В одно и то же мгновение Пит и Карен отпрянули назад. Вонь, хлынувшая на них, застала их врасплох. Она была просто убийственной. Она была сладковатой, режущей, и в ней сливалось все самое отвратительное, что только можно было себе вообразить. Это было так ужасно, что Пит молниеносно сделался серым вплоть до губ, а Карен вынуждена была отвернуться в сторону и зажать руками рот — ей пришлось бороться с едва сдерживаемыми позывами рвоты.
— Черт, — воскликнула она, когда вновь смогла говорить, — что это?!
Садовник отодвинул гардину в сторону. Было ясно, что и ему приходится бороться с тошнотой.
— Нам нужно туда, внутрь, — прохрипел он.
— Я не могу… — Женщина снова стала давиться.
— Я пойду. — Пит перемахнул через окно, и Карен, поколебавшись пару мгновений, последовала за ним, плотно прижав руку к лицу.
"Это кошмар", — подумала она.
Теперь ей стало понятно, что они обнаружат что-то ужасное.
Они нашли Фреда Леновски в ванной, располагавшейся сразу же рядом с комнатой, в которую они влезли. Он сидел голым на унитазе, его ступни были привязаны веревкой к эмалированному цоколю, руки связаны за спиной, а голову поддерживала в вертикальном положении бельевая веревка, которая пролегала под его подбородком, а затем шла вверх и крепилась на торчащем из потолка гвозде. Леновски выглядел гротескным образом униженным еще и потому, что он однозначно был мертв, но тем не менее был вынужден застыть в такой позе. К тому же старик уже начал разлагаться, и это жестоким образом исказило выражение его лица.
— Как… как он умер? — прошептала Карен и в то же время спросила себя, уместно ли теперь выяснять этот вопрос. Она стояла в дверях, застыв от страха, глядя на этого мертвого мужчину и слыша все усиливающийся грохот в ушах — или это был не такой уж громкий шум? Она не могла поверить своим глазам и очень надеялась, что не упадет в обморок. Невыносимая вонь разложения давила на нее со всех сторон; казалось, она полностью охватила весь дом. Карен пыталась дышать исключительно через рот. Какое-то мгновение она в полной панике подумала, что никогда не отделается от этого запаха.
Пит, который тоже какое-то мгновение был не в состоянии двигаться, сделал шаг к трупу.
— Ну, во всяком случае, это была не естественная смерть, — хрипло произнес он. Голос не совсем слушался его, и мужчина прокашлялся. — Ведь обычно не садишься на унитаз, чтобы умереть в связанном виде… — Садовник стоял теперь прямо перед мертвецом. — Понятия не имею, как он умер, — добавил он.
— Он уже давно… я имею в виду… можно определить, когда?.. — пробормотала Карен.
— Я что, судебный эксперт? — огрызнулся Беккер.
Женщина замолкла. "Господи! Пусть это будет неправда!" — молча молилась она, не осознавая в тот момент, какой триумф сможет отпраздновать в конце этого дня перед своим мужем. Ведь теперь было ясно, что она была права. Она не была истеричкой, не расшатала себе нервы, не сошла с ума. Она просто на сто процентов была права.
— Нам не следует к чему-либо прикасаться, — прошептала Карен.
— Это ясно, — ответил Пит и повернулся к ней. Она видела, что садовник, несмотря на свой загар, стал белым, как известь. — Нам надо выяснить, где госпожа Леновски.
— Я не уверена, что смогу, — ответила Карен чужим и тихим голосом, который она сперва даже не узнала.
Однако, несмотря на эти слова, женщина задом двинулась от двери и теперь оказалась посредине дома у внутренней лестницы дома. Здесь было сумрачно; свет проникал лишь из комнаты, в которой они открыли окно, и снизу, через цветные стекла входной двери в дом. Тем не менее женщина заметила, что в доме все выглядело как на поле битвы. Маленькие персидские коврики, раньше расстеленные повсюду, были сдвинуты с мест, а между ними разбросаны всевозможные предметы: рулоны с туалетной бумагой, авторучки, щетки и расчески, папки с документами, бумаги, записные книжки, содержимое корзинки с швейными принадлежностями, нижнее белье, журналы, запачканное одеяло… Пожелтевший квадрат на стене напоминал о том, что там долгое время что-то висело — наверное, зеркало, потому что внизу, на полу, лежали осколки стекла и какие-то металлические обломки, которые могли быть частью рамы.
— Вандализм, — сказал Беккер, который тоже вышел из ванной комнаты. — Какие-то типы, что влезли сюда, убили супружескую пару и затем разгромили весь дом.
— Но как… я не понимаю, как такое могло произойти, чтобы никто не заметил…
— Но ведь кто-то что-то заметил, — ответил Пит. — Разве вы не рассказывали мне, что ваша собака постоянно лаяла на этот дом? Она точно знала, что там произошло нечто страшное.
Они уставились друг на друга.
— Нам теперь надо поискать его жену, — садовник кивнул в сторону ванной.
— Или сразу вызвать полицию.
— Я сейчас спущусь по ступенькам, — сказал Пит и, балансируя, осторожно двинулся вперед, обходя предметы, разбросанные на лестнице. Карен, немного поколебавшись, последовала за ним.
