- Ты, что ли, сидел, парень? – спросил хозяин.
- Да, - кивнул Аделму. – И не стыжусь этого. Шесть лет я провел в тюрьме. Я…
- Я тоже сидел, - сказал хозяин. – Меня зовут Сандовал. Я пять лет крутился, пока мне наконец подфартило и я пристроился. Подфартит и тебе. Тебе есть, где жить?
- Перебьюсь как-нибудь, - пожал плечами Аделму.
- К той девушке жить пойдешь? Ну, к той, что была с тобой вчера вечером?
Аделму едва не поперхнулся.
- Скорее в тюрьму вернусь, чем к этой…
- Ладно, понятно, дела сердечные. В общем, одна комнатенка у нас всегда пустует. Не ахти что, но душ есть и простыни чистые, так что можешь занимать. Последняя по коридору налево. А часы я возьму. Найдешь работу, сочтемся! Тебе нужно хорошенько выспаться.
- Ни фига себе! – только и нашел что сказать Аделму, но спорить не стал. Смешно было бы спорить и выкобениваться в его положении.
И вот, проснувшись ночью в своем новом пристанище, он опять думал о сыне, а потом о Клариси. Эта женщина свела его с ума, он хотел и не мог не думать о ней. Ее волосы, ее тепло, запах кожи… Он умирал, думая о ней. И воскресал, ее вспоминая. В тюрьме он влюбился в нее и поверил в ее любовь. Он и сейчас чувствовал, что небезразличен ей. Но что за штуку она с ним выкинула? За что так унизила? Почему так обошлась? Этого он понять не мог. Он не мог понять, что она за человек, эта Клариси Рибейра, которая помогла ему выйти из тюрьмы, с которой он провел ночь и которая обошлась с ним так, как не обращаются с последней шлюхой.
Он долго не мог заснуть, все ворочался с боку на бок, думая о Клариси, любя ее и ненавидя.
Поутру Сандовал, взглянув на его помятое, измученное лицо, покачал головой.
- Вижу, что у тебя все всерьез, - сказал он. – Я бы на твоем месте попробовал поговорить с ней еще разок.
- После того, что было?! – взорвался Аделму.
- Не знаю, что там у вас было, - ворчливо сказал хозяин, - но в жизни бывает всякое. Можешь мне поверить. Чего я тут только не навидался, так что мой тебе совет – отправляйся к ней и поговори. Она уже успокоилась. Может, и скажет тебе что-нибудь толковое. Ты же места себе не находишь. Ты же любишь ее.
Так оно и было, Аделму не стал возражать.
- Может, ты и прав, - со вздохом согласился он. – Может, я и схожу к ней, но только не сегодня и не завтра. Сегодня я пойду и просто поброжу по городу. Я уже успел забыть, что это такое – быть свободным…
Он бродил по городу, а ноги сами несли его к офису, где находился его адвокат, доктор Клариси Рибейра.
Он брел по одной улочке, по другой, и все время выходил на ее офис. Тогда он стал играть с самим собой в игру, приказывая себе заблудиться и не найти ее офис. Напрасно. Он опять смотрел в ее окна, но видел не Клариси, а ее помощника, который несколько раз приходил с ней к нему в камеру.
Машина затормозила перед ним, и его позвал женский голос:
- Простите, можно вас на минутку?
Почему не подойти? Аделму подошел и узнал ту самую даму, с чьей машиной он вчера бодался.
- Как вы себя чувствуете? – спросила Режина. – Признаться, я плохо спала ночь, так разволновалась. Вы выскочили как из-под земли, но если бы я была занята только дорогой, я бы успела затормозить. Так что я чувствую себя виноватой.
- Не из-за чего! – нелюбезно буркнул Аделму. – Я умею падать и отделался легкой царапиной.
Его до крайности раздражала приставучая дамочка. Он не понимал, что ей от него нужно. Однако от Режины, если она решила быть любезной и предупредительной, отделаться было трудно. Тоном, больше похожим на приказ, чем на предложение, она произнесла:
- Пойдемте в какой-нибудь бар, я хочу угостить вас рюмочкой, вы этого заслужили.
Ах вот как! Оставшись в живых, он, видите ли, заслужил рюмочку спиртного! Да что она о себе воображает, эта дамочка?! Аделму всерьез разозлился и перестал церемониться.
- Я не пью! А если хотите посидеть со мной, то я вас приглашаю! Я тут знаю одно местечко, там отлично кормят! Ну, что задумались? Поехали!
Аделму уже сидел рядом с Режиной. Та, криво усмехнувшись, тронулась с места.
Местечко, где хорошо кормили, оказалось маленьким кабачком возле мясного рынка. Режина никогда в жизни не бывала в таких грязноватых, плохо освещенных заведениях, зато Аделму чувствовал себя здесь как рыба в воде. Он знал, что тех скудных грошей, что еще звенели у него в кармане, как раз хватит на две порции вареных потрохов, которые он и заказал.
От одного вида этого варева, густо приправленного перцем и чесноком, чтобы отбить другой, менее аппетитный запах, Режину затошнило.
- Я на диете, - сказала она, отодвигая от себя тарелку. – Можете воспользоваться и моей порцией.
Аделму не стал чиниться. За целый день бродяжничества он изрядно проголодался, и ему эта жирная пряная еда была по вкусу. Отправляя в рот ложку за ложкой, он предложил этой женщине, которая чувствовала себя хозяйкой всюду, но только не здесь:
- А вы говорите, что вам от меня понадобилось. Я могу есть и слушать одновременно.
- Я бы хотела послушать вас, - ответила Режина, мгновенно стряхнув подавленность, которую почувствовала, оказавшись в этом темном закоулке; тон у нее был вполне королевский. – Я хочу узнать вашу историю.
- Все, что положено знать женщине, которую я и в глаза не видел, вы уже знаете, - с усмешкой ответил Аделму. – Могу только прибавить, что я сидел, недавно вышел и ищу работу.
- За что сидел? – деловито осведомилась Режина, переходя на ты.
- Это мое дело, - отрезал Аделму. – А что вам от меня нужно? Ясное дело, не ужин, раз вы к нему не притронулись.
Режина окинула его оценивающим взглядом и сказала:
- Я могла бы подыскать тебе работу. Хорошую работу!
Аделму ответил таким же оценивающим взглядом и спросил:
- С какой стати вы будете искать мне работу? Мне, совершенно незнакомому человеку, которого подобрали на улице, не зная ни кто я, ни за что сидел? Судя по вашему виду и машине, вы не социальный работник. А птице высокого полета вроде вас с такими, как я, возиться нечего.
Режина снисходительно усмехнулась.
- Я тоже не собираюсь посвящать тебя во все подробности своей жизни. Ты реши, нужна тебе работа или нет. Если да, будем договариваться. Кстати, нам будет легче договориться, если я буду знать твое имя и фамилию.
- Зовите меня Аделму, а фамилия вам ни к чему.
Режина поморщилась, но настаивать не стала и протянула свою визитную карточку.
- Надумаешь, позвони.
- А что за работа-то? – счел нужным поинтересоваться Аделму, который умял вторую порцию, с удовольствием вытер салфеткой жирные губы и стал гораздо сговорчивее и добродушнее.
- Самая разная, - отчеканила Режина. – Но указанная на визитке фирма не имеет к ней никакого отношения. Ты будешь работать на меня, частным образом, не светясь. Думай, я тебя не тороплю.
Она подозвала официанта, расплатилась с ним, дав ему на чай, кивнула головой Аделму и вышла, оставив его размышлять над полученным предложением.
Аделму и размышлял, и даже стал советоваться с Сандовалом, когда вернулся к себе в мотель.
- Я думаю, ей нужен охранник или телохранитель, - сказал он. – Ничего другого я не надумал.
- На охранника ты, друг, не тянешь, - откровенно сообщил ему Сандовал. – А вот на другое, где уж точно не нужно светиться, вполне. Я и сам этим подрабатывал – хлопотно, но доходно.
- Что ты имеешь в виду? – не понял его Аделму.
- Такие дамочки нанимают себе альфонсов, и тут уж будь начеку – могут позвать среди дня, а могут на рассвете, в любой миг, когда приспичит. А то еще, бывает, подругу приведет…
Сандовал явно погрузился в воспоминания, собираясь поделиться своим богатым опытом, но Аделму прервал его.
- Нет, доне Режине такое не нужно. Это я тебе точно говорю. Посмотрел бы ты на нее разок,сразу бы понял. Потому я голову и ломаю. Работа будет особая. По договору. А с такой женщиной не знаешь, на что нарвешься. Такая что угодно может поручить…
- Понятно. Тогда думай крепче.
- Ох, и крепко я думаю, Сандовал, ох и крепко!
Глава 15
О работе думал не только Аделму, думала о работе и Марина. Уалбер, похоже, не собирался от нее отвязываться и лез каждый день со своей работой. О работе Марина думал с раздражением, об Уалбере чуть ли не с ненавистью. Подумать только, что когда-то она обожала этого шута горохового, который рядится в сверкающие халаты, красит волосы и разыгрывает из себя мага и волшебника!
Марина обозвала Уалбера шутом гороховым и оробела. Она побаивалась своего кузена, он был странным до крайности, но при этом был и волшебником и магом на самом деле. Во всяком случае, он мог многое, чего не умели простые смертные. Именно это и раздражало Марину еще больше. Назавтра ей предстояло отправиться в офис к Ивану на собеседование по поводу работы, а сегодня она собралась как всегда в свой любимый ночной клуб, где гремела музыка, где пили, плясали, орали, где можно было забыться и одуреть, улететь в мечтах в заоблачные выси и поплакать пьяными слезами, когда грохнешься на землю.
Она вышла из своей комнаты причесанная и накрашенная, в облегающем платьице, открывающем грудь и едва прикрывающем зад. Вихляя бедрами, прошествовала к двери мимо своей тетушки, у которой сразу вытянулось лицо и глаза стали несчастными-пренесчастными.
Марина уже взялась за ручку двери, когда в комнате появился сверкающий Уалбер. Он молча смотрел, вперив в нее взгляд своих голубых, почти бесцветных глаз. Марина предпочла не смотреть в его сторону и дернула дверь. Она не открылась. Тогда она повернулась к кузену.
- Дай ключ! Мне не до нотаций! Я хочу выйти!
- А кто тебе сказал, что я буду читать нотации? – Уалбер смотрел на нее, склонив к плечу голову, спокойно и доброжелательно. – Никаких нотаций, ты просто никуда не пойдешь.
Марина взорвалась – да как он смеет! Кто он такой? Что себе позволяет? Тоже мне, родной отец нашелся!