Вдова художника была потрясена рассказом Сахновской и объявила, что даст ход этому делу. «Такое зверство нельзя оставлять безнаказанным», — заявила она… Однако, по всей видимости, доказать ей ничего не удалось.
После смерти художника вдова провела аукцион, в результате которого выручили 285 000 рублей. Весной 1916 года она приобрела имение, в котором намеревалась устроить фамильный склеп, в который собиралась перевезти прах супруга. Революция помешала этим планам… Мария Алексеевна пережила супруга всего на четыре года, она скончалась в 1919 году. Все дети Константина Маковского от второго и третьего браков эмигрировали…
«Русский соловей» и его муза
«Я вступила в супружество с Алябьевым уже во время его несчастья, не увлекаясь никакими житейскими выгодами, и одно только чувство любви и уважения к его внутренним качествам могло ободрить меня на такую решимость». Это строки из обращения жены композитора Александра Алябьева к государю императору — прошения о восстановлении мужа в правах. Всему этому предшествовала долгая трагическая история…
Несколько слов о композиторе. Хотя он автор более пятисот музыкальных произведений, в том числе симфонических и хоровых, и полутора сотен романсов, его нередко называют автором одного романса. Речь о знаменитом «Соловье», который принес ему славу и бессмертие. «Я не могу без слез слушать “Соловья” Алябьева!!!» — восклицал Петр Ильич Чайковский…
Александр Алябьев родился в Тобольске в семье губернатора, позже семья переехала в Петербург. Во время войны 1812 года он ушел добровольцем в армию, был однополчанином легендарного Дениса Давыдова. Дошел до Парижа. После окончания войны в служебном формуляре Алябьева значилось: «… употреблен в самых опаснейших местах, везде отлично исполнял данные препоручения».
В 1822 году композитор создал лучший образец комической оперы того времени — оперу «Лунная ночь». И уже в это время служба становится ему «тяжела и оскорбительна», Алябьев собирался подать в отставку… Он перебрался в Москву. С Грибоедовым и Давыдовым посещал гостеприимный особняк генерал-майора камергера Александра Яковлевича Римского-Корсакова. Современники считали, что этот дом — один из прототипов дома Фамусова, выведенного Грибоедовым в «Горе от ума». Алябьев бывал здесь на домашних музыкальных вечерах, именно здесь и началась история его любви к дочери Римского-Корсакова — прелестной Екатерине Александровне…
Все было бы замечательно, и дело уже шло к свадьбе, если бы в феврале 1825 года в его жизни не случился крутой перелом. А виной всему стал нелепый случай. В гости к Алябьеву приехал со своим приятелем Калугиным отставной полковник, воронежский помещик Тимофей Миронович Времев. Дела у него в поместье шли неважно, в Москву он приехал заложить свое имение. Позже к мужской кампании присоединился еще и отставной майор Глебов. Играли в карты…
Сначала Времеву везло. Но затем он проиграл Глебову 100 000 рублей, и таких денег у Времева не оказалось.
Он отказался платить, да еще и обвинил друзей в шулерстве. Такой поступок, по офицерскому кодексу, считался бесчестным. По одной версии, после этого Алябьев залепил Времеву пощечину и чуть ли не вызвал на дуэль. А через пару дней Времев внезапно скончался от апоплексического удара.
Один из участников этой злополучной истории, Калугин, подал записку на имя генерал-губернатора, в которой обвинил участников обеда у Алябьева в крупной и непорядочной игре и последовавшей драке, которая будто бы и привела к смерти Времева. Иными словами, фактически обвинил их в убийстве. Эта записка послужила поводом для начала уголовного «Дела о произведении следствия о внезапной смерти коллежского советника Времева».
Алябьев с «подельниками» посадили под домашний арест вместе с домашними слугами Алябьева. В апреле 1825 года их обвинили в организации «Игрецкого общества». После этого по резолюции самого императора их отправили на время следствия в тюрьму, с тем чтобы после его окончания предать суду.
Следствие завершилось осенью, и 23 октября 1825 года на совместном заседании Московского уголовного и Земского суда их оправдали, но с таким решением не согласился судья Иван Пущин, друг Пушкина, будущий декабрист, который заявил протест на решение суда. Дело пересмотрели, а тут как раз случилась смерть Александра I, а затем кровавый бунт на Сенатской площади, вошедший в историю под названием «восстание декабристов».