Внизу все выглядело не лучше, чем наверху: там господствовал такой же разгром. На столе стояли два полупустых стакана с загустевшим желтым фруктовым соком. Почти пустая бутылка из-под вина, стоявшая на настенной полке, превратилась в ловушку для мух — там плавало множество трупов насекомых. Беккер наклонился и поднял плоскую картонку, несмотря на их намерение ни к чему не прикасаться.
— Я не могу в это поверить, — произнес он ошеломленно.
Карен разглядела, что это была упаковка от пиццы, причем из итальянской фирмы, которая поставляла свои товары на дом. Они с Вольфом и детьми сами часто делали там заказы. На картонке еще лежало несколько обгрызенных корок, которые, вероятно, теперь стали твердыми, как камень.
— Они себе еще и пиццу сюда заказали! — воскликнул Пит. — Убили стариков, расположились тут, да еще и заказали себе еду с доставкой…
Карен подумала о своих наблюдениях. Зажженный свет в ночи, открытые, а затем закрытые жалюзи — и при этом никакой реакции на ее звонки. В доме, возможно, длительное время кто-то находился, но не те двое, что на самом деле здесь жили. Они уже давно были убиты. Давно?..
Ей пришла в голову ужасная мысль, но она быстро отогнала ее от себя. "Неужели этим двум старикам пришлось живыми какое-то время провести со своими убийцами?"
Пит нажал на выключатель около двери, и стало так неожиданно светло, что Карен испуганно съежилась.
— Не надо, — сказала она, — на выключателе наверняка остались следы пальцев.
— Да, но в этом сумрачном свете едва можно что-либо различить. — Беккер задумчиво взглянул на картонку от пиццы. — Одна пицца… О чем это говорит? О том, что преступник один, или…
— Или другие оставили свои пустые упаковки где-то еще в доме, — заметила Карен, — аккуратностью они точно не отличались.
Садовник быстро шагнул к входной двери и рывком открыл ее. Она не была заперта. Перед ними лежал одичавший сад, расположенный перед домом. Все было залито ярким солнечным светом, какой бывает в середине дня в разгаре лета, а зеленый автомобиль Пита перед воротами, разрисованный цветами и фруктами, придавал всему вокруг поразительно успокаивающий вид.
— Зачем… — начала было Карен, но Беккер тут же пояснил:
— Я только хотел обеспечить нам запасной выход. Кто знает…
Женщина поняла, что он имеет в виду, и по спине у нее от ужаса побежали мурашки.
— Вы считаете, что… они еще здесь?
— Нет, так я, собственно, не думаю, — ответил Пит.
Они оба помолчали несколько минут, вслушались в абсолютную тишину темного, холодного дома. Снаружи щебетали птицы, жужжали пчелы. Внутри царило глубокое молчание.
— Я так не думаю, — повторил Беккер, — но осторожность не помешает.
Справа от них располагалась большая, полностью затемненная комната, очертания которой едва можно было различить. Еще со своего прошлого визита сюда Карен знала, что это гостиная. Поколебавшись, она вошла в нее.
— Нам нужен свет, — произнес Пит позади нее. Он прикоснулся к выключателю одним только ногтем, когда включал его.
Свет одним махом обнажил всю драму.
Грета Леновски лежала животом вниз на ковре перед закрытой дверью на террасу. Ее ноги были вывернуты гротескным образом. На ней были бежевого цвета рейтузы до колен, а сверху — цветастая ночная рубашка, задравшаяся до талии. Шею пожилой женщины обхватывал зеленый собачий ошейник, к которому был прикреплен такого же зеленого цвета поводок. Руки, вытянутые над головой, вцепились в телефонный аппарат, который, по всей видимости, стоял на вычурном столике в стиле бидермайер[5] около входной двери. Одна ее рука лежала на рычаге, другая крепко сжимала трубку. Грета Леновски была мертва, но, видимо, в последние минуты своей жизни она пыталась позвать на помощь по телефону. Может быть, у нее уже не хватило сил, чтобы набрать номер. Или она по какой-то причине не дождалась связи. А может быть, умерла, едва только сняв трубку… Ее унижали и мучили — собачий поводок ясно говорил об этом, но она еще нашла в себе силы, чтобы проползти через весь хаос когда-то такого ухоженного дома, чтобы добраться до спасительного аппарата. Вот только добралась она до него слишком поздно…
— Кто же на такое способен? — прошептала Карен. — Боже мой, кто же?!
Стоя посреди жестокого кошмара, который неожиданно обрушился на нее, она заметила, что ее рассудок отказывается воспринимать то, что видят ее глаза. Везде на ковре были большие пятна засохшей крови, но, как позже вспоминала Карен, в те минуты она постоянно пыталась внушить себе, что эти пятна являются рисунками, вплетенными в ковер, — только чтобы не думать еще и о других следах страшного преступления.
— Я сейчас вызову полицию, — сказал Пит. Он стал еще бледнее, если это вообще было возможно.
Карен заметила, что его руки сильно дрожали, когда он доставал свой мобильник из кармана брюк. Лишь со второй попытки ему удалось набрать трясущимися пальцами номер полиции.