— Вчера вечером я увидел его фото в газете и уж тогда не выдержал. Так что сегодня утром, ни свет ни заря, отправился в путь. Дороги буквально битком забиты. Я никак не мог раньше… — Дальше Кемпер ничего не сказал, лишь ударил кулаком по рулю. Инга посмотрела на него со стороны. Его плотно сжатые губы побелели.
"Он любит Ребекку, — подумала женщина, — и страшно тревожится за нее".
Максимилиан, словно догадавшись о ее мыслях, произнес:
— Я больше не хотел с ней общаться. Я уехал отсюда, потому что она ясно дала мне понять, что не желает видеть меня в своей жизни. И я подумал… я не хотел смотреть, как она погибает. Видеть ее саморазрушение. Я хотел только убраться и выбросить ее из головы. Но затем я увидел фото Мариуса… в конце концов, я был тем самым человеком, кто, так сказать, посадил его у Ребекки перед дверью. У меня вдруг появилось страшное предчувствие — и оно явно не обмануло меня.
Кемпер многозначительно взглянул на избитое лицо Инги, наливающееся сине-зеленым цветом.
— Вы думаете, это он убил своих приемных родителей? — спросила она. Хотя и так знала ответ.
— Да, — коротко ответил Максимилиан. Он затормозил и выключил фары, так что его спутница видела теперь только его очертания. — Как вы только что сказали, Инга, он сумасшедший. На всю голову. — Он открыл дверцу машины. — Последние метры я пройду пешком — они не должны услышать меня.
— Я пойду с вами, — сказала Инга и собралась тоже выйти из машины. Кемпер не грубо, но очень энергично вжал ее обратно в сиденье.
— Вы совершенно измотаны. В данный момент вы ничем не можете помочь мне. Вы будете ждать здесь.
— Максимилиан, я…
— Так оно будет лучше, поверьте. Вы только скажите мне, где именно эти двое сейчас находятся в доме.
— Ребекка — наверху, в своей спальне. Связанная. Мариус был до недавнего времени на кухне. Но сейчас… он либо снова с ней, либо ищет меня. — Женщине пришлось с усилием сглотнуть, потому что ее на мгновение захлестнул страх. — Максимилиан, а если он вдруг появится здесь…
— Успокойтесь. Когда я выйду из машины, вы нажмете кнопку центральной блокировки. Тогда никто просто сюда не заберется. А если он действительно здесь появится, тогда посигнальте. Я услышу вас и тут же приду. Договорились?
Мужчина улыбнулся Инге и покинул машину. Какое-то время она еще могла видеть его при свете луны, а затем он скрылся за поворотом.
Инга спрятала лицо в ладони. Она боялась, и ей была почти невыносима мысль, что придется ждать, не зная, что происходит.
Было ясно, что Максимилиан поступил правильно, не взяв ее с собой. С каждой минутой Инга все яснее понимала, насколько она ослабела физически. Во время своего побега, когда ей не оставалось ничего другого, как выдюжить и не поддаться слабости, она использовала резервы, о существовании которых даже и не знала, а сейчас была вялой и обессиленной, как выжатая половая тряпка. Ее лицо болело теперь сильнее, особенно в области челюсти, заплывший глаз горел огнем, а сквозь ушибленное ухо голову насквозь простреливали иглы. Она целую вечность ничего не ела и ослабела от голода. В принципе, Инга даже не могла представить себе, как сделать хоть один-единственный шаг. Когда она сказала Максимилиану, что хочет пойти с ним, то совершенно переоценила себя. А тот, напротив, правильно оценил ее состояние.
И все же это все больше похоже на пытку — сидеть здесь и ждать. А сколько, собственно, прошло времени? Двадцать минут? Полчаса? Часы в машине показывали почти половину двенадцатого, но это не особо помогло Инге, потому что она забыла засечь время, когда уходил Кемпер. Ей казалось, что прошла вечность. Но, может быть, она и ошибалась…
Инга сидела в этой герметично закрытой машине, постоянно испуганно поглядывая по сторонам, потому что в любой момент ожидала увидеть между деревьями своего сумасшедшего мужа, и отчаянно думала о том, какие сцены сейчас могли разыгрываться в доме Ребекки. Настоящий поединок, мужчина против мужчины? Максимилиан, который избивает Мариуса, бьет его кулаком в живот, снова и снова? Он ушел с решимостью мужчины, который хочет освободить из когтей огнедышащего дракона любимую женщину — с окрыляющей решимостью.
"Как же глупо со стороны Ребекки не замечать его любовь! — подумала Инга. — Предаваться здесь скорби, вместо того чтобы вместе с Максимилианом снова попробовать стать счастливой…"
Если появится возможность, она скажет об этом Ребекке. Несмотря на риск, что ее могут грубо поставить на место. Но Ребекка должна хоть один раз услышать, что она может упустить очень большой шанс.
Если появится возможность…
Представали перед глазами Инги и другие картины. Если Максимилиану не удалось застать Мариуса врасплох, то сцены в доме могли выглядеть совсем иначе. Кто сказал ей, что Кемпер более силен? Мариус на двадцать лет моложе, ему придают силы его безумие и годы мучений. Он может оказаться победителем — и это будет конец. Для Ребекки. А может быть, и для нее, Инги…
Максимилиан не оставил в замке зажигания ключ от машины. А собственно, почему? Может быть, по привычке… Во всяком случае, она не сможет отсюда уехать. Только сбежать пешком, а на это у нее нет сил.
