Кидо предполагал, что Икс был сыном Кэнкити Кобаяси. Иными словами, он был настоящим Макото Харой, а человек, пойманный за регулярное воровство в магазине, поменялся с ним семейным реестром при посредничестве Омиуры.
Когда Кидо по телефону сообщил об этом Кадосаки, она лишь воскликнула: «Как же так?!» — и больше не сказала ни слова.
— Если Икс является сыном Кэнкити Кобаяси, становится очевидным, почему он хотел изменить свое прошлое. Жить сыном человека, который совершил такое преступление… Думаю, это ужасно тяжело.
— Постойте… Вы это на полном серьезе?
— Да.
— Не слишком ли поспешный вывод? Я не успеваю за вашими размышлениями.
— В любом случае… Икс — вылитый Кэнкити Кобаяси.
— И это все?
— А еще очень похож стиль рисунка. Я просто ахнул. Неужели такие способности тоже передаются генетически?
— Как-то неубедительно.
— Макото Хара, когда он сидел в тюрьме, рассказывал что-нибудь о своем отце?
— Нет, ни слова.
— А о том, что занимался боксом?
— Немного. Сказал со смехом, что от всех этих ударов поглупел.
— А какой у этого человека был рост?
— Рост? Около ста семидесяти сантиметров, думаю.
— Высоковат. Вы, случайно, не увлекаетесь боксом?
— Нет.
— Макото Хара выступал в легчайшем весе. Значит, у него вес был пятьдесят два — пятьдесят три килограмма.
— Как мало. Меньше, чем у меня…
— Рост Икса был сто шестьдесят три сантиметра, для такого роста почти идеально.
Кадосаки снова замолчала, обдумывая сказанное, и наконец продолжила:
— Но психиатр Хары утверждал, что причиной клептомании могли стать занятия боксом. Хотя, конечно, и не без влияния отца обошлось.
— Полиция никогда не проверяла его личность? Может, фотографии в водительских правах?
— Думаю, у него не было прав. Он же был бездомным.
— Ясно…
— У него было расстройство развития. Он говорит, что из-за бокса не мог больше делать даже математические подсчеты. Но психиатр предполагал, что это случилось еще до бокса…
— …
— Если, как вы говорите, Икс и есть настоящий Макото Хара… то это ведь просто ужасно. Выходит, что из-за ненависти к собственному прошлому он обманом поменялся с умственно отсталым бездомным записями в семейном реестре?
— Может быть, не обманом? Ваш клиент ведь понимал, что Макото Хара — это сын Кэнкити Кобаяси.
— Он говорил, что да. Но действительно ли он понимал или нет — я не знаю. Он на все, как правило, отвечал да. Разве можно обманывать такого человека?
— Может, деньги?
— Возможно, и деньги. Но не думаю, что ему передали крупную сумму.
— Скорее всего.
Кадосаки была права. Если Икс и правда был сыном Кэнкити Кобаяси, он действительно всем сердцем должен был стремиться к тому, чтобы избавиться от своего прошлого. Но тот факт, что он переложил свою судьбу на другого человека, вызывал неприятие. Тем более взвалить это на человека, который не мог трезво оценивать происходящее.
Кидо перестал понимать, каким человеком был Икс. В то же время Кидо перестал понимать и себя самого.
В ходе расследования, которое началось с сочувствия к судьбе Риэ, Кидо надеялся, что Икс окажется порядочным человеком, пусть и со сложной судьбой, но заслуживающим ее любви. В противном случае жизнь Риэ, оставшейся матерью-одиночкой, была бы непрекращающейся чередой несчастий.
Однако Кидо, вероятно, также чувствовал определенную зависть к Иксу, который смог отказаться от своего прошлого и начать жизнь заново. Иначе было бы сложно объяснить, почему его так интересует этот человек. Разве это не нормальное желание человека, которому дана всего лишь одна жизнь и судьба, — попробовать прожить какую-то иную жизнь? Для этого не обязательно разочаровываться в своем настоящем. Однако мало у кого хватает безрассудства, чтобы принять решение и воплотить это желание в жизнь, поэтому оно и остается лишь несбыточной мечтой. Будучи дзайнити, Кидо сочувствовал людям, оказавшимся в ситуации, в которой они вынуждены были скрывать свою личность; он очень надеялся, что Икс был человеком, достойным любви такой женщины, как Риэ.
После встречи с Омиурой Кидо стал серьезно размышлять над вероятностью того, что Икс мог и правда оказаться опасным преступником, хотя до этого предположения Кёити казались ему бредом. И ему пришлось признать, что он все больше укрепляется в мысли, что ассоциировать себя с Иксом было неверно.
С тех пор как он стал подозревать, что Икс может быть сыном Кэнкити Кобаяси, он с новой силой стал сопереживать этому человеку. То, что выпало на его долю, не было результатом его ошибок, а чем-то вроде судьбы. Как ни странно, сочувствие к испытаниям Икса принесло Кидо некоторое облегчение его собственных переживаний.
Поэтому, когда Кадосаки сказала о том, что с бродягой поступили ужасно, Кидо почувствовал какое-то смутное уныние. А затем попытался трезво посмотреть на себя и решил, что с ним самим что-то не так.
В любом случае цепочка размышлений Кидо была следующей.
