27 мая 1709 года, вскоре после победы под Полтавой, Петр писал Екатерине: «Матка, здравствуй! Объявляю Вам, что всемилостивый Господь неописанную победу над неприятелем нам сего дня даровати изволил, единым словом сказать, что вся неприятельская сила на голову побиты, о чем сами от нас услышите; и для поздравления приезжайте сами сюды».
В конце августа того же 1709 года царь писал Екатерине: «Мудер! Как я и отъехал от Вас — ведомости не имею о Вас, о чем желаю ведать, а особливо как скоро можете быть в Вилню: мне не без скуки без Вас, а и Вам, чаю, так же…».
«Матка, здравствуй! Объявляю Вам, что вчерашнего дни город Выборх сдался, и сею доброю ведомостию (что уже крепкая подушка Санкт-Питербурху устроена чрез помощь божью) Вам поздравляю», — писал Петр, обращаясь к Екатерине, в июне 1710 года.
И еще одно характерное письмо царя жене, отправленное в августе 1712 года: «Катеринушка, друг мой, здравствуй! Мы, слава Богу, здоровы, только зело тяжело жить, ибо я левшею не умею владеть, а в одной правой руке принужден держать шпагу и перо; а помочников сколко, сама знаешь…»
В феврале 1712 года в Петербурге, в Адмиралтейской церкви Св. Исаакия Далматского, Петр I официально обвенчался с Екатериной Алексеевной, а их дочери Анна и Елизавета (позднее императрица Елизавета Петровна) получили статус царевен (цесаревен).
«Оригинальность Петра проявлялась во многих делах, сказалась она и в юридическом оформлении свадьбы, — отмечает историк Борис Антонов. — Венчался монарх как шаутбенахт, то есть контр-адмирал флота. Этот чин он “заслужил” за Полтавскую битву. Вероятно, здесь не последнюю роль сыграли две причины — социальное происхождение невесты и наличие у русского царя законной супруги Евдокии Лопухиной, заточенной по указу царя в монастырь».
Екатерина Алексеевна.
Гравюра 1724 г.
Свадьбу сыграли по всем русским правилам, со всеми традиционными персонажами — посаженными отцами и матерями, «сестрами», «братьями», «подружками» невесты и шаферами. Посаженными отцами были командующий гребным флотом контр-адмирал Иван Боцис и командующий Балтийским флотом вице-адмирал Корнелий Крюйс. Посаженными матерями — супруга Крюйса Катерина и царица Прасковья Федоровна — вдова царя Ивана Алексеевича.
Свадебный пир Петра и Екатерины 19 февраля 1712 года в Зимнем дворце. Гравюра А. Зубова
«Братьями» Петр назначил корабельного мастера Федосея Скляева и кораблестроителя Ивана Головина, «сестрами» — свою племянницу Анну Иоанновну, будущую императрицу, супругу Меншикова Дарью, ее сестру Варвару и любимую сестру государя Наталью Алексеевну.
Гостей было больше, чем полторы сотни, застолье продолжалось с утра и до пяти часов дня. Каждый тост сопровождался громогласным артиллерийским залпом из одиннадцати орудий. «Общество было блистательное, вино прекрасное, венгерское, и, что особенно было приятно, гостей не принуждали пить его в чрезмерном количестве», — сообщал в Лондон английский посол в России Чарльз Витворт.
Свадебный пир Петра I и Екатерины в Зимнем дворце, состоявшийся 19 февраля 1712 года, запечатлел гравер Алексей Зубов. Парадный зал, где за круглым столом сидели новобрачные с приближенными, украшали шпалеры и большие венецианские зеркала. Помещение освещала люстра из черного дерева и слоновой кости, выточенная самим Петром Алексеевичем.
После шумного застолья последовали танцы, продолжавшиеся до десяти часов вечера. Затем зажгли фейерверк с огненной надписью vivat. Свадебные торжества продолжались еще три дня: 20 февраля — застолье и танцы в Зимнем дворце, 21 февраля торжества происходили на Адмиралтейской верфи, где заложили новый 60-пушечный корабль, названный «Екатерина» — в честь новобрачной. И, наконец, завершилось празднование 22 февраля, когда прием давала царица Прасковья Федоровна.
«В ряде случаев эту свадьбу пытались представить потешной, мол, женился не государь, а шаутбенахт», — отмечает историк Борис Антонов, но подчеркивает, что на самом деле это событие имело далеко идущие политические последствия: оно дало возможность взойти на престол сначала вдове государя, а потом его дочери Елизавете Петровне и внуку Петру Федоровичу.
Кстати, ни Петра, ни многочисленных гостей, ничуть не остановило то обстоятельство, что буквально за месяц до свадьбы в окрестностях Петербурга обнаружили неприятельские дозоры. Уже упомянутый выше английский посол Витворт сообщал 22 января 1712 года своему шефу в британскую столицу: «…шведские отряды из Карелии были недавней неприятностью в этих окрестностях: два дня назад они были в десяти английских милях отсюда, и дома открыты для всякого нападения; но все солдаты, которых удалось быстро собрать, были посланы по той дороге наблюдать за их передвижением и сдерживать их».
