После того как волна дел в начале нового года схлынула, Кидо смог посетить боксерский клуб в Кита-Сэндзю, который с конца прошлого года не давал ему покоя.
В детстве он любил смотреть прямые трансляции чемпионатов мира по боксу, а благодаря буму боевых видов спорта, начавшемуся еще в 1990-х, он все больше интересовался технической стороной, некоторое время с головой ушел в просмотр в интернете трансляций наиболее известных боев.
Тем не менее он впервые отправился в настоящий боксерский клуб. Когда он шел от станции под холодным зимним небом по торговой улице Сёвакай, он вспоминал боксерские манги «Завтрашний Джо» и «Держись, Гэнки!».
Фонари, стоявшие на узком переулке жилого квартала, были похожи на людей, которые с телефоном в одной руке ждут опаздывающего друга.
Кидо несколько раз сверился с картой, ему казалось странным, что боксерский клуб располагается в таком месте, но наконец увидел вывеску.
Он заранее написал по электронной почте и предупредил о своем визите, директор клуба сразу же ответил и согласился на встречу. Он сообщил, что хорошо помнит Макото Хару, а когда узнал, что тот умер, был потрясен. Кидо объяснил, что жена Макото хочет побольше узнать о жизни покойного мужа, поэтому директор пригласил на встречу и других спортсменов, которые в свое время тренировались вместе с Харой.
Как только Кидо открыл стеклянную дверь, молодые люди, один из которых тренировался на ринге, а два в зале, посмотрели на него и позвали директора из офиса, расположенного в глубине зала.
Вышедший мужчина выглядел примерно на пятьдесят лет, со здоровым цветом лица, в черном тренировочном костюме. Это был президент клуба Косугэ, с которым Кидо общался по электронной почте. Он поприветствовал Кидо и улыбнулся.
Раньше в этом здании, как прочитал Кидо, был мясоперерабатывающий цех. С высокого потолка беспорядочно свисали люминесцентные лампы; стоило поднять на них глаза, как они слепили, но для такой большой площади ламп не хватало, поэтому в зале была полутьма.
Кидо прошел между несколькими висящими черно-красными мешками для битья вслед за директором клуба вглубь зала.
Играла музыка в стиле техно, каждые три минуты включался звуковой сигнал. На всех четырех стенах висели постеры таких известных боев, как «Майк Тайсон против Эвандера Холифилда», а также показательных матчей, которые устраивал этот боксерский клуб. В одном углу были вывешены чемпионские пояса участников клуба, памятные фотографии основателя, цитаты его речей, протоколы ежедневных тренировок. Такого Кидо прежде не видел.
В кабинете Кидо ждал бывший профессиональный боксер, который тренировался с Макото Харой в прошлом. Протянув визитную карточку, он представился Янагисавой. По его словам, он был чуть старше Хары, а теперь, когда уже ушел из спорта, занимался в районе Кинситё продажей рыболовных снастей в магазине.
Кидо вкратце рассказал, что его привело сегодня в клуб, повторив уже написанное прежде, а затем показал им фотографию Икса и спросил:
— Это Макото Хара?
И директор клуба, и Янагисава, бросив взгляд на фотографию, кивнули.
— Да, это Макото.
— Вы в этом уверены? — переспросил Кидо.
— Да, узнав, что вы сегодня приедете, мы откопали несколько старых фотографий. Вот, смотрите, это же он.
Косугэ показал Кидо фотографию Макото Хары, который позировал в красных боксерских перчатках и в боксерской стойке. Тогда он меньше весил, но это, несомненно, был Икс.
Не находя слов, Кидо смотрел на фотографию и думал о том, что он наконец добрался до истины. Дрожь пробежала по его плечам, затем по спине, перекинулась на руки и ноги, будто судорожно искала путь.
Судя по всему, догадка на выставке работ осужденных, подсказанная интуицией, о том, что Икс — сын Кэнкити Кобаяси, его не обманула. Будь она неверной, ему оставалось бы только вздохнуть о неудаче, но теперь он в оцепенении осознавал невероятность происходящего.
— Почему погиб Макото? — спросил Косугэ, чтобы прервать молчание Кидо. Очнувшись от своих мыслей, он поднял глаза на Косугэ.
— Работал на лесозаготовках, погиб в результате инцидента на рабочем месте, — объяснил Кидо, не вдаваясь в подробности.
Косугэ слушал его, скрестив руки на груди и полуоткрыв рот. Янагисава тоже то и дело поддакивал, при этом подбородок его сморщивался, делаясь похожим на косточку соленой сливы.
— С какого времени он стал ходить в этот клуб?
— Весной 1995 года. Я это хорошо помню, ведь накануне случилось крупное землетрясение в Кобэ, а вслед и теракт Аум Синрикё[13].
— Понятно… в тот год, значит.
— Сначала про него поговаривали, что он один из сбежавших адептов Аум Синрикё, — сказал с усмешкой Янагисава.
Поймав недоуменный взгляд Кидо, Косугэ поспешно добавил:
— Все дело в том, что Макото никому о себе не рассказывал. У него был особенный взгляд, будто было что скрывать. Он был чувствительным человеком, с трудом общался с окружающими, а еще в нем была словно какая-то сжатая пружина внутри.
