Полицейский, который принял ее, почему-то с самого начала рассказа был в плохом расположении духа. Выслушивая сбивчивые объяснения Риэ и Кёити, он то и дело покачивал головой.
— Как так? А умер-то кто? — спросил он.
Полицейский не стал советоваться с коллегами и велел Кёити подать заявление об исчезновении Дайскэ Танигути. Риэ спросила, есть ли какой-то способ узнать, кем был ее покойный муж, но полицейский сказал, что приоритетом являются поиски настоящего Дайскэ Танигути.
После этого из полиции не было никаких новостей. Спустя две недели она позвонила сама, но ей безучастно сообщили, что результат проверок в списках пропавших без вести ничего не дал. Когда она спросила про выяснение личности мужа, от нее просто отмахнулись, сообщив, что не представляется возможности провести расследование в настоящий момент.
Риэ не знала, что еще сможет сделать сама.
Поговорить с Кидо она решила не просто потому, что доверяла ему как адвокату. Неожиданно для нее семь лет, которые прошли с момента возвращения домой, вдруг утратили реальность и стали расплывчатыми. В ее памяти самым отчетливым оказалось время в Йокогаме после смерти Рё. И тогда единственной опорой для нее стал не кто иной, как Кидо.
Когда Риэ сказала ему по телефону, что особенно не надеется на полицию, Кидо все тем же спокойным голосом, что и раньше, ответил:
— Я сомневаюсь, что полиция что-нибудь сделает. В год у них тысячи дел о пропавших без вести. Они ведь тоже простые госслужащие, лишняя головная боль из-за выяснений личности покойного им не нужна.
Риэ, хоть и была ошарашена таким отношением полиции, почувствовала облегчение оттого, что рядом есть человек, трезво оценивающий ситуацию, и задала вопрос, который бы не решилась задать полиции:
— Мой муж… может, он был замешан в каком-то преступлении?
После размышлений Кидо осторожно сказал, что вероятность правонарушений есть, но попросил дать время, чтобы выяснить все детали.
Так год подошел к концу, а в феврале следующего года Кидо приехал навестить Риэ в Миядзаки.
Они встретились в рабочем кабинете в магазине. Кидо сказал, что еще не обедал, поэтому Риэ предложила отвести его в ресторанчик по соседству, где подавали угрей. В том самом ресторане Икс впервые рассказал ей о прошлом Дайскэ Танигути, но она его выбрала просто потому, что это было единственное место неподалеку, куда можно было пригласить гостя.
Они не виделись уже семь лет, Риэ подумала, что Кидо немного постарел, хотя ничего не сказала вслух. На его висках заметно прибавилось седых волос.
— Много дел? — спросила она.
— Да, в феврале многовато было. Но сейчас стало спокойнее.
Он приподнял очки, двумя средними пальцами помассировал уголки глаз и улыбнулся.
Раньше они всегда общались в его офисе в Йокогаме, поэтому встреча в другом месте казалась немного необычной.
В паузах в разговоре Кидо переводил взгляд на окно и смотрел на безлюдную картину провинциального города, окруженного горами, словно его поглощал этот пейзаж. Он похвалил вкус еды, с аппетитом съев порцию угря с рисом высшего качества и густой суп годзиру, который подавали вместо стандартного бульона из рыбьих потрохов.
Кидо был спокойным и внимательным человеком, во время бракоразводного дела после смерти ребенка его теплая улыбка не раз успокаивала Риэ. И в эту встречу, семь лет спустя, он был все таким же внимательным и деликатным. Но Риэ бросилось в глаза, что время от времени на его лице появлялось одинокое выражение. Хотя, вероятно, он сам этого не замечал.
Кидо порекомендовал для начала навести порядок в семейных реестрах Риэ и рода Танигути.
Если ее покойный муж не был Дайскэ Танигути, то нет никаких оснований оставлять его фамилию. Риэ согласилась с этим. С одной стороны, она была привязана к фамилии Танигути, ведь знала своего мужа под ней, но в то же время после встречи с Кёити чувствовала себя некомфортно, оттого что жила с фамилией совершенно чужого для нее человека.
Риэ тревожил вопрос о страховании жизни, которое оплачивал Икс под именем Дайскэ Танигути, но Кидо объяснил, что ничего возвращать не нужно.
— Хотя в документах значится имя Дайскэ Танигути, именно Икс подписал документы и делал взносы. Поэтому вы оставляете выплаченную страховку себе. Нет необходимости менять имя страхователя. Вам не нужно об этом беспокоиться, если будут проблемы, я все устрою.
В семейном реестре «Дайскэ Танигути» и Риэ местом жительства был указан дом семьи Риэ в городе S, Кидо подал прошение о поправках в реестре в суд по семейным делам Миядзаки.
Кидо запросил отменить исключение Дайскэ Танигути из реестра в связи со смертью. Благодаря этому Дайскэ Танигути, на имя которого в полиции оформлено заявление о пропаже человека, в семейном реестре останется в статусе живого человека.
Кроме того, имя Риэ должно было быть удалено из реестра Дайскэ Танигути, а она восстановлена в своем семейном реестре под девичьей фамилией Такэмото. Иначе говоря, брак Риэ с Дайскэ Танигути становился недействительным из-за ошибки. В результате из семейного реестра Риэ должны быть стерты данные о втором браке, а дочь Икса — Хана — становилась рожденной вне брака.
