Со своим ростом 195 сантиметров в университете Кэмпбелл делал успехи в прыжках с шестом. Он даже хотел представлять Англию на Олимпийских играх, но занял четвёртое место на отборочных соревнованиях и вылетел в одном шаге от исполнения своей мечты. Спустя несколько лет в интервью каналу CNN он скажет: «Я поклялся себе больше никогда не оставаться без призовых».
Невину Кэмпбеллу было пятьдесят шесть лет, когда Джейсон Ламберт пригласил его присоединиться к «Великой идее». С Ламбертом Кэмпбелл познакомился, когда заключал с ним сделку в связи с запуском платформы Meteor. Перед началом злосчастного круиза у медийщика взяли интервью на борту «Галактики».
НЕВИН КЭМПБЕЛЛ: «Знаю, Джейсон утверждает, что мы здесь, чтобы изменить мир, но, боюсь, на мой взгляд, это звучит слишком величаво. Буду рад послушать других, научиться у них чему‑нибудь, может, даже загореть. Коллеги говорят, я слишком бледный из-за того, что вечно работаю».
ЖУРНАЛИСТ: Кэмпбелл и его жена Фелисити развелись в 2012 году. У них осталось трое детей. На момент смерти Кэмпбелл был обручён с британской актрисой Ноэль Симпсон. Она опубликовала в Инстаграм пост, в котором поблагодарила всех за соболезнования и попросила журналистов уважать её право на личную жизнь в этот тяжёлый момент.
Мы пережили наш десятый день в море, душа моя. Спасибо судьбе, или слепой удаче, или же Богу на борту. Честно говоря, я уже не знаю, что думать.
Вчерашний день был ещё одним испытанием. Почти всё утро мы сидели в тишине, слушая всплески волн. Никто не хотел говорить об очевидном.
Наконец эту роль взял на себя Яннис.
– Как мы собираемся выживать, – спросил он, – если у нас больше нет воды?
Лишь одно упоминание воды вызвало во мне жажду. Я не писал тебе о жажде, Аннабель, потому что чем меньше я думаю о ней, тем лучше. Но это потребность очень сильна. Никто не думает о ней, пока не лишится возможности её удовлетворять, и вот тогда мысли о воде поглощают всё твоё сознание. Губы жаждут влаги. Горло деревенеет. Я пытаюсь выдавливать из себя слюну, думая о напитках: коле со льдом, холодном пиве в высоком стакане – эти фантазии так реальны, что я прямо‑таки чувствую, как жидкость касается моих зубов. Но от этого пить хочется только сильнее. Ни с чем не сравнимое мучение – не получать единственного, чего так сильно требует твой организм. Всё, что тебя заботит, – единственная мысль: «Где мне это достать?»
– Что там с солнечным опреснителем? – спросил я Гери.
– В нём дырка, – она покачала головой. – Каждый раз, когда я её заделываю, она снова открывается.
Нина повернулась к Богу. Он потирал тёмную щетину на подбородке.
– Вы можете что‑нибудь сделать? – взмолилась Нина. – Знаю, вы хотите, чтобы сначала все в вас поверили. Но разве вы не видите, как мы волнуемся?
Он прищурился на солнце.
– Вы сами создаёте себе волнение.
– Зачем нам это делать?
– Чтобы заполнить пустоту.
– Пустоту от чего?
– От отсутствия веры.
Нина пододвинулась ближе к мужчине. Она протянула к нему руки.
– Во мне есть вера.
Жан-Филипп подобрался ближе и положил свои руки поверх её.
– Во мне тоже.
Малышка Элис подняла глаза. Вероятно, их таких трое. Я почувствовал внезапное разделение на борту, как будто нас распределили по убеждениям. Если подумать, значительная часть мира разделена таким же образом.
– Молю, помоги нам, – прошептала Нина. – Мы так хотим пить.
Мужчина взглянул только на Элис. Потом закрыл глаза и откинулся назад. Как будто решил подремать. И это его ответ, Аннабель? Не устаю повторять: он приводит меня в бешенство.
Но пока он спал, небо начало меняться. Лента белых облаков разрослась до больших клубов, а эти белые клубы стали сереть и уплотняться. Вскоре они закрыли собой солнце.
Через пару минут с неба полетели капли дождя. Сначала медленно. Потом чаще и сильнее. Я увидел, как Ламберт запрокидывает голову, широко открыв рот, и жадно глотает капли. Невин выдохнул: «Неужели это правда?» Яннис сорвал с себя футболку, а за ним и Жан-Филипп, и они принялись протирать пресной водой свою покрытую солью кожу. Когда морось превратилась в мощный ливень, я услышал, как Нина рассмеялась.
– Хватайте всё, во что можно налить воды! – закричала Гери.
Я отыскал пластиковый контейнер, в котором был мой дневник, и вытряхнул его содержимое под тент. И поспешил собирать благодатную влагу. Гери стояла с черпаком. Жан-Филипп держал две пустые банки и наполнял их свежим запасом воды.
– Спасибо! – кричал он в небеса. – Ох, спасибо тебе, Бонди!
Мы так наслаждались ливнем, что не заметили, сколько воды собралось на дне нашего плота. Я пододвинул колени и поскользнулся. Вода из контейнера выплеснулась на пол.
– Чёрт бы тебя побрал, Бенджи! – крикнул Яннис. – Вставай! Наполняй его заново!