"Мариус совершенно измотан. Он не спал уже целую вечность. Не ел. И едва ли что-то пил. А Максимилиан, несмотря на длительную поездку, намного более отдохнувший. А значит, он сильнее. Он одолеет Мариуса".
Женщина стала снова и снова внушать себе эту мысль. Это, однако, мало что меняло в ее опасениях. И потом, разве Максимилиан не должен был уже давно вернуться, если ему удалось освободить Ребекку?
Без двадцати двенадцать. Все это тянется слишком долго…
Хотя действительно ли долго? Во всяком случае, Инга не имела никакого представления о течении времени в подобных ситуациях. Сколько времени обычно надо, чтобы обезвредить бушующего психопата — а ее муж как раз был таковым — и освободить человека из его власти? Должно быть, немного. Либо это сработает, либо нет. Все должно решиться за несколько секунд.
А что, если Максимилиан вообще не застал Мариуса? Если тот бродит где-то в ночи в поисках своей сбежавшей жены? Тогда Кемпер мог без труда освободить Ребекку. Он пришел бы с ней к машине, и они могли бы наконец убраться отсюда, сообщить в полицию и положить конец этому кошмару…
Почему же они не идут? Уже скоро полночь. Что-то тут не в порядке. "Если б я могла хотя бы завести машину, — подумала Инга, — то мне удалось бы по крайней мере привезти помощь".
Если Максимилиан с Ребеккой не придут, ей не останется ничего другого, как выйти из машины, еще раз пойти пешком к дому и посмотреть, что происходит. Может быть, Максимилиан в тяжелом положении? Правда, Инга считала более чем невероятным, что именно она сможет помочь ему; кроме того, ей стало прямо-таки дурно от страха, когда она представила, что ей придется вновь оказаться перед Мариусом. Но альтернативой этому было продолжать сидеть в машине и бездействовать, и она боялась, что в ближайшие четверть часа это приведет ее к нервному срыву.
"Я должна сейчас же узнать, что происходит".
Оставалось под вопросом, сможет ли она в своем состоянии добраться до дома Ребекки. Инга еще раз потянулась к бутылке с водой, которую перед этим дал ей Максимилиан, но та была пуста — она действительно выпила все до дна. Ее все еще страшно мучила жажда. В темноте женщина пошарила по заднему сиденью. Может быть, у него там есть еще что-нибудь попить… или даже поесть?
Рука нащупала маленький твердый предмет. Мобильник. Инга взяла его и с удивлением уставилась на дисплей, который засветился от ее прикосновения. Мобильник был полностью заряжен и находился в зоне доступа. Почему же Максимилиан перед этим утверждал, что у телефона кончилась зарядка и позвонить нельзя? Может быть, он просто ошибся, или…
"Или он не хотел, чтобы приехала полиция, — подумала Инга. — Он хочет сам освободить Ребекку. Хочет быть спасителем, который убьет дракона. Может быть, именно в этом он видит свой шанс завоевать ее сердце и не учитывает риск. Порой мужчины так по-идиотски себя ведут!"
Но ей было мало проку от того, что у нее был телефон, так как она не знала экстренный номер французской полиции. На мгновение ей пришла в голову мысль попробовать позвонить в немецкую полицию. Уж в центральную службу какого-нибудь полицейского участка она попадет, а затем объяснит, что находится в лесу недалеко от Кап-Сисье на юге Франции и что разыскиваемый в Германии Мариус Хагенау находится в доме в нескольких сотнях метров от нее, что у него в плену женщина, но он, возможно, уже схвачен только что прибывшим врачом из Германии… Который, опять-таки, почему-то тоже не появляется, и поэтому она беспокоится…
Но если действовать этим путем, пройдет целая вечность, пока кто-нибудь в полиции пошевелится. Инга решительно разблокировала замок и открыла дверцу машины. Мобильник она сунула под ночную рубашку, под резинку от трусов — может быть, он еще ей понадобится.
Она сделала первые несколько шагов и едва не упала; ее ноги были как желе. На мгновение у Инги все потемнело перед глазами. Женщина остановилась и глубоко вдохнула. Ей стало лучше. Она снова могла видеть, и ноги тоже стали немного устойчивее.
Машина была для нее словно защитной пленкой, частицей безопасности посреди хаоса, насилия и невероятных вещей, произошедших за последние сорок восемь часов. Ингой овладел неконтролируемый страх, и ей пришлось еще раз остановиться, еще раз глубоко вдохнуть. Пот пробивался через все ее поры. Она уже было собралась опять скрыться в автомобиле, свернуться клубком и ждать утра, ждать, пока не покажутся другие люди… Но тогда, возможно, будет уже поздно. Для Ребекки. А может быть, и для Максимилиана…
Инга сжала зубы и пошла вперед.
Пятница, 30 июля
Дом был таким темным и молчаливым, словно все его покинули. Черные окна, нигде ни лучика света… Ничто не шевелилось. Только деревья вдоль ограды в саду тихо шелестели от ночного ветерка.