Марсия при упоминании о Марселу поморщилась, но в такой трудный для всех момент не стала спорить с матерью по поводу ее избранника.
Элеонор поехала к Нане, уверенная в том, что там уже успела добраться до дома.
Нана вышла к ней, обернутая банным полотенцем.
- Извини, я только что из душа. Посиди здесь, пока я закрою воду и надену халат.
- Ты только дверь в ванной не запирай! А то еще опять сбежишь через окно, - мрачно пошутила Элеонор.
Потом, когда Нана все ей рассказала, Элеонор спросила ее:
- Теперь ты выйдешь замуж за Гату?
- Нет! – огорошила ее своим ответом Нана. – Сегодня я поняла, что больше никогда не предстану перед алтарем. Не мое это дело! Понимаешь? Если я ухитрилась оставаться незамужней до сих пор, то и остаток жизни проведу, не вступая в брак.
- А как же Гату? Насколько я поняла, ты его любишь?
- Это страсть, а не любовь, - пояснила Нана. – И ее лучше всего поддерживать, не связывая друг друга брачными обязательствами.
Глава 27
Скандал, связанный с использованием пиратских программ, закончился тем, что «Мармореалу» официально был назначен штраф, исчислявшийся несколькими миллионами реалов.
Режина, конечно же, хотела выплатить его из средств компании, но совет директоров единодушно проголосовал за то, чтобы она расплатилась за столь грубую ошибку собственными деньгами, имеющимися на ее личном счету.
Режину такой вариант, естественно, не устроил. Она стала думать, где достать деньги, и тут как нельзя, кстати, ей припомнились слова Барони о пропавших бриллиантах.
Вызвав к себе Фарию, Режина попросила его раздобыть копию уголовного дела об убийстве Клариси.
- Но где же я его раздобуду?! – изумился такой просьбе Фария.
- В полиции! Я знаю, у тебя там есть знакомые, всегда готовые оказать подобную услугу за хорошее вознаграждение. А это я им гарантирую!
- Но зачем вам понадобились эти документы? – не удержался от вопроса Фария.
- Понадобились… – весьма туманно ответила Режина.
Спустя несколько дней Фария вручил ей папку со следственными протоколами и другими документами по делу об убийстве Клариси.
Режина отсняла еще одну копию для Барони. Он взял папку, но сказал, что уезжает в Бельгию – всего на пару дней, по делам.
Он действительно готовился к поездке в Бельгию, где его ждал клиент, для которого Элизеу писал копию с картины Дали. Клиент, разумеется, не знал, что Барони намеревается всучить ему фальшивку, и платить как за подлинник.
- Мне очень жаль, но я не могу взять тебя с собой, - сказал Барони Элеонор. – У меня там будет много работы.
- Да я бы сейчас и не смогла поехать, - ответила она. – Ты же знаешь, что Мария-Антония родила дочку. Обе чувствуют себя неплохо, но мне все равно не хотелось бы никуда уезжать, пока их не выпишут из клиники.
- Ну вот видишь, как все хорошо разрешилось, - улыбнулся ей Барони. – Я вернусь дня через три, мы отпразднуем рождение твоей внучки, а потом уедем за границу, где и поженимся. Откладывать это на более поздний срок я не намерен. А ты?
- Я буду счастлива соединить свою жизнь с твоей! Возвращайся поскорее. Мне будет очень недоставать тебя.
В тот же день Элеонор вместе с Марсией навещала в клинике Марию-Антонию и не удержалась – рассказала дочерям о своей радости:
- Я выйду замуж за Марселу, как только он вернется из Европы! Но никакой свадьбы не будет, вы уж не обижайтесь. Мы просто поедем с ним в заграничное путешествие и там поженимся.
- Но почему? – удивилась Мария-Антония. – Разве ты не хочешь, чтобы мы были рядом с тобой в такой радостный для тебя день? Можно ведь собрать только самых близких…
- Это была не моя идея. Марселу так захотел, - смущенно пояснила Элеонор. – А я не стала ему перечить. Это же не принципиальный вопрос, из-за которого стоит ломать копья, правда? А когда мы вернемся из путешествия, то отпразднуем наше обручение в семейном кругу.
Марсия молчала, не участвуя в разговоре матери с сестрой. Она понимала, что решающий час пробил! Надо во что бы то ни стало предотвратить катастрофу! Любыми средствами, любой ценой. Уговоры тут не помогут – Марсия в этом уже убедилась: говорить с матерью о Барони можно только в восторженных тонах, других она не приемлет. Значит, спасать ее надо как-то иначе.
- А в какую страну летит Марселу? – спросила она у Элеонор, еще не зная, зачем ей нужна эта информация и как ее можно использовать.
- В Бельгию. Он улетает завтра и вернется через три дня. Так что ваша мама выйдет замуж уже совсем скоро!
«Нет, мамочка, ты не станешь женой этого чудовища, я спасу тебя!» - мысленно пообещала ей Марсия.
Она знала, что Элизеу закончил копию Дали и отдал ее Барони, который собирается отвезти эту подделку в Бельгию.
Придя домой, Марсия поделилась своей догадкой с Элизеу, и он припомнил, что слышал от Барони, будто картину Дали у него хотел купить какой-то бельгиец.
- Мы должны остановить Барони! – решительно заявила Марсия. – Иначе он погубит и маму, и тебя. Пойдем в полицию!
