Как раз в это время в Нижегородском драгунском полку, стоявшем на Северном Кавказе, служил брат Елизаветы Олениной — Алексей Оленин. Он давно дружил с Джамалуддином и искренне сочувствовал разлученным влюбленным. Получив записку от жениха сестры с просьбой о встрече, он согласился, несмотря на опасность предприятия. Но увидеться старым приятелям не удалось, о тайном свидании узнал Шамиль и устроил засаду. К счастью, Джамалуддин успел предупредить Алексея об опасности…
Шамиль был крайне разочарован настроем своего сына, который думал только о любви и совершенно не хотел становиться воином, не принимал ни обычаев, ни порядков горских народов. Шамиль признавал, что его старший сын стал «слишком русским».
«Джамалутдину разрешалось поступать так, как ему заблагорассудится, только одного у него просил отец — жениться на дочери чеченского наиба Талгика — молоденькой девушке. После гибели легендарного наиба Шамиля Ахверды-Магомы чеченцы стали менее послушными. Чтобы их нового наиба связать с собой родственными узами, и нужен был этот брак. Джамалутдин выполнил просьбу отца. Шамиль просил его взять в свои руки административное управление краем, но сын не проявил интереса и желания заняться этим», — отмечал в своей книге писатель Гаджиев.
Против желания Шамиль женил опального сына на знатной чеченке. Но это ничего не могло изменить. Джамалуддин тосковал по любимой Елизавете Олениной и в 1858 году умер от чахотки. По просьбе Шамиля из Хасавюрта в горы отправили лучшего полевого медика Пиотровского. Увы, тот ничем не мог помочь…
В следующем году, 1859-м, Шамиль на почетных условиях взят в плен. Кавказская война подходила к концу. Шамиль побывал в Москве и Петербурге, жил в Калуге, принес присягу российскому императору и получил потомственное дворянство. Говорят, будучи в России, Шамиль вспомнил о невесте безвременно ушедшего сына и захотел ее увидеть. Просьбу его не выполнили, однако привезли портрет Олениной, на который тот часами смотрел, погруженный в свои мысли…
Что же касается Елизаветы Петровны Олениной, то она дважды побывала замужем. В первый раз — за Александром Александровичем Дмитриевым-Мамоновым. Овдовев в 1875 году, через некоторое время вышла замуж за барона Романа Энгельгардта. В Петербурге Елизавета Петровна обладала большим влиянием. Побывав у нее в 1873 году, мать записала в своем дневнике: «К Лизе всякий день собираются точно как в Совет Министров… Приходили Лизу благодарить за то, что она выхлопотала пенсию 40 семействам».
Будучи уже в преклонном возрасте, баронесса Елизавета Энгельгардт рассказала о несчастной любви к сыну Шамиля своему племяннику Петру Оленину, выступавшему в литературе под творческим псевдонимом Оленин-Волгарь. Он воспел эту историю любви в повести «Невеста Шамиля», опубликованной в 1904 году в журнале «Исторический вестник».
«Эту грустную и пленительную повесть, — отмечал Оленин-Волгарь, — от которой веет поэзией далекого Кавказа, где так просты нравы, величественна природа и первобытны человеческие страсти, рассказала мне моя тетка… Эта повесть — воспоминание ее далекой юности, которое она десятки лет берегла в своей душе. Пользуясь ее разрешением, я решился рассказать читателям про первую и единственную любовь Джемаль-Эддина, сына Шамиля».
Затем эту историю позаимствовала у Оленина-Волгаря знаменитая дореволюционная детская писательница Лидия Нарекая, передав ее в своей повести «Газават», вышедшей в 1906 году.
И последний штрих к этой истории: совсем недавно история любви сына Шамиля и Лизы Олениной нашла отражение в художественном фильме «Аманат». Он вышел на широкие экраны весной позапрошлого года. Правда, у исследователей есть серьезные вопросы к достоверности изображенного в киноленте. Но к чему эти вопросы? Со временем повествование о нечастной любви Олениной и сына Шамиля стало красивой и печальной историей, больше напоминающей романтическую легенду.
Чадолюбивый фельдмаршал
Полководца Иосифа Владимировича Гурко, героя Русско-турецкой войны 1877–1878 годов на Балканах, русские солдаты называли «железным генералом», или «генералом “Вперед”». На Балканах его имя до сих пор окружено благодарной памятью: в марте 2013 года в болгарской столице Софии, которую когда-то войска под командованием Гурко освободили от турок, открыли памятник легендарному русскому генералу… Наш же разговор — о его семейной истории, которая полна самых неожиданных поворотов.
Его жена — Мария Андреевна Салиас — дочь графини Елизаветы Васильевны Салиас, известной в русской литературе под псевдонимом Евгении Тур.
Елизавета Васильевна, мать-графиня, по замечанию журналиста и писателя Евгения Феоктистова, близко знавшего и эту семью, и Иосифа Гурко, «бесспорно, женщина умная, образованная, талантливая, но исполненная больших странностей».