— Судя по фотографии, у него вполне добрый взгляд.
— Он изменился по сравнению с тем временем, что занимался у нас. Может, обрел свое счастье, когда женился?
— Да, судя по всему, — ответил Кидо искренне и кивнул.
— Когда занимался боксом, вот таким был, — добавил Косугэ, кивнув на старую фотографию Макото Хары. И правда, казалось, что это взгляд совсем другого человека.
— Ну, он был внимательным, хорошим человеком. Да и взгляд его, не пугающий звериный взгляд, просто, как бы это сказать…
— Он был зорким.
— Да, проницательным. Все же бокс — это парная игра, важно, с каким отношением ты стоишь перед лицом противника. От этого зависит, получится у тебя или нет.
— Понятно. А почему он начал заниматься боксом? С самого начала хотел стать профессиональным боксером?
— Сначала, кажется, его случайно прибило к нам. Я тогда стоял у входа в кабинет и наблюдал за тренировками, он вдруг вошел. Я до сих пор хорошо помню этот момент.
Кажется, точно так же Макото Хара неожиданно появился в магазине канцелярии Риэ. В мыслях Кидо эти два события слились в одно. Возможно, это было характерно для Хары — с осторожностью соприкасаться с остальными фрагментами этого мира.
— И со временем у него проклюнулся талант?
— Да, именно так. Он ничего не знал о боксе, но у него были отличные рефлексы, и он быстро запоминал. А еще он отдавался тренировкам так, словно это единственное, что у него было. А в боксе вот это самое важное.
С этими словами Косугэ сжал кулак и выставленным большим пальцем несколько раз постучал по груди. Кулак был сжат не сильно, но Кидо почувствовал, что в его очертаниях есть какая-то сила, отличающая его от руки обычного человека.
— Он тогда и сам это решил, да и я рекомендовал. Пройти сертификацию, чтобы стать профессионалом. Тогда и Янагисава вкалывал изо всех сил, чтобы стать профессиональным боксером.
— Немного людей стремятся в профессиональный бокс?
— Сейчас мало. В нашем клубе восемьдесят ребят, но почти все любители. Включая женский бокс. Сложно прокормиться, когда ты профессионально занимаешься боксом. А те, кто хочет заниматься серьезно, начинают искать в интернете, какой клуб перспективнее, и идут туда. Маленькому клубу в жилом квартале сложно…
— Понятно. И сколько на круг выходит? Извините, спрашиваю из любопытства.
— При вступлении в клуб десять тысяч иен. Верхний потолок ежемесячной оплаты устанавливает ассоциация — двенадцать тысяч. Кроме того, спортсмены должны заказать капы, купить перчатки, разные мелкие расходы. Не так много, ведь в этом спорте нет инвентаря.
— Я думаю, господин адвокат спрашивал про заработки? — посмотрев на Кидо, добавил с улыбкой Янагисава. А затем, увидев недоумение в лице Косугэ, ответил на этот вопрос сам: — Больших боев примерно три в год. В бою с четырьмя раундами получаешь шестьдесят тысяч, с шестью раундами — сто тысяч. Прокормить себя на эти деньги невозможно. К тому же платят не наличными, а дают билеты на матчи. Для ребят вроде Макото — без знакомых — это было нелегко.
— Значит, все подрабатывают?
— Да. Как правило, в ресторанах. Например, Макото работал в китайском ресторане.
Кидо не записывал на диктофон, но делал пометки в записной книжке.
— А когда проходишь сертификацию, нужно предъявлять удостоверение личности?
— Для сертификации не нужно, но при получении лицензии необходима справка о регистрации или выписка из семейного реестра.
Отвечая на вопрос Кидо, Косугэ через плечо оглянулся на стажера, который выполнял упражнение «бой с тенью». Кидо тоже перевел взгляд на него. Молодой человек лет двадцати с волосами, разделенными на прямой пробор. Оставшись один на квадратном ринге, он наносил удар за ударом по невидимому противнику. Словно пытаясь увернуться от ударов, он постоянно переступал с ноги на ногу, раскачиваясь влево-вправо. Удары попадали в тело противника, которого у него пока не было, парень был отгорожен от будущего клеткой настоящего.
Кидо подумал, что и Макото Хара когда-то в одиночестве продолжал заниматься в этом полутемном спортзале.
— А, простите, — сказал Косугэ, повернувшись к нему.
И Кидо наконец улучил момент задать тот самый вопрос, который его больше всего волновал:
— Вы знаете, кто был отцом Хары?
Бросив взгляд на Янагисаву, Косугэ ответил:
— Да, мы слышали.
— И когда вы узнали об этом?
— Перед тем как дебютировать на профессиональном ринге, он пришел ко мне за советом, что хочет выбрать себе псевдоним для выступлений. Я согласился. Бокс вообще-то не такой яркий вид спорта по сравнению с кикбоксингом или боями без правил. Для бокса важно, чтобы имя запомнили зрители, и я предложил придумать что-то очень яркое. Но он сказал, что ему, наоборот, нужно простое и незатейливое имя.
— Он объяснил причину?
— Тогда он ничего не сказал, я уже позже только узнал. После того как он победил на турнире для новичков Восточной Японии.