В том же году не стало Прасковьи Федоровны. Она скончалась в октябре 1723 года, пережив супруга на двадцать семь лет. Похороны, прошедшие в Петербурге, были очень пышными. Присутствовало много военных, сопровождавших гроб и стоявших в карауле. В последний путь царицу провожали многочисленные родственники, представители так любимого Прасковьей Федоровной духовенства, столичная знать и, естественно, царская семья…
«Согласно легенде, перед самым концом она попросила зеркало и долго-долго всматривалась в свое лицо, пытаясь, может быть, разглядеть неуловимые черточки приближающейся смерти… А похороны ей действительно были устроены царские: балдахин из фиолетового бархата с вышитым на нем двуглавым орлом, изящная царская корона, желтое государственное знамя с крепом, печальный звон колоколов, гвардейцы, император со своей семьей, весь петербургский свет в трауре. Сигнал — и высокая черная колесница, запряженная шестеркой покрытых черными попонами лошадей, медленно поползла по улице, которую позже назовут Невским проспектом», — отмечает историк Евгений Анисимов.
Что же касается Василия Юшкова, то он уже после смерти Петра, после двух лет ссылки, вернулся в столицу, но вскоре перебрался в Звенигородский уезд. Последние годы его жизни прошли тихо и незаметно. От былой власти Юшкова не осталось и следа, а при Дворе уже не было тех, кто благоволил ему. Фаворит Прасковьи Федоровны пережил свою покровительницу всего на три года, уйдя из жизни в 1726 году. После себя он оставил дочь Прасковью, названную в честь царицы…
Танцы с принцессой
Карлу Фридриху, герцогу Гольштинскому, отчаянно не везло. Он претендовал на шведскую корону, но был отодвинут. Надеялся на то, что на Ништадтском мирном конгрессе 1721 года, который подвел черту под многолетней Северной войной, русские дипломаты, покровительствовавшие ему, надавят на Швецию, и он все-таки получит престол. Но и этого не случилось… Утешали лишь заверения вице-канцлера Шафирова: мол, герцогу «компенсируют» потери, сделав все возможное относительно наследственных земель и его бракосочетания с особой из русского царского дома.
Карл Фридрих Гольштейн-Готторпский родился в том же году, в котором началась бесконечная Северная война — в 1700-м. Мальчику исполнилось всего два года, когда его отец, Фридрих IV, погиб на войне. Он был герцогом Шлезвига — нынешней земли ФРГ на севере страны, которая многие годы была в зоне влияния датского королевства и постоянно пыталась выйти из-под этой «опеки».
Однако в ходе Северной войны датчане оккупировали принадлежавшие Фридриху IV земли в Шлезвиге, и в 1713 году Карл вместе с матерью вынужден эмигрировать в Швецию, ведь его мать Гедвига София — родная старшая сестра шведского короля Карла XII.
К тому времени уже было понятно, что Швеция проигрывает в многолетней войне, победа останется за Россией. И юный герцог Гольштинский решил попросить поддержки у русского царя. В 1714 году посланник Гольштинии встретился с Петром, когда тот находился в Риге, и попросил его оказать помощь Гольштинии против Дании. И, кроме того, просил у Петра для Гольштинского принца руки его старшей дочери.
Зачем большой России маленькая Гольштиния? Был расчет, что можно возвести на шведский престол вместо воинственного и непримиримого Карла XII, более вменяемого гольштинского герцога Карла Фридриха. Кроме того, гольштинский министр Герц предложил прорыть судоходный канал через Шлезвиг для прохода русских судов, которым в таком случае не пришлось бы больше пользоваться датскими портами.
Оба предложения явно не понравились бы Дании, а Петр I не хотел портить с ней отношения. Поэтому на все предложения он дал достаточно уклончивые ответы. В частности, о возможности устроить супружеский союз он выразился так: «…до возврата отложить, ибо хотя и отец, однакож без воли ея (дочери) того учинить невозможно».
Обстоятельства, казалось бы, благоприятствовали герцогу. В 1718 году Карл XII убит в ходе военных действий в Норвегии, в Швеции начался хаос в «высшем эшелоне власти».
Карл Фридрих — племянник Карла XII — сын его старшей сестры, умершей в 1708 году, претендовал на престол. Другим претендентом на шведскую корону являлась младшая сестра Карла XII — Ульрика-Элеонора. Ее муж, генералиссимус шведской армии Фредрик Гессен-Кассельский, имел, в отличие от Карла Фридриха, поддержку большей части офицеров.
В начале 1719 года в Швеции созвали риксдаг (парламент), который не признал наследственных прав на шведскую корону обоих претендентов, поскольку сестры Карла XII были замужем за иностранными правителями, что, по законам страны, не давало им и их детям права на наследование престола. Тем не менее, риксдаг согласился провозгласить Ульрику королевой, но только в том случае, если она письменно отречется от притязаний на наследование короны. Она согласилась и 21 февраля 1719 года подписала акт о новой форме правления: Швеция стала «избирательной» монархией.
