Вскоре великая княгиня сообщила мужу (который, впрочем, являлся таковым только по статусу), что встретила человека, который ей дорог, и попросила немедленно дать ей развод. Принц воспринял новость холодно и почти что равнодушно. По всей видимости, Ольга его совершенно не интересовала. Он нисколько не удивился ее словам и оставался таким же невозмутимым, словно жена сообщила ему о том, что не желает идти на прием или в театр. Принц ответил, что его крайне заботит его собственная репутация и честь семьи. Поэтому немедленный развод исключается, но он, возможно, вернется к этому вопросу через семь лет.
Принц, не испытывавший к своей жене практически никаких чувств, не питал и никакой ревности к своему сопернику. Он назначил Николая Куликовского своим адъютантом и сообщил ему, что тот может поселиться в доме Ольги Александровны на Сергиевской улице.
«Куликовский не преминул ответить взаимностью на зарождавшееся чувство сестры государя, а так как последняя, несмотря на свой высокий сан и положение, держала себя чересчур свободно и независимо, то в обществе очень скоро заговорили об их романе… Ее можно было частенько встретить разъезжающей по гатчинским улицам в простом извозчике в сопровождении Куликовского. Встречали их и в укромных уголках Гатчинского парка прогуливающимися под руку, как полагается обыкновенной и пошлой влюбленной паре», — вспоминал в своих мемуарах бывший офицер лейб-гвардии Кирасирского полка Владимир Трубецкой, называвший там же принца Ольденбургского «ловким человеком с фигурой бога Аполлона».
Н. Куликовский
Вообще, Ольга Александровна имела обыкновение держать себя как «обыкновенная смертная», избегая всякого этикета и помпы. Тот же Владимир Трубецкой рассказывал, как случайно встретил ее на Гатчинском вокзале.
«У нее было некрасивое, но живое лицо, которое показалось мне знакомым, — вспоминал Трубецкой. — На ней была простая темная коротенькая жакетка и скромная черная шапочка. Впрочем, наружность этой дамы была настолько обыкновенной, что я обратил на нее внимание лишь тогда, когда увидел, что начальник станции отвесил ей низкий и подобострастный поклон, а станционный жандарм почтительно отдал честь. Тут только я догадался, что вижу перед собой великую княгиню Ольгу Александровну…».
«Этот “menage a trois” [любовный треугольник (франц.)] в доме Ольденбургских, оставаясь тайной для всех, продолжал существовать до 1914 года, когда Великая княгиня в качестве сестры милосердия отправилась на фронт, а Куликовский последовал за своим полком, — говорится в воспоминаниях Ольги Александровны. — Обещание принца Петра Александровича “вернуться к этому вопросу через семь лет” так и не было им выполнено, но брак их был расторгнут в 1916 году, и Великая княгиня стала женой Куликовского.
Возможно, этот абсурдный “любовный треугольник” и соответствовал своеобразному представлению принца о чувстве чести. Но Великую княгиню ситуация угнетала и внушала ей чувство стыда. Однако молодая женщина была бы еще более несчастной, если бы Куликовский не жил под одной крышей с нею. Во всяком случае, никто не вправе был обвинять ее в двоедушии: ведь именно ее муж, а не она сама пригласила молодого офицера к ним в дом».
После развода Ольга Александровна вернула все драгоценности семье принца Ольденбургского. «Я была особенно рада тому, что так поступила, узнав, что принц Петр и его мать жили вполне сносно на средства от продажи драгоценностей, вывезенных ими из России после революции», — вспоминала великая княгиня.
Ольга Александровна Н. Куликовский — до революции
Ольга Александровна стала женой Николая Куликовского в ноябре 1916 года. «Высокий красавец-ротмистр к тому времени стал полковником, однако мезальянс все равно был чудовищным. Хотя это обстоятельство в итоге стало спасением», — говорится в мемуарах Ольги Александровны.
После революции всех Романовых арестовали — кроме семьи Куликовских. Жену полковника Куликовского власти не считали членом Императорского дома. «Никогда бы не подумала, что так выгодно быть простым смертным», — шутила Ольга Александровна. После Февральской революции Ольга Александровна уехала в Крым с матерью и мужем, где они проживали в условиях, порой близких к домашнему аресту.
Там 12 августа Ольга Александровна родила сына. Она назвала его Тихоном — в честь святого Тихона Задонского. Дома сына звали Тишкой. Еще через два года, в апреле 1919 года, у Куликовских родился сын Гурий. Он получил имя в честь Гурия Панаева — одного из героев Первой мировой войны, офицера Ахтырского гусарского полка, чьим шефом была Ольга Александровна.
Куликовские надеялись найти приют у белых, однако генерал Деникин не принял Куликовских, передав через адъютанта, что монархия закончилась. Семья нашла приют у казака, служившего в Императорском конвое и лично знавшего Ольгу. В 1920 году Куликовским чудом удалось покинуть Россию. Сначала они жили в Дании, после войны перебрались в Канаду.