Настоящее имя умственно отсталого подсудимого, которым занималась Кадосаки, судя по подсказке Омиуры, было Ёсихико Сонэдзаки.
Он был первым, с кем Макото Хара поменялся записями в реестре, после чего стал жить под именем Ёсихико Сонэдзаки. После этого он встретился с Дайскэ Танигути и, возможно, совершил второй обмен… или же использовал его реестр без согласия самого Танигути. Затем он, называя себя Дайскэ Танигути, встретил Риэ в городе S. Настоящий Дайскэ Танигути, если он все еще жив, должен теперь называться Ёсихико Сонэдзаки.
Для начала Кидо хотел поговорить с тем вором, который называл себя Макото Хара, и попросил об организации встречи Кадосаки. Тот сразу же согласился, ведь с большим уважением относился к Кадосаки.
Мужчина, которого Кидо и Кадосаки встретили в кафе, расположенном рядом со станцией Хигаси-Накано, по документам должен был быть одного возраста с Кидо, но выглядел на сорок с лишним или даже на пятьдесят.
Худощавый, волосы с проседью коротко острижены, форма головы неправильная, словно бы сверху придавлена чем-то. Тонкие верхние веки тяжелыми складками опускались на глаза, все лицо смещено влево и будто бы сведено к кончику небольшого подбородка. Кидо обратил внимание на острый узкий нос. Сложно было поверить, что это лицо бывшего боксера, которого били столько раз, что он поглупел, как он сам говорил.
— А! Сенсей!
Мужчина ждал их за столиком, а увидев Кадосаки, расплылся в улыбке.
Кадосаки было тридцать с небольшим, от прически до костюма она воплощала собой молодого идеального адвоката. Когда мужчина протянул руку для рукопожатия, она участливо и дружески спросила, как у него дела. Когда она представила Кидо, мужчина, по-прежнему улыбаясь, поклонился. Кидо в нескольких фразах представился, а затем заказал кофе у официантки, когда она принесла им воды. Во второй половине буднего дня в кафе было много посетительниц среднего и пожилого возраста.
Когда формальное представление было завершено, Кидо сразу же обратился к мужчине, отслеживая его реакцию:
— Сонэдзаки-сан…
Продолжая улыбаться, мужчина смотрел на него с непонимающим видом.
Кидо еще раз переспросил:
— Вы знаете Ёсихико Сонэдзаки?
— Да.
— Как вы с ним познакомились?
— Да. Я не знаю.
— То есть… вы его не знаете?
— Да.
— Простите за вопрос… а вы сам не Ёсихико Сонэдзаки?
— Я — Макото Хара. Это точно так.
Кадосаки, сидевшая рядом с Кидо, кажется, удивилась выражению «точно так», а затем добавила ласковым тоном:
— Простите, Хара-сан. Вы, наверное, удивились такому неожиданному и странному вопросу?
Мужчина казался взволнованным и ждал ее поддержки. Очевидно, что ему не понравился Кидо.
— Дело в том, что муж женщины — клиентки адвоката Кидо умер… — сказала Кадосаки, после чего коротко объяснила ситуацию: — Поэтому Кидо-сенсей предполагает, что умерший на самом деле был Макото Хара.
— Простите за прямоту, — продолжил Кидо, — жена этого человека очень страдает, потому что не знает, кем на самом деле был ее покойный муж. Я хотел бы как-то ей помочь. Один человек мне сообщил, что ваше настоящее имя, скорее всего, Ёсихико Сонэдзаки. Я понимаю, что это бестактно, но все же позволил себе этот вопрос.
Мужчина добавил в кофе много молока и сахара, сжал ручку чашки, а затем обвел взглядом присутствующих. Рот его был приоткрыт, но он так ничего и не сказал.
«Все же он не Макото Хара», — подумал Кидо.
В этом он теперь был почти убежден, однако не мог сдержать своего удивления. Причина, по которой этот мужчина молчит, возможно, заключается в том, что Омиура велел ему помалкивать. Может, он припугнул его, чтобы тот не проболтался?
— Хорошо. Давайте я задам другой вопрос, — продолжил Кидо. — Вы знакомы с Норио Омиурой?
— Да.
— Вы его знаете? — переспросил его Кидо, чтобы убедиться, что это «да» обозначает.
— Да, — ответил он чуть более решительно.
— Он был посредником, когда вы обменялись записями в семейном реестре?
Мужчина посмотрел на Кадосаки, безмолвно спрашивая, следует ли ему высказать те слова, которые застряли в горле, или все же проглотить их.
— Вы можете все честно рассказать. Вас на самом деле зовут Макото Хара?
— Да.
— А какое у вас настоящее имя?
— Мне… опять придется сесть в тюрьму?
— То, что вы нам сообщите, мы больше никому не скажем, — произнес Кидо, глядя ему прямо в глаза. Мужчина колебался, но наконец ответил:
— Мое настоящее имя — Сёдзо Тасиро.
Кидо нахмурился, у Кадосаки, сидевшей рядом с ним, казалось, перехватило дыхание.
— Это ваше настоящее имя?
— Да.
— Вы обменялись именами с Макото Харой?
— Да. Это так. И записи в реестре. И все остальное.
— Зачем? Из-за денег?
— Да. Кроме того, бездомным сложно искать работу или занять денег.
— Вам так сказали?
— Да.
— И поэтому вы поменялись данными с Макото Харой?