Как отмечет историк Евгений Анисимов, «волшебное превращение не изменило характера лифляндской Золушки. Она оставалась такой же милой, скромной, неприхотливой боевой подругой царя, была рядом в его нескончаемых походах, даже рожала в поездках и, переждав день-другой, спешила к своему “старику”. Она смогла каким-то образом приспособиться к тяжелому, порой невыносимому характеру царя, умела угодить его вкусам, смиренно терпеть его странности и капризы.
В Екатерине не было ни изящества, ни красоты. Посторонним наблюдателям она казалась дурно и неряшливо одетой, мужиковатой простолюдинкой, но в ней, по-видимому, было обаяние Геры — богини домашнего уюта и тепла».
Свою ненаглядную супругу Петр постоянно возвеличивал. В 1714 году в честь ее достойного поведения в Прутском походе он учредил Орден Святой Екатерины, которым она и была награждена. Девизом ордена значилось: «За Любовь и Отечество».
А впоследствии в манифесте о коронации (1723 г.) Петр указывал: «Наша любезнейшая супруга государыня императрица Екатерина великою помощницею была, и не точию в сем, но и во многих воинских действах, отложа немочь женскую, волею с нами присутствовала и елико возможно вспомогала, а наипаче в Прутской кампании с турки, почитай отчаянном времени, как мужески, а не женски поступала, о том ведомо всей нашей армии…».
Екатерина Алексеевна родила мужу одиннадцать детей, но почти все они умерли в детстве, кроме Анны и Елизаветы. Правда, именно они были рождены до вступления Петра в законный брак и по законам того времени считались незаконнорожденными. После того, как Петр и Марта Скавронская, ставшая Екатериной, вступили в брак, детей признали «привенчанными», то есть «почти» законнорожденными.
Блюдо «Коронация Екатерины I». Москва, 1724–1727 гг.
Мастер Н. Федоров. Изображен один из центральных моментов первой российской коронации, состоявшейся в Успенском соборе Московского Кремля 7 мая 1724 г.: возложение Петром императорской короны на жену Екатерину
Особые надежды царь возлагал на сына — Петра Петровича. После того, как в 1718 году казнен (точнее, умер под следствием) царевич Алексей, изменивший Петру, именно Петр Петрович считался официальным наследником русского престола. С ним связывали династические надежды родители. «Шишечка», «Потрошенок» (т. е. плоть от плоти. — Ред.) — так называли его Петр и Екатерина в своих письмах.
Но случилась беда: четырехлетний Петр Петрович заболел и умер в апреле 1719 года. Петр был потрясен, подавлен… Теперь всего его надежды сосредоточились на Екатерине. В мае 1724 года он торжественно венчал ее в Успенском соборе Кремля как императрицу. Приближенные расценили это действие как намерение передать ей трон. Во время коронации император произнес краткую речь: «Понеже всем известно есть, как прежде объявили Мы Манифестом о намерении своем, для Коронования Любезнейшей Нашей Супруги, которое ныне извольте по чину церковному совершить».
Однако той же осенью Петр неожиданно узнал, что его любимая жена изменяет ему с камер-юнкером Вилимом Монсом. Для царя это стало страшнейшим ударом. Монса казнили (формальной причиной стали совершенные им должностные преступления), а между супругами наступилао холодная война…
«В гневе Петр уничтожил подписанное на имя Екатерины завещание. Той осенью царь был особенно мрачен и беспощаден: Монса казнили, приближенных Екатерины били кнутом и сослали на каторгу. Измена “друга сердешненького” болезненно ударила по Петру. У царя не было больше надежды на будущее: он не знал, кому теперь передать свое великое дело так, чтобы оно не стало достоянием любого прыгнувшего в постель Екатерины проходимца», — отмечает историк Евгений Анисимов.
После смерти императора Петра Великого в 1725 году Екатерина при поддержке князя Меншикова, опираясь на гвардию и петербургский гарнизон, взошла на престол, став первой в истории государства российской самодержицей. Правда, правление ее оказалось недолгим — всего два года…
Непрощенная любовница
…Этому трагическому сюжету российской истории посвящено как минимум несколько художественных полотен. «Мария Гамильтон перед казнью» — картина живописца Павла Сведомского, написанная в 1904 году и хранящаяся ныне в Омском областном музее изобразительных искусств имени М.А. Врубеля. Еще одна картина запечатлела Петра I на плахе, рядом с палачом. В руках царя — отсеченная голова Марии Гамильтон.
По словам очевидцев, а скорее, по легенде, голова опальной фрейлины покатилась к ногам Петра, он поднял ее, поцеловал в губы, а затем, перекрестившись, молча ушел… Есть несколько иная версия легенды: мол, Петр, взяв в руки голову любовницы, преподал показательный урок анатомии, став объяснять своим оцепеневшим от ужаса спутникам особенности кровеносных сосудов, питающих мозг человека…
Как отмечает один из ведущих исследователей Петровской эпохи Евгений Анисимов, согласно опять-таки еще одной легенде, во время визита Петра Великого в Копенгаген в 1716 году датский король Фредерик IV, расслабившись после обильного обеда, спросил русского царя: «Ах, брат мой! Я слышал, что и у вас есть любовница?». Петр помрачнел: «Брат мой! Мои (неприличное слово. —