Николай Куликовский ушел из жизни в августе 1958 года, Ольга Александровна пережила его больше чем на два года. Что касается детей, то Тихон получил образование в русских гимназиях Берлина и Парижа, затем учился в Датском военном училище и служил в Датской королевской гвардии. Во время Второй мировой войны после оккупации Дании вермахтом с датской армией находился под арестом в спецлагерях и несколько месяцев провел в тюремном заключении. В Канаде работал в Департаменте дорог провинции Онтарио.
Гурий, как и старший брат, служил в Датской королевской военной гвардии, став гусаром, а затем кавалеристом. В 1948 году он ушел со службы в чине капитана. В Канаде он стал учителем, преподавал славянские языки и культуру… Ныне живут и здравствуют потомки Тихона и Гурия Куликовских.
Лорд, княжна и «дядька»
«Я был без ума от нее, и решил жениться на ней. Вы не можете представить себе никого более красивее, чем она была! Она была намного красивее, чем на фотографиях. Она была совершенно прекрасна. Всю свою жизнь я никогда ее не забывал».
Эти слова принадлежали лорду Луи Маунтбеттену, говорил он про Великую княжну Марию Николаевну, одну из дочерей Николая II. Увы, этому семейному союзу не суждено сбыться… Они оба ушли из жизни в результате трагических событий, но только с разницей почти в шестьдесят лет.
Семья Куликовских с детьми — Тихоном и Гурием, фото 1920-х гг.
Лорд Луи (Луис) Маунтбеттен приходился великой княжне Марии Николаевне двоюродным братом по матери и влюбился в великую княжну буквально с первого взгляда. Но романа не случилось.
Они были почти ровесниками: Мария Николаевна родилась в 1899 году, лорд — в 1900-м. Отец молодого человека — немецкий принц Людвиг Александр Баттенберг, британский военно-морской и государственный деятель, адмирал флота, и приходился двоюродным братом императору Николаю II. Мать лорда, Виктория — старшая сестра российской императрицы Александры Федоровны, а крестные родители лорда — королева Виктория и Николай II.
Что же касается великой княжны Марии Николаевны, то она средний ребенок в семье. Родители ждали мальчика, наследника, но судьба раз за разом щедро преподносила им девочек. В день рождения Марии 101 орудийный выстрел известил подданных Российской империи, что в царской семье родилась дочь. Государь записал в дневнике: «Счастливый день: Господь даровал нам третью дочь — Марию, которая родилась в 12:10 благополучно!». Свое имя она получила в честь небесной покровительницы Марии Магдалины. Домашние прозвали ее «наш ангелочек».
Современники говорили, что княжна была поразительно красива, со светло-русыми волосами и большими темно-синими глазами, которые в семье ласково называли «Машкины блюдца». Софья Яковлевна Офросимова, фрейлина императрицы, писала о Марии с восторгом: «Ее смело можно назвать русской красавицей. Высокая, полная, с соболиными бровями, с ярким румянцем на открытом русском лице, она особенно мила русскому сердцу. Смотришь на нее и невольно представляешь ее одетой в русский боярский сарафан…».
О характере девушки русский военачальник Михаил Константинович Дитерихс замечал: «Великая княжна Мария Николаевна была самая красивая, типично русская, добродушная, веселая, с ровным характером, приветливая девушка. Она умела и любила поговорить с каждым, в особенности с простым человеком. Во время прогулок в парке вечно она, бывало, заводила разговоры с солдатами охраны, расспрашивала их и прекрасно помнила, у кого как звать жену, сколько ребятишек, сколько земли и т. п. За свою простоту она получила в семье кличку “Машка”; так звали ее сестры и цесаревич Алексей Николаевич».
Когда Мария подросла, она всегда участвовала в шалостях, придуманных младшей сестрой Анастасией. Баловницы любили завести граммофон на всю громкость и от души веселиться — прыгать, танцевать, смеяться…
У Марии был талант к рисованию, но напрочь отсутствовал интерес к школьным занятиям, способности к языкам, но свободно она говорила только по-английски, довольно неплохо по-французски, а вот немецкий так и не смогла освоить.
Кстати сказать, учитель французского языка Пьер Жильяр, наставник цесаревича Алексея, так отзывался о своей ученице: «Мария Николаевна была настоящей красавицей, крупной для своего возраста. Она блистала яркими красками и здоровьем, у нее были большие чудные глаза. Вкусы ее были очень скромны, она была воплощенной сердечностью и добротой; сестры, может быть, немного этим пользовались».
Во время Первой мировой войны, как старшие сестры, младшие Анастасия и Мария посещали раненых солдат в госпиталях. Шили белье для солдат и их семей, готовили перевязочный материал.
Луи Маунтбеттен и Мария Романова познакомились в 1910 году на семейном вечере в Германии. Говорили, что мальчик сразу нашел общий язык с великой княжной и ее сестрами. Его биограф Ричард Хаф писал, что в тот день Луис отметил, что юные княгини прекрасны и ужасно милы, гораздо красивее, чем на фотографиях. Но больше всего молодого человека покорила Мария. С тех пор ее фотография постоянно хранилась в его спальне.