Валдомиру испугался. Преждевременных родов он, конечно же, не хотел и потому поспешно вышел.
Теперь в этом доме для него оставалась открытой лишь одна квартира Фортунату, куда он и направился. А уж там двое немолодых мужчин с разбитыми сердцами долго изливали друг другу свои обиды на бездушных и безмозглых женщин, доставивших им столько горя.
У Фортунату Валдомиру и заночевал. А утром его разбудил звонок в дверь. Открыв ее, Валдомиру увидел Лавинию.
- Я пришла сказать тебе, что к вечеру мы освободим квартиру и ты сможешь там спокойно жить.
- Что за чушь? – рассердился Валдомиру. – Куда ты пойдешь? В твоем-то положении?
- Я уеду. Вместе с Аделму и Жуниором. Передам столовую Матилди, она будет перечислять мне мою часть прибыли…
- Ты с ума сошла! Я не отпущу тебя!
- У тебя нет на это никакого права, - напомнила ему Лавиния. – Ты мне не муж, и вообще никто. Деньги у меня сейчас есть, так что я сумею прожить без твоего участия, а точнее – без твоего вмешательства в мои сугубо личные дела.
- Нет, не надейся, что сможешь скрыться с моим ребенком! Я тебя из-под земли достану! Живи там, где живешь, и никуда не дергайся. Дай ребенку спокойно родиться!
Этот разговор с Валдомиру встревожил Лавинию еще больше, чем тот, что произошел между ними накануне вечером.
- Он пригрозил, что достанет меня из-под земли, - жаловалась она брату. – А это значит, что никакой переезд на другую квартиру нас не спасет. Валдомиру вознамерился отобрать у меня ребенка, и он своего добьется. Подкупит судей, вывалит на суде историю с Инес и бриллиантами… Докажет, что – мошенница, преступница, которой нельзя доверить воспитание ребенка. И отберет у меня моего сыночка!…
Она зарыдала, Аделму принялся ее успокаивать, говорить, что у страха глаза велики и что отобрать ребенка у матери не так-то просто.
- Я и не говорю, что просто. Но Валдомиру всю жизнь мечтал о сыне и теперь сделает все, чтобы его заполучить.
- Не надо было ему докладывать результаты УЗИ, - упрекнул сестру Аделму. – Если бы он не знал, что родится мальчик…
- Это бы мало что изменило, - обреченно махнула рукой Лавиния. – Узнал бы потом и заявил тоже самое. Так у меня хоть есть время все обдумать и обезопасить себя и ребенка.
- Давай уедем куда-нибудь подальше, - предложил Аделму. – В маленький городок, в глухую провинцию!
- Нет, если уезжать, то – за границу! – совершенно серьезно произнесла Лавиния. – Туда, где Валдомиру меня уж точно не найдет.
- А деньги? У тебя что, миллион припасен на черный день?
- Нет, конечно. Денег у меня нет, - вздохнула Лавиния. – Но где-то ведь хранятся алмазы, на которые мой сын тоже имеет полное право. Помоги мне их, Аделму. Ты лучше всех знал Клариси. Подумай хорошенько, где она могла их спрятать!
У бедного Аделму вырвался возглас отчаяния:
- Боже мой! За что же мне такая пытка? Почему мне так везет на алчных авантюристок? Даже родная сестра – из их числа.
- Перестань причитать, - оборвала его Лавиния. – Эти алмазы нужны мне хотя бы затем, чтобы откупиться ими от Валдомиру. Я бы отдала ему все, до единого камешка, в обмен на спокойную жизнь с моим ребенком!
- Ты врешь! Я не верю тебе! – твердил Аделму. – Когда ты открыла столовую и стала зарабатывать деньги честным трудом, я начал уважать тебя. Готов был ехать с тобой куда угодно, чтобы защитить твоего ребенка от чудовищных притязаний Валдомиру. Но оказывается, вы оба друг друга стоите! Один хочет купить ребенка за деньги, а другая – и того хуже: за чужие бриллианты!… Бедный малыш! Каково ему будет жить на свете с такими родителями!
- Ну если ты – родной брат – не веришь в мою честность и порядочность, то что же говорить о Валдомиру – чужом человеке? – тяжело вздохнула Лавиния. – Видимо, мне стоит послушаться его и остаться пока здесь, в этой квартире, потому что на тебя рассчитывать нельзя. Ты сегодня обидел меня гораздо больше, чем Валдомиру.
Глава 26
С некоторых пор в баре сеньора Гату одно за другим проходили шумные, многолюдные торжества, принося его заведению немалый доход. Казалось бы, Гату должен был этому радоваться, а он втайне ото всех печалился, усматривая в происходящем лишь воплощение известного принципа: везет в деньгах – не везет в любви.
Лучше бы все было наоборот, рассуждал Гату. Ведь любовь не купишь ни за какие деньги! Тут необходимо везение. А Гату всю жизнь не везло в любви. Только в последнее время он был отвергнут сначала Карлотой, а затем и Наной.
Разрыв с Наной Гату переживал особенно болезненно. И не только потому, что она предпочла ему старика Алсести, а прежде всего потому, что он прикипел к ней всем сердцем и не представлял без нее своей дальнейшей жизни.