А. Алябьев — «русский соловей», «сибирский Орфей»
Расследование дела затянулось на три года. Именно в этот период, в тюрьме, Александр Алябьев написал свой знаменитый романс «Соловей» на стихи Антона Дельвига. И создал в заключении еще немало произведений для Малого и Большого театров. Кстати, «Соловья» он создавал с единственной мыслью о возлюбленной — Екатерине Римской-Корсаковой. Тосковал о ней, вспоминал ее милый голос — на балу она замечательно пела…
Уже в начале января 1827 года в московском Большом театре алябьевского «Соловья» спел тенор Павел Булахов. «Соловей» быстро стал модным романсом, звучал на концертах в дворянских гостиных…
А судьба композитора, между тем, продолжала решаться в коридорах власти. Наконец последовало решение Государственного совета: «Подполковника Алябьева, майора Глебова, в звании камер-юнкера титулярного советника Шатилова и губернского секретаря Калугина лишить их знаков отличия, чинов и дворянства, как людей вредных для общества сослать на жительство: Алябьева, Шатилова и Калугина на жительство в сибирские города, а Глебова — в уважении его прежней службы в один из отдаленных великороссийских городов, возложив на наследников их имения обязанность доставлять им содержание и, сверх того, Алябьева, обращающего на себя сильное подозрение в ускорении побоями смерти Времеву, предать церковному покаянию на время, каково будет определено местным духовным начальством».
1 декабря 1827 года по окончательному приговору Алябьева сослали в Сибирь. Перед этим его лишили дворянства, всех орденов, которые он заслужил на войне. Алябьева отправили в город детства, Тобольск. Тогда же — еще один удар судьбы: Алябьев узнал о замужестве Екатерины Александровны Римской-Корсаковой: ее выдали замуж за богатого помещика Андрея Павловича Офросимова, одного из сыновей московской барыни Офросимовой. Алябьев узнал об этом в ссылке, в Тобольске…
Всеми этими обстоятельствами Алябьев был морально раздавлен, и спасала его только музыка. В ссылке он создавал все новые и новые произведения. Алябьева даже стали называть «сибирским Орфеем» и «сибирским Россини». И, конечно, помогала поддержка родных: сестра композитора добровольно отправилась с ним в ссылку.
Родственники композитора ходатайствовали о смягчении его наказания. Наконец ему разрешили отправиться для лечения глаз на Кавказ. Он отправился в Пятигорск, где произошла его встреча с Екатериной Александровной Офросимовой. Свидание не было случайным: узнав о том, что Алябьев будет на Кавказе, Офросимова убедила мужа, что ей тоже необходимо отправиться на курорт. И оказалось, что любовь не умерла, наоборот, вспыхнула еще ярче. Алябьев создал сборник романсов «Кавказский певец», посвященный возлюбленной. Открывал цикл романс «Тайна», последние слова каждой строфы составляли фразу «Я Вас люблю».
Тем временем родственники продолжали хлопотать об улучшении участи Алябьева. Однако министр внутренних дел Блудов специальным письмом на имя оренбургского военного губернатора Василия Перовского сообщил, что царь повелел отправить Алябьева на жительство в Оренбург, поскольку «северный и южный климаты вредны для его болезни».
Алябьеву очень повезло, что губернатор Оренбурга Василий Перовский, участник Отечественной войны, ценитель искусств, стал его покровителем. Вес его при дворе был немалый: некоторое время он служил адъютантом Николая I, во время мятежа на Сенатской площади находился при государе и принял своим телом удар, предназначавшийся императору. В Перовского угодило брошенное из толпы полено, его контузило и он долго лечился…
По просьбе друзей Алябьева Василий Перовский просил Николая I помиловать композитора. Царь отказал, однако министр внутренних дел Блудов сообщал Перовскому, что «находящемуся в Оренбурге и лишенному чинов и дворянства бывшему подполковнику Алябьеву дозволено жить у родных с запрещением въезда в обе столицы и отданием его под надзор полиции в месте его жительства».
В марте 1835 года Алябьев уехал к родным в село Рязанцы подмосковного Богородского уезда. Тем временем в 1839 году Екатерина Александровна Офросимова овдовела, получив в наследство имения своего мужа. В каком-то смысле и для нее самой, и для Алябьева это стало спасением: не надо затевать длительный и очень тяжелый по тем временам бракоразводный процесс, теперь Екатерина Александровна — совершенно свободна.
Они обвенчались в августе 1840 года в церкви Живоначальной Троицы в Рязанцах. Алябьеву исполнилось 53 года, его супруга младше на шестнадцать лет, но какое значение имела разница в возрасте, когда они ждали этого события полтора десятка лет?!
Согласно записи в метрической книге, поручители со стороны жениха — полковник граф Федор Иванович Толстой (по прозвищу «Американец» — его назвали так за его страсть к путешествиям в Америку) и корнет Николай Иванович Иохимсен, а со стороны невесты — князь Андрей Иванович Вяземский, титулярный советник Иван Петрович Рышков и Владимир Михайлович Исленьев.
Через год композитору разрешили проживать в Москве, но под надзором полиции. На Новинском бульваре у Екатерины Александровны была усадьба с домом, но не все оказались рады возвращению опального композитора. 24 января 1841 года Алябьев сетовал в письме Перовскому: «Случайно, совершенно неожиданно и по секрету узнал я, что московский обер-полицмейстер взошел с вопросом к московскому военному генерал-губернатору, испрашивая его разрешения: дозволить ли мне пребывание в Москве и учреждать ли за мною секретный надзор полиции?» А затем рассказывал о болезни своей жены, о возникшей тяжбе с ее родными о наследстве и своем тяжелом материальном положении.