Девушкой влюбилась она в известного ученого и литератора Николая Надеждина, однако это встретило отчаянный отпор со стороны ее матери Марьи Ивановны Сухово-Кобылиной. Елизавета Васильевна была готова даже обвенчаться с Надеждиным тайно, и все уже было приготовлено для этого, но в назначенное время она не явилась на условленное свидание, объяснив потом свой поступок тем, что начала разочаровываться в своем избраннике.
Через несколько лет она вышла замуж за француза графа Анри Салиас-де-Турнемира. «Граф Салиас представлял собой самое жалкое ничтожество, — замечал Феоктистов, — пустейший хлыщ, очень кичившийся своим титулом, хотя захудалая его фамилия не пользовалась почетом во Франции, он вступил в брак с Елисаветой Васильевной единственно потому, что имел в виду порядочное приданое; он получил около 80 000 руб. и задумал тотчас же увеличить этот капитал чуть не до миллиона посредством производства в России шампанского.
Он удивлялся, что русские варвары, имея у себя виноград, не умеют извлекать из него пользу, выписал из Франции виноделов, работа у него закипела; но шампанское выходило такое, что без отвращения нельзя было и прикоснуться к нему. Неизбежным результатом этого неумелого предприятия оказалась потеря всего капитала, полученного в приданое за женой. А тут еще случилась у него дуэль с каким-то московским негодяем, хромоногим Фроловым; Салиаса как иностранца выслали за эту дуэль из России, и он с пустым карманом отправился восвояси, где очень скоро почти забыл о существовании своей семьи».
Елизавета Васильевна осталась с двумя малолетними детьми на руках. Она решила попробовать себя на литературном поприще, и весьма удачно, ее первая повесть «Ошибка», напечатанная в популярном журнале «Современник», имела значительный успех. Елизавета Салиас вошла в литературное общество, на ее домашних вечерах даже бывал Иван Тургенев.
Впоследствии ее сын пошел по стопам матери и стал известным писателем, автором исторических романов. Это знаменитый в свое время, а ныне совершенно позабытый писатель Евгений Салиас-де-Турнемир, автор многочисленных романов и повестей из русской истории XVIII и XIX веков. Его можно было бы назвать Эдвардом Радзинским своего времени…
Между тем наступали времена реформ Александра II, и графиня Салиас стала поборницей новых идей. Тому способствовало ее знакомство с профессором Московского университета Генрихом Вызинским — поляком, мечтавшим о независимости Польши от Российской империи. «Он пробудил в графине Салиас безграничные симпатии к революционной партии. Дом ее сделался мало-помалу сборищем Бог знает какого люда, — все это ораторствовало о свободе, равенстве, о необходимости борьбы с правительством и т. п.», — отмечает Феоктистов.
«Железный генерал» И.В. Гурко
В 1862 году графиня Салиас уехала за границу, поскольку находиться в России казалось ей невозможным из-за правительственного гнета. Вскоре вспыхнул польский мятеж, и графиня Елизавета Васильевна сделалась неистовой поборницей поляков. После неудачи мятежа Вызинский совершенно пал духом, но особенно добили его успехи русского оружия на Балканах. В 1879 году он покончил жизнь самоубийством, бросившись в Сену…
Когда дочь Елизаветы Васильевны Мария готовилась выйти замуж за Иосифа Гурко, в ту пору еще только начинавшего военную карьеру, свободолюбивые взгляды ее матери едва ли не стали помехой в женитьбе. Жених, будучи флигель-адъютантом императора Александра II, по заведенному порядку, должен явиться к государю, дабы испросить позволение вступить в брак.
«Очень, очень рад, — сказал государь, — давно пора тебе обзавестись семьей; искренно желаю тебе счастья; кто же твоя невеста?» Услышав, что она — дочь графини Салиас, государь мгновенно помрачнел: «Надеюсь, что дочь не разделяет образа мыслей своей матушки?»
«Могу уверить Ваше Величество, — отвечал Гурко, — что об убеждениях графини Салиас я могу судить только по слухам; никогда не высказывала она их в моем присутствии, ибо не может не понимать, что это было бы в высшей степени неуместно с ее стороны, если они действительно таковы, как приписывают ей». Государь махнул рукой и ушел в свой кабинет…
Верная спутница и правая рука генерала — М.А. Салиас
Свадьба состоялась (шел 1861-й г.), однако царь долго не прощал Иосифу Владимировичу его «политически неправильного» выбора. Молодые поселились в Царском Селе, где Гурко как будто бы находился в опале, к немалому удивлению своих сослуживцев, которые не имели и понятия о том, что произошло между ним и государем. Впрочем, через некоторое время гнев государя смягчился, и Гурко отправили командовать одним из кавалерийских полков на юге России, а затем назначили командиром конно-гренадерского полка в Петергофе.
«Семейная жизнь вполне его удовлетворяла, она была для него таким счастьем, выше которого он ничего не желал для себя. С женой он жил душа в душу, обожал ее, малейшая ее прихоть была для него законом. Марья Андреевна со своей стороны платила ему такою же любовью; следует заметить, однако, что характеры их были совершенно различны; она была бы не прочь окунуться в омут светской жизни, играть видную роль, н