- Нет! – воспротивился Элизеу. – Я снабдил эту копию миной замедленного действия: под тонким слоем краски поставил свою подпись – Элизеу Виейра. Первая же, самая поверхностная экспертиза обнаружит мой автограф, и тогда Барони попадется с поличным. Ему придется отвечать за то, что пытался продать копию по цене подлинника.
- Но ты же сам говорил, что Барони находит таких покупателей, которым и в голову не приходит отдавать твои подделки на экспертизу, - возразила Марсия. – Поэтому он и на сей раз выйдет сухим из воды. Преспокойно вернется в Рио, женится на маме, а тебя заставит писать для него очередную копию. Нет, я не могу этого допустить!
И Марсия пошла за советом к Уалберу.
Выслушав ее, он пришел к выводу, что надо все-таки звонить в полицию.
- Элизеу не дозрел до того, чтобы пойти с повинной, но мы не можем из-за этого подвергать опасности Элеонор. Даже если Элизеу признается ей, что это он изготовил ту копию Караваджо, Элеонор ему не поверит. А Барони обязательно выкрутится – скажет, что и сам не сумел разглядеть подделки.
- Да, только полицейские смогут доказать маме, что Барони – мошенник, если поймают его с поличным, - согласилась Марсия. – А Элизеу в этом случае будет абсолютно чист, так как его замаскированный автограф поможет им изобличить Барони.
Барони был задержан в аэропорту во время таможенного досмотра, прямо на глазах у провожавшей его Элеонор.
- Не волнуйся, это всего лишь недоразумение, сейчас все выясниться, - бросил он ей, когда двое агентов федеральной полиции уводили его в специальную комнату для более детального досмотра.
Элеонор осталась ждать его в зале ожидания, и тут к ней подошли Марсия и Уалбер.
- Как вы здесь оказались? – удивилась она.
- Мы пришли поддержать тебя, - ответила Марсия, пока что не вдаваясь в подробности.
А тем временем комиссар Ромальу допрашивал Марселу Барони.
- В декларации вы заявили, что вывозите из страны картину молодого художника Элизеу Виейры. Так?
- Да, я приобрел ее у автора и купчую предъявил на таможне вместе с заключением эксперта о рыночной стоимости этой картины. Таможенную пошлину тоже уплатил сполна. Не понимаю, какие у вас ко мне могут быть претензии, - бойко отвечал Барони.
- У нас есть сведения, что под холстом Элизеу Виейры спрятано другое полотно – Сальвадора Дали! – пояснил Ромальу. – Что вы скажете на это?
- Ну, если вы предъявляете мне такие обвинения, то я вынужден пригласить сюда моего адвоката!
- Разумное решение. Адвокат вам очень даже понадобится, - сказал Ромальу и, аккуратно надрезав холст Элизеу, отогнул уголок, из-под которого стала видна спрятанная копия Дали.
- Это всего лишь копия! Можете отдать ее на экспертизу! – выкрикнул припертый к стенке Барони.
- Разумеется, отдадим. И привлечем вам к ответственности за продажу фальшивых полотен под видом подлинников!
- У вас нет доказательств, что я продавал их по цене подлинников, - парировал Барони, однако Ромальу это не смутило.
- Кое-что у нас уже имеется, - сказал он, - а остальное выяснится в ходе следствия.
Барони напрягся, пытаясь понять, блефует Ромальу или у него действительно имеются какие-то неопровержимые доказательства.
Образовалась короткая пауза, которую нарушила ворвавшаяся в комнату Элеонор.
- Я сейчас вам все объясню! – обратилась она к Ромальу. – Вы задержали ни в чем не повинного человека! Его оболгала моя дочь. Это она позвонила в полицию. Из зависти позвонила, чтобы помешать моему счастью!
- Мама, успокойся, пожалуйста, - сказала вошедшая вслед за ней Марсия. – Нас просят выйти. Здесь не место для семейных ссор.
В этот момент Элеонор увидела надрезанную картину Элизеу, из-под которой проглядывала известная картина Дали, и все сама поняла. Марсия и Уалбер вывели ее оттуда в состоянии, близком к обмороку.
Потом, когда Элеонор немного оправилась от шока, Марсия рассказала ей все, что знала о неблаговидных деяниях Барони. А Уалбер особенно напирал на то, что этот мошенник и мистификатор – слуга дьявола.
Элеонор безутешно плакала.
Ромальу же продолжал вести дознание.
- Итак, вы утверждаете, что пытались нелегально вывезти копию с картины Дали?
- Да, - подтвердил Барони.
- А мы после поступившего к нам сигнала прослушали ваш телефонный разговор с бельгийским покупателем. И с помощью брюссельских коллег установили имя этого человека. Он пояснил, что заключил с вами договор о покупке подлинника, а вовсе не копии Дали, о чем свидетельствует и чек, выписанный им на ваше имя в качестве предоплаты. За эту сумму можно купить сто таких фальшивок!
Ромальу показал Барони копии договора и чека, полученные из Бельгии по факсу.
Это уже были неоспоримые доказательства, и Барони пришлось срочно менять тактику.
- Да, я признаю, что пытался нелегально провезти через границу подлинного Дали! По крайней мере я купил эту картину как подлинник – для моего бельгийского клиента. У вас нет оснований инкриминировать мне продажу фальшивых полотен, то есть мошенничество в особо крупных размерах. Вы можете привлечь меня только за нарушение таможенных правил и сокрытие дохода от продажи подлинной картины!