После этого герцог Гольштинский покинул Швецию, а вскоре получил приглашение приехать в Россию. Петр намекал, что может выдать за него дочь и добиться для своего будущего зятя престола Швеции. Карл Фридрих же надеялся с помощью Петра как минимум возвратить под свою власть отобранный у него датчанами Шлезвиг.
На Ништадтском конгрессе российские представители пытались внести в договор статью о правах герцога на шведскую корону, но шведы настойчиво отвергали эти предложения. Их очень пугало то, что Россия покровительствует Карлу Фридриху, и они требовали невмешательства во внутренние дела Швеции, относящиеся к наследованию короны.
Да и российские дипломаты на самом деле не особенно бились за права Карла Фридриха на престол: для них эта ситуация лишь средство давления на противоположную сторону. И это возымело определенный эффект: не желая упоминать в договоре права герцога, шведы шли на уступки в других вопросах. Вице-канцлер Шафиров даже вынужден был извиняться перед герцогом: «… иначе вовсе нельзя было заключить мира и пришлось бы все оставить…».
Условия Ништадтского мира чрезвычайно разочаровали Карла Фридриха: надежда на наследование шведской короны молодым герцогом, являвшегося одним из двух кандидатов на корону, рухнула. Не скрывал печали гольштинцев и служивший при герцоге камер-юнкер Берхгольц: заключенный мир «состоялся с исключением нашего герцога, несмотря на все, и еще недавние уверения, что мир не будет заключен без утверждения за Его Высочеством прав Наследования Шведского престола».
У герцога оставалась лишь одна надежда — породниться с Русским императорским домом, что ему обещали… и не обманули: спустя несколько лет Петр I согласился выдать за него свою старшую дочь Анну.
Анна была еще подростком, но выглядела гораздо старше своих лет и отличалась необычайной красотой. Высокого роста, под стать царственному отцу, а нежная белая кожа, очаровательная улыбка и грациозная фигура делали ее совершенно неотразимой. Не влюбиться в нее просто невозможно, и Карл Фридрих не стал исключением. Тем более что любимая дочь Петра охотно дала свое согласие на брак с герцогом.
Из дневника камер-юнкера Берхгольца за февраль 1724 года: «…В день тезоименитства старшей императорской принцессы Анны, Его Высочество (имелся в виду Карл Фридрих. — Авт.) поехал с Брюммером в русскую церковь, чтоб там поздравить принцессу, что ему и удалось. Она сама пригласила его на празднество, назначенное после обеда при дворе, куда он часов в шесть и отправился… Как скоро столы из большой залы были вынесены и ее вымели, Его Высочество открыл с принцессой Анной танцы, которые продлились до половины десятого.
Так как император часто подходил к императрице, смотрел на танцы и был очень ласков с Ее Величеством, то, признаюсь, некоторые из нас возымели надежду, что в этот день будет объявлено что-нибудь положительное о браке нашего герцога. Но увы! Ожидания эти не сбылись, и теперь остается только надеяться, что авось, наконец, в коронацию, с Божиею помощью, все приведено будет к желанному окончанию».
Цесаревна Анна Петровна, ей не больше семи лет.
Худ. И. Никитин, не позднее 1716 г.
22 ноября 1724 года между Голыптинским герцогом и великой княжной Анной Петровной был подписан брачный контракт, а еще через несколько дней состоялось и их обручение; невесте — шестнадцать лет, жених на восемь лет старше ее.
В контракте оговаривалось, что герцог «дщерь Анну… в супружество возьмет, оную постоянно содержать и яко христианско княжеским супругам надлежит и пристоит, верно и от всего сердца по жизнь свою любить, и почитать, и таким образом с нею поступать хощет, како в начале Богу и обоих сторон высоким родителям сродникам к чести, радости и благоугодности быть может». <…>
«…Герцог Карл Фридрих обещает сим, что он свою будущую супругу… в Греческом законе, в котором она родилась и воспитана, не токмо без препятствия содержат и оставит, но и на месте будущей их резиденции церковь по Греческому обыкновению приуготовит, устроит и содержат хощет, в которой бы Ея И. Высочество с своим придворным штатом Греческого закона свою Божию службу свободно и без помешательства отправлять могла».
Отдельным пунктом указывалось: принцы, рождаемые в этом супружестве, будут воспитываться в лютеранской вере, а принцессы — греческой, то есть православной.
Брачный договор имел три секретные статьи. В одной из них прописано: и Анна, и герцог отказывались от прав и притязаний на Российский престол не только от своего имени, но и от имени своих потомков, однако обязывались беспрекословно и немедленно выполнить волю Петра, если он призовет на Российский трон кого-либо из рожденных ими детей.
Карл Фридрих Гольштейн-Готторпский.
Худ. Д. фон Крафт, 1722 г.
Свадьба состоялась уже после смерти Петра, в мае 1725 года. Вскоре вышла книга «Описание о браке между Ее Высочеством Анною Петровною, цесаревною Всероссийскою, и Его Королевским Высочеством герцогом Гольштейн-Готторпским». Из нее можно почерпнуть множество подробностей. Например, о том, что Екатерина I назначила ответственными за проведение свадьбы двух маршалов — Меншикова и Ягужинского и при них 24 шафера.