Тем не менее жизнь продолжалась, и Гату, не привыкший выставлять напоказ свои душевные страдания, в общем, держался молодцом. Как человек независтливый, он искренне радовался счастью своих более молодых и более удачливых друзей, охотно устраивая для них пышные празднества.
К свадьбе Клаудинора, в частности, он готовился так, словно женил собственного сына – сам гостей созвал, сам оплатил все расходы. И даже в свадебное путешествие хотел отправить новобрачных за счет своего заведения, но Элиети отказалась от столь дорогого подарка: после выздоровления Клаудинора она все же заключила контракт с престижным рекламным агентством, и теперь у нее тоже водились деньги.
Другая пара – Марина и Ренилду – также не обошла стороной заведение Гату. После того победного матча на «Маракане», где с блеском выступил Ренилду, у Гату собрался едва ли не весь Ларанжерайс. Пили и гуляли двое суток – сначала за счет Кловиса, который ради такого успеха пустил в ход все свои сбережения. Когда же они закончились, к бару подкатили на новом лимузине Ренилду и Марина.
На покупку этого лимузина и нескольких нарядов для Марины ушел, однако, не весь гонорар Ренилду за выигрыш Суперкубка. Осталось кое-что и «на жизнь», и на достойное продолжение праздника.
А праздновать Ренилду и Марина имели все основания. Кроме фантастически выгодного контракта с «Миланом», который Ренилду подписал сразу после матча, заманчивое предложение получила также и Марина. Как невеста Ренилду, она буквально за один день стала невероятно знаменитой, потому что во время трансляции финального матча «Фламенго» - «Ривер Плейт» телекамеры много раз отыскивали на трибунах Марину, охотно демонстрируя всему миру ее красивое личико и стройную фигурку. А уж комментаторы футбольного матча не скупились на похвалы, представляя телезрителям невесту звездного игрока!
На гребне этой внезапной популярности Марина и попала в поле зрения директора крупного модельного агентства в Милане. Тот сразу же смекнул, что если Ренилду будет играть за «Милан», то иметь его невесту в качестве модели – весьма прибыльное дело! И не скупясь предложил Марине контракт на сто тысяч долларов.
Марину, конечно же, немного обижало то обстоятельство, что продюсер видел в ней прежде всего невесту Ренилду, а не просто красивую девушку, способную стать высококлассной моделью. Но ее самолюбие было уязвлено не настолько, чтобы она смогла отказаться от ста тысяч долларов и возможности работать фотомоделью в Италии. Поэтому она сумела уговорить даже ревнивца Ренилду, поначалу не разрешавшего Марине идти в модельный бизнес, но затем все же уступившего ей при одном условии: «Голой на подиуме не ходить!»
Таким образом, в Милан эта счастливая пара собиралась отправиться, имея на руках два великолепных контракта, и это был замечательный повод для того, чтобы еще денек-другой повеселиться в баре у Гату.
В разгар этого затянувшегося веселья пришла и печальная новость, которая, впрочем, не слишком омрачила завсегдатаев бара, поскольку касалась новоиспеченной супруги Лео – особы, с который многие жители «Бежи-Баия» не успели даже познакомиться, хотя каждый из них, безусловно, слышал об этом странном браке.
Еще совсем недавно здесь же, в баре, одни беззлобно посмеивались над Лео, другие гневно осуждали его за столь циничный брак по расчету.
А теперь и те и другие выпили за упокой взбалмошной старухи, которая польстилась на молодого жеребчика Лео и приобрела его в обмен на завещанное ему богатство.
О покойниках не приято говорить дурно, и посетители бара искренне пытались остаться в рамках этой гуманной традиции. Но когда им стали известны обстоятельства, при которых умерла Консуэло, бар тотчас же загудел как улей.
Оказалось, что Консуэло умерла в мотеле, прямо во время любовного акта с Лео, на пике блаженства!
Естественно, столь пикантная подробность не могла оставить равнодушными подвыпивших клиентов Гату. Тут было что обсуждать! Многие даже пожалели, что им не довелось узнать Консуэло при жизни. Судя по всему, это была уникальная экстравагантная женщина, точно знавшая, чего она хочет, а вовсе не выжившая из ума старуха, чьим безумием, как считалось, беззастенчиво воспользовался Лео.
Нет! Эта дама бросила вызов старости и самой смерти, ухитрившись отойти в мир иной не на смертном одре, а на ложе любовных утех!
Справедливости ради надо сказать, что не у всех Консуэло задним числом вызвала восхищение. Кое-кто, наоборот, осудил ее. Особенно после того, как стало известно, что Лео из мотеля увезли прямо в полицию – дознаваться, не он ли, часом, придушил старушку, чтобы поскорее получить богатое наследство. При таком раскладе уже не Консуэло, а Лео выглядел несчастной жертвой. Коварная старуха окрутила его, заставила работать на всю катушку, причем авансом, лишь пообещав расплатиться потом, после своей смерти. А он, дурак и клюнул! Теперь вот вместо наследства может схлопотать длительный тюремный срок.
Этот негодующий ропот в течение суток только нарастал и утих лишь после того, как вскрытие подтвердило невиновность Лео и он был выпущен на волю.
В баре его встретили как героя-мученика, пострадавшего от женского самодурствующего деспотизма. Никто не завидовал богатому наследству Лео, которое он вскоре должен был получить, поскольку теперь уже все знали, что добыто оно тяжким подневольным трудом.