — Она посмотрела на Джеймса. — Не перестаю думать о его родителях, особенно о маме. Роберт — это все, что у нее было.
— Ну, у нее еще есть муж.
Она покачала головой.
— Допустим.
Он не хотел ни о чем ее спрашивать, пока они не приедут домой и она не переоденется, но Фэйт сама приоткрыла эту дверь, поэтому он все-таки задал ей вопрос:
— Тебе не нравится отец Роберта?
— Нет. Не нравится. Я не понимаю, почему он у нас член правления. Ему явно не подходят цели школы: он слишком авторитарный. Могу себе представить, какой он дома!
Джеймс пожал плечами.
— Денверс-старший — глава банковского объединения. Ему положено быть членом правлений. Некоторые люди любят авторитетов. А кому-то нравится предоставляемая в связи с этим возможность общаться с влиятельными людьми.
— Мне не следует критиковать мистера Денверса. На самом деле я его не знаю. То же самое могу сказать и о Роберте. Он лишь посещал особые мероприятия в Сент-Уинифред, поэтому я была с ним едва знакома. Он мне не очень нравился. Вернее, у меня не было к нему особой неприязни… — Она не закончила и покачала головой. — Это все неважно. Он был молодым человеком. Его смерть не только трагична, но и ужасна. Я не могу в это поверить. — У нее на глазах навернулись слезы. — Чувствую себя такой виноватой…
— Виноватой?! Почему ты должна быть виноватой?
Фэйт шмыгнула носом.
— Мне нужно было узнать его лучше, а теперь уже слишком поздно. Не могу представить никого, кто хотел бы убить его. Как мы объясним это девочкам в школе? Они расстроятся. Девочки очень любили Роберта.
Она резко вдохнула.
— Лили! Я должна написать Лили и рассказать о том, что произошло.
Джеймс взял ее руку и сжал.
— Но не сегодня. Ты слишком взволнована, чтобы изложить свои мысли на бумаге. Подожди до завтра.
Она медленно кивнула.
— Да. Я напишу Лили завтра, но кто скажет девочкам? Большинство из них разъехались по домам на каникулы, но есть и те, кому некуда ехать. Кто расскажет им?
— У полиции все под контролем. Они не скажут тебе спасибо за вмешательство. Не забывай, Фэйт, идет расследование убийства.