Ламберт по-прежнему открывал рот, как рыба, а Невин, лёжа на спине, наклонял поднос, уперев его в свои нижние зубы так, чтобы вода стекала прямо ему в рот. Я видел, как улыбалась Элис, она вся вымокла до нитки.
А потом, ливень прекратился так же быстро, как и начался. Тучи разошлись, и снова выглянуло солнце.
Я взглянул на свой контейнер, который был почти пуст из-за моего падения. Я обернулся к Богу – он уже не спал и наблюдал за нами.
– Пусть льёт дальше! – крикнул я.
– Так ты веришь, что я создал этот ливень? – спросил он.
Вопрос застал меня врасплох. Я поглядел на пустой контейнер, потом сказал:
– Даже если и ты, этого было мало.
– Разве не было бы достаточно и одной капли, чтобы доказать, кто я такой?
– Просто верни дождь! – закричал Яннис. – Дай нам больше воды!
Бог посмотрел вверх на редеющие облака.
– Нет, – сказал он.
Пять
День двенадцатый. Дождевая вода поможет нам пережить ещё несколько дней, если правильно распределим запасы. Яннис хотел собрать то, что осталось на полу, но Гери запретила, мы ведь не знаем, сколько туда попало морской воды. Рисковать не следует. Пить морскую воду может быть смертельно опасно. Это ведёт к мышечным спазмам, помутнению сознания и – кто бы мог подумать – к обезвоживанию. Как это странно, Аннабель. Вокруг столько воды, и вся она непригодна для питья.
У нас ещё одна небольшая жертва. Ручной вентилятор. Он разрядился час назад. Гери обдувала им лицо малышки Элис, когда лопасти остановились. Многие наблюдали этот момент, пара человек простонали. Ламберт застонал громче всех.
– Ты растратила весь заряд, – сказал он.
– Заткнись, Джейсон, – сказал Яннис.
Утром Гери, Яннис, Нина, Ламберт и я сидели на солнце, пока Бог спал под тентом. Мы стараемся не сидеть подолгу снаружи, солнце слишком жаркое. Но сейчас нам хотелось поговорить, пока он нас не слышит.
– Вы думаете, он вызвал этот дождь? – прошептал Яннис.
– Не пори чушь, – сказал Ламберт.
– Мы всё ещё не знаем, как он выжил в океане, – сказала Гери.
– Просто повезло. Подумаешь.
– Он испытывает голод и жажду, прямо как мы, – сказал я.
– И спит, – добавил Яннис. – Зачем Богу спать?
– А как же Бернадетт? – спросила Нина.
– Это объяснить трудно, – признал Яннис.
– А вот и нет, – сказал Ламберт. – Что он, в сущности, такого сделал?
– Он вернул её к жизни.
– Ты этого не знаешь. Она могла очнуться и сама.
– И днём позже умерла, – сказала Гери.
– Ага, – добавил Ламберт. – В чём здесь чудо?
– Дождь мог быть совпадением, – сказал Яннис.
– Тогда почему до этого он ни разу не шёл? – спросила Нина.
– Но зачем Богу останавливать дождь, когда он нам так нужен? – спросил я.
– Почитайте Ветхий Завет, – презрительно усмехнулся Ламберт. – Бог капризен, жесток и мстителен. Одна из причин, почему я никогда не обращался к религии.
– Ты читал весь Ветхий Завет? – спросила Гери.
– Того, что прочитал, хватило, – буркнул Ламберт.
Жан-Филипп выполз из-под тента, и мы затихли. Он хочет верить в то, что считает нужным, касательно кончины своей жены. Мы должны уважать его выбор.
Между тем, боюсь, Невин стал совсем плох. Он сильно бледен, и, что бы мы ни делали, его рана на ноге выглядит всё хуже. Час назад, когда я начал писать тебе, то услышал, как он произносит моё имя. Его губы покрыты волдырями, а голос стал слабым и робким.
– Бенджи… – прохрипел он, подзывая двумя пальцами. – Можешь… подойти сюда?..
Я подполз к его длинному худому телу. Раненая нога в приподнятом положении лежала на борту.
– Что такое, Невин? – спросил я.
– Бенджи… У меня трое детей…
– Это хорошо.
– Я… Я видел, как ты пишешь в этом своём… э-э… дневнике. Ты мог бы… записать им послание… от меня, понял?
Я посмотрел вниз на свою ручку и сказал:
– Конечно.
– Дело в том… Я не… проводил с ними времени… сколько должен бы был…
– Ничего, Невин, ещё проведёшь.
Он хмыкнул и выдавил слабую улыбку. Было ясно, что он мне не поверил.
– Мой младший… Александр… он… хороший мальчик… малость застенчивый…
– Да, и…
– Высокий, как я… женился на чудесной женщине, у… учительнице истории… Вроде как…
Его голос ослабевал. Он отвёл взгляд.
– Продолжай, Невин. Что я должен написать?
– Я пропустил их свадьбу, – проскрипел он. – Бизнес-встреча…
Он взглянул на меня, будто бы умоляя.
– Мой младший ребёнок… Я… сказал ему… что ничего не могу поделать… – Его правая рука безвольно упала на грудь. – Но я мог.
Я ещё раз спросил, что написать, хотя уже знал ответ. Он моргнул.
– Что мне очень жаль, – сказал он.
Лефлёр тихо зашёл домой. Солнце уже село. Дневник лежал в его портфеле.
– Жарти? Где ты был?
Патрис выглянула из кухни. На ней были джинсы и лаймовая футболка, свободно висящая на её стройном теле. Она была босая.
– Прости.