В обычной ситуации Кидо справлялся с этой процедурой и без клиента, но, учитывая сложность дела, суд попросил Риэ явиться лично. Кроме того, возникла необходимость ДНК-теста, чтобы доказать, что Икс не являлся Дайскэ Танигути. Кидо забрал с собой личные вещи покойного: электробритву, зубную щетку, одежду с прилипшими волосками и кусачки для ногтей — и вернулся в Йокогаму.
Риэ с Кидо провели почти полдня вместе, успев переговорить на самые разные темы.
Риэ помнила, что тогда у Кидо не было детей, но теперь выяснилось, что у него есть сын примерно возраста Ханы, поэтому они долго обсуждали проблемы воспитания. Когда она спросила, что он делал во время землетрясения, Кидо рассказал ей об улицах, запруженных машинами, о толпах людей, стремящихся домой, после того как транспортная система была парализована, о треснувших зданиях, об отключениях и перебоях с водой, о затишье в Китайском квартале Йокогамы, поскольку иностранные рабочие вернулись домой и клиентов стало меньше.
Риэ подумала, что если бы Рё не умер, а она не развелась с первым мужем, то все это пришлось бы пройти и ей. И она бы никогда не познакомилась с человеком, погибшим в аварии на лесозаготовках в этом городе.
Кидо умел слушать, и это, разумеется, помогло ей выговориться. Собирая вещи Икса, она рассказала Кидо об их первой встрече и о том, каким он был человеком, ведь о таком по телефону не поговоришь.
Кидо на всякий случай делал фотографии вещей и внимательно изучил блокноты с рисунками Икса, перелистывая один за другим. Наблюдая за профилем Кидо, Риэ подумала, что уже давно не видела человека, так спокойно погруженного в размышления.
— По этим работам можно представить его характер. Словно мальчик стал взрослым, но так и не изменился.
— Он очень старался, когда рисовал. Хотя это не настолько хорошие рисунки, чтобы кому-то их показывать, но они отражают, как зеркало, его душу… Он был такой, как на этих рисунках. Простой, серьезный, внимательный. Мне казалось, что такой человек ни за что не может соврать, кого-то обмануть…
Кидо поддакивал, показывая, что прекрасно понимает, периодически подбадривая ее. Он согласился взяться за расследование личности Икса, но назвал невероятно низкий гонорар.
— Адвокат Кидо, вы очень хороший человек, — поспешно сказала Риэ, а затем пожалела.
Хотя она так искренне думала и хотела ему сообщить об этом, но, вероятно, нужно было найти более подходящее выражение.
Слегка откинувшись назад, Кидо с улыбкой ответил:
— Это просто моя работа.
Риэ стало неловко, ведь это вовсе не Кидо, а она сама стала чувствительной от одиночества средних лет.
Хотя Кидо пробыл в Миядзаки считаные часы, Риэ действительно почувствовала себя одинокой после его отъезда. Она не хотела, чтобы он остался подольше, просто чувствовала себя одинокой.
Она несколько раз прокручивала в голове слова полицейского, который спросил: «А умер-то кто?» В голове она поменяла этот вопрос на «Кто умер?». Хотя суть не менялась, ей показалось, что это меняет смысл.
Ты можешь обменяться с кем-то жизнью. Риэ и в ужасном сне не могла себе такого представить, но ее муж и правда это сделал. Он действительно жил жизнью другого человека. А как быть со смертью? Смерть — это единственное, чем ты ни с кем не можешь обменяться.
Не стоит и говорить, что она это узнала на собственном опыте, потеряв сына.
Рё был веселым и активным малышом, он много играл со старшим братом Юто и поразительно быстро научился говорить. В год и десять месяцев он уже обходился без подгузников, воспитатели в детском саду были удивлены, а муж с гордостью говорил, что все это благодаря методу раннего воспитания, о котором он прочитал в интернете.
Однако незадолго до того, как Рё исполнилось два года, он начал часто мочиться в постель. Он стал писаться и днем в детском саду, поэтому Риэ и воспитатели пришли к выводу, что отказываться от подгузников слишком рано, и вновь стали их использовать. Муж тогда ругался за то, что они вновь вернулись к подгузникам, особенно когда перед сном Рё начинал плакать и просить попить. Муж говорил, что надо терпеть, ведь он опять описается. Из-за этого они частенько ругались с Риэ.
Через некоторое время Рё стало нездоровиться, иногда его рвало.
Сначала Риэ подумала, что все это из-за слишком строгого воспитания мужа. Когда она спрашивала, болит у него живот или нет, он всегда отвечал как-то невнятно. Поэтому она никак не могла понять, что именно не так. Одно было ясно: по утрам, перед тем, как идти в сад, у него начинала болеть голова.
Муж Риэ злился, думая, что она винит его в происходящем. Как-то раз он сам, что бывало редко, поехал за Рё в детский сад, а затем, не сообщив Риэ, отвел его к педиатру. «Это просто простуда», — сказал он по возвращении и бросил на кухонный стол пакет с лекарствами.