Е.А. Офросимова — муза А. Алябьева
«Помогите и защитите меня от всех предстоящих мне неприятностей со стороны московской полиции, которая, имея в виду данное мне Вашим Превосходительством поручение в Москве по делам службы, не обращает на оное внимание», — просил Алябьев.
В апреле 1842 года Алябьев писал Перовскому: «Тяжкая моя болезнь, опасения лишиться куска хлеба и вообще двадцатилетиям бедственная моя участь вынуждает меня просить Вашего Превосходительства возбудить ходатайство перед Его Величеством о помиловании… может быть гнев монарха смягчится».
Перовский вновь обратился к царю с просьбой помиловать Алябьева, но вскоре получил письмо от шефа жандармов Бенкендорфа: «Император в отношении просьбы коллежского регистратора Алябьева об оставлении его в Москве, не изъявил на сие свое соизволение и повелел Алябьева выслать из Москвы на жительство в Коломну, уволив от службы». Жена поехала вместе с ним.
Детей у них не было. Еще при жизни прежнего мужа Екатерина Александровна взяла на воспитание девочку Леонилу — дочь бывшего ссыльного в Тобольск Василия Васильевича Пассека. В 1842 году 18-летняя Леонила вышла замуж за Григория Петровича Сорокина, выходца из тульских дворян, впоследствии дослужившегося до генерал-майора.
В апреле 1843 года Екатерина Александровна Алябьева подала просьбу о восстановлении ее мужа на службе и ходатайство о разрешении ему жить в столицах. Спустя несколько месяцев Алябьев дал подписку в том, что ему объявлено «о Высочайшем соизволении разрешения жительства в Москве с тем, чтобы не показываться в публике». После чего супруги Алябьевы вернулись в первопрестольную.
В 1848 году, когда композитор с женой приехали на Кавказ, писатель Аксаков написал о композиторе такие строки: «…лета, болезни и несчастия остепенили его и сделали добрым и мягким. Это я видел из обращения его с людьми и вообще с бедным классом народа. Здесь добыл он где-то рояль и много занимается музыкой…»
Композитора не стало в феврале 1851 года. Его похоронили в Симоновом монастыре у церкви близ северной ограды, рядом с отцом и матерью. Екатерина Александровна на три года пережила мужа и скончалась в марте 1854 года. Ее погребли в том же Симоновом монастыре в усыпальнице Алябьевых у церкви близ северной ограды, рядом с мужем. В безбожные времена, наступившие после революции, некрополь Симонова монастыря полностью уничтожили, а сам монастырь разрушили…
«Он, она и водка»
К писателю Леониду Андрееву в советское время относились хотя и с уважением, но все-таки достаточно осторожно. Он был не совсем «правильный». Мол, начинал как реалист, но затем увлекся поисками и оторвался от реальности. Поддерживал революцию, но потом перешел на реакционные позиции, поддержав Первую мировую войну, правда, потом и тут раскаялся, выступив с гуманистическим протестом против войны. Революцию не понял и не принял, даже выступил с «пасквилем» против большевиков и в 1919 году умер на «финской стороне».
Что говорить, Леонид Андреев очень непрост, и характер у него — не сахар. Очень ярко высказался о нем его коллега по «литературному цеху» Корней Чуковский (цитируем речь, с которой он выступил в июне 1910 г.): «И, главное, как удивительно! — В каждую данную минуту мир окрашен у него одной краской, только одной, и когда он пишет о молоке — весь мир у него молочный, а когда о шоколаде, — весь мир шоколадный… О, дайте ему любую тему, и она станет его воздухом, его стихией, его космосом…
Л. Андреев. И.Е. Репин. Портрет, 1905 г.
…Он меняет свои темы, как Дон Жуан — женщин, но всякой он отдается до конца. Всякой он отдается до конца. Ведь не лгуном же был Дон Жуан, когда говорил каждой женщине:
— Ты для меня — единственная!
Он и вправду чувствовал в каждой — свою первую, единственную, вечную».
Первой «единственной» Леонида Андреева стала гимназистка Надежда Антонова, будущая актриса. «Со знакомством с Надей начинается перелом. Острые страдания, жестокая операция, которую произвели над моим сердцем, возможность полного счастья, следовательно, вера в жизнь — пробудили во мне жажду этой жизни, расшевелили погруженный в спячку ум — я стал жить. 22 июня 1894 года — это второй день моего рождения», — записал Леонид Андреев в дневнике.
Андреев-гимназист объяснился в любви и попросил руки, когда Надежде едва исполнилось шестнадцать лет. Однако ее мать решительно отказала. Несколько лет Андреев на страницах своего дневника сетовал о равнодушии к нему Антоновой. Свои переживания он выразил в написанном им рассказе «Он, она и водка», напечатанном под инициалами «Л. А.» в газете «Орловский вестник» 9 сентября 1895 года — это один из первых литературных опытов Леонида Андреева.
Вот лишь одна цитата из этого произведения: «Он любил ее, но она его не любила… А может, и любила, но странно как-то вышло все это.
Говорили, что его и не стоило любить, но едва ли это правда. Он не был ни слишком умным, ни слишком глупым человеком, т. е. был как раз создан для любви. И, действительно, всю почти жизнь он служил ей, как иные служили мамоне, а иные Богу. Только и служил он так же несуразно, как и жил…
И одолела его хандра, такая свирепая хандра, что, будь он англичанином, он зарезался бы. Но он был чисто русским и потому купил бутылку водки. Стал ею резаться; резался, резался — скучно стало. Да и друзья, родственники и знакомые, а больше всего незнакомые начали возмущаться: сидит человек и пьет!
Попробовал он служить мамоне — бросил. Затем поочередно бросал науку, литературу и искусство, пока нечего стало бросать».
«Четвертый дневник начинаю я во имя Надежды Александровны, — записывает Андреев в дневнике 28 марта 1897 года. — Значение этой любви для меня громадно. Она единственный смысл моей жизни».
На следующий день он записал: «…Мое “я” требует для своего существования любви, горячей и деятельной. Как для одних необходима слава, как для других необходим труд или борьба, так для меня необходима любовь. Как воздух, как еда, как сон — любовь составляет необходимое условие моего человеческого существования. Без пищи я подохну с голоду, без любви я покончу с собой от тоски…»
5 сентября 1897 года Надежда Антонова в очередной раз ответила отказом на предложение Леонида Андреева. А спустя два года вышла замуж за чиновника Городской управы и администратора театра-кабаре Никиты Балиева «Летучая мышь» Фохта.
Прошло несколько лет, и в феврале 1902 года Леонид Андреев женился на Александре Михайловне Велигорской, внучатой племяннице поэта Тараса Шевченко.
«…Александра Михайловна Велигорская, по отцу — полька. Фамилия Велигорские — русифицированная форма родового имени одной из ветвей графов Виельгорских (правильнее — Виельгурских), лишенных титула и состояния за участие в восстании 1863 года. По женской линии Александра Михайловна — украинка», — говорится в книге А.А. Андреевой «Жизнь Даниила Андреева, рассказанная его женой» (Даниил Андреев — сын Леонида Андреева, тоже писатель, автор трактата «Роза Мира»).
Отношения и в этом романе, длившемся несколько лет, развивались непросто. «Целый месяц я был счастлив с тобой, — писал Андреев возлюбленной в апреле 1898 года. — А потом… Не знаю, что потом сделалось. Любовь чистая, здоровая, светлая и радостная ушла; осталась любовь больная, полная сомнений и тупой боли. Да, я упрекал себя в самообмане, не в том, что ты показалась мне лучше, чем есть, а в том, что поверил тому, чего не было и чем так дорога была ты мне: в твою крепкую и сильную любовь».
В июле 1898 года Леонид Андреев выступил прямо-таки с программным заявлением, обращаясь к своей будущей супруге: «Для меня нет равенства в любви, и одна личность должна быть поглощена другой. Девизом этой личности должны быть известные слова: “Твой Бог — мой Бог!” Скажу прямо и откровенно — такой личностью должна стать женщина, которую я люблю… от этой женщины я жду самоотречения, жду безграничной, готовой на всякую жертву любви. Всюду за мной: в могилу, тюрьму, в сумасшедший дом»
Л. Андреев с первой женой Александрой Михайловной
Брак был счастливым, но продолжался недолго. «Двадцатишестилетняя, совершенно здоровая, любимая мужем Шурочка умерла вскоре после рождения второго сына (это событие произошло в ноябре 1906 г. в Берлине. — Ред.) от того, что тогда называлось “послеродовой горячкой”. Во многих воспоминаниях современников остался ее милый, светлый облик; осталось и описание того, какой трагедией была ее смерть для Леонида Николаевича. Иногда он предстает просто обезумевшим от горя. Новорожденного — причину смерти жены — он не мог видеть.
Казалось, что ребенок обречен. Но в Берлин из Москвы приехала старшая сестра Александры Михайловны, Елизавета Михайловна Доброва. Она увезла в Москву осиротевшее существо, в котором едва теплилась жизнь, и ребенок обрел чудесную семью. До шести лет им неотрывно занималась мать Елизаветы и Александры, Бусинька, Евфросинья Варфоломеевна Шевченко», — читаем в книге А.А. Андреевой «Жизнь Даниила Андреева, рассказанная его женой».
После смерти жены состояние Леонида Андреева действительно было катастрофическим. Спасла его… та самая, первая единственная. Надежда Фохт примчалась в Берлин и увезла Андреева на Капри (Италия), где жил Максим Горький. Он очень ценил творчество Леонида Андреева и настоятельно просил его приехать к нему. На Капри Андреев, переживая смерть жены, много пил. Дальнейшее пребывание с ним стало для Надежды Александровны совершенно невыносимым, и она покинула его…
Тем временем жизнь продолжалась. У Горького на Капри Леонид Андреев прожил до весны 1907 года. Личная драма стала для него уже менее острой, его захватили дела общественные. В России к тому времени революция пошла на спад, и Андреев, как и многие представители интеллигенции того времени, мечтавшие о «буре», разочаровывается в ней и отходит от революционно настроенного писательского окружения Горького.
В 1908 году Андреев женился второй раз. Его избранницей стала Анна Ильинична Денисевич (Карницкая). Правда, перед этим он пережил несколько бурных романов. По Москве тогда ходил анекдот, что Андреев «сделал предложение всем артисткам Художественного театра поочередно». В Петербурге он весьма настойчиво сватался к недавно разошедшейся с мужем Марии Карловне Куприной, но та ответила: «Нет, довольно в моей жизни